Что случилось после молнии

Что случилось после молнии

Бездомный сидел на ступеньках, у бокового входа торгового центра. Он на мгновение посмотрел на меня глазом, второго не было. Воображение стало рисовать возможные причины такого увечья. Причин было много, жизнь его была явно не из лёгких. Я зашёл в фастфуд, в глубине торгового центра и купил пару бургеров с колой, чтобы как-то приободрить его. Не то, чтобы я делал так всегда, но мановение момента заставило меня стать рыцарем в доспехах для этого человека с большой дороги. Из уважения я даже присел рядом с ним, возможно подсознательно ожидая услышать увлекательную историю про потерю глаза. Услышал я совершенно другое.

Он сказал, что давал мне автограф.

— Когда?

Я даже не подумал опровергать его слова, так они звучали самоуверенно.

— Две недели назад, — ответил он.

Я в свою очередь мгновенно вспомнил, что брал автограф две недели назад, но брал его на авторской встрече одного известного авангардного писателя. И одноглазый бомж явно им не был.

Как будто прочитав мои мысли, он сказал, что был другим человеком в тот день. Надо отдать ему должное, я одновременно не понимал его и одновременно верил.

И он поведал мне свою историю. Каждую ночь он завершает жизнь в теле одного человека и может переселиться в любого другого, про которого он знает или которого видел.

— Помнишь МакГрафена?

Естественно я его помнил.

— Рассказать, что было в тот день? В полночь я проснулся в его теле. Он уже лёг спать. Какой примерный семьянин, — он усмехнулся с издёвкой. — Я, чтобы не терять времени, оприходовал его жену и сказал, что схожу в туалет и вернусь. Но хрена с два я вернулся, — звучно рассмеявшись, сказал он. — Я даже не одевался, напялил трусы, запрыгнул в первый автомобиль на его подземной парковке с ключами в зажигании и поехал в “Копу”. Там были американские горки. Я напивался, ехал вниз, я нюхал, ехал вверх. Сумасшедшая ночка.

— Он умер в ту ночь, — сказав это, я практически процитировал газеты трёхмесячной давности.

— Да, я потом несколько дней подряд перемещался в тела кого попало, лишь бы отдохнуть. Он то умер морально. Да, его нет. Но на самом деле, в физическом смысле умирал я. Заблевать весь салон авто, въехать в отбойник моста и захлебнуться. Но уже не рвотой, а водой. Каково это по твоему? Было неприятно. Но газеты опустили эти подробности.

Я оторопело слушал, говорил он не как рядовой пьянчуга. Может он сумасшедший? Они бывают убедительны.

— Знаешь, эти звёзды, бывает, отмачивают номера и сами. Но готов поспорить, большинство из последних лет – это я. Они естественно не помнят этого. Это же были не они. Но кому какое дело, что говорят наркоманы со смертельным содержанием алкоголя в крови? — сказал он, опять рассмеявшись во всё горло.

Хотя, говорил он свои полубезумные речи довольно тихо. Только я мог их слышать. А ведь я мечтал, чтобы какой-то прохожий мельком вняв им, начал бы справедливый и грозный спор с обманщиком. И в этой сумятице я бы улизнул. Потому что, я уже не мог понять, где обман, а где нет. Он заразил меня безумием, через свои речи.

И что мне оставалось? Только задавать вопросы, пытаясь их уподобить вражеским ядрам, летящих в стены его гигантской крепости лжи. Попытаться разрушить его иллюзию.

— И ты всегда это умел?

— Только несколько лет как. В оригинального, так скажем, меня, ударила молния. Я вроде умер, но как бы был во сне. В нём мне привиделось много людей, которых я знал лично или видел по телевизору. И я чересчур сосредоточился на своей младшей дочке. И очнулся. В её теле, как ты уже понял. Мои дети, но для меня в этом теле – братья и сёстры, были подавлены и пытались мне объяснить, что папа погиб. Знаешь, я довольно быстро сложил дважды два. Думал, ну вот, не знаю, где моя дочь, но видимо оставшуюся жизнь я проведу в её теле. Лёг спать, но сон оказался тот же, что и после моей смерти накануне. В этот раз я попытался сконцентрироваться на своей жене и вуаля. Я очнулся своей женой. Младшенькая была такой же, как обычно. Да и жена была обычная, как за день до этого. Подготавливая похороны самому себе, на следующую ночь я уже ожидал этот сон. Выбрал священника нашей церкви. И представь моё удивление, когда это сработало. Я вёл свои похороны, и надо признаться, за неимением опыта, весьма паршиво. Но, что важно было для моей дальнейшей ситуации, я пообщался и с женой усопшего, то есть меня, и с его маленькой дочуркой. И они явно были те же, что и при моей обычной жизни. Я начинал понимать правила происходящей игры. А ведь это была именно игра для меня. Не было никакого прока вселяться в соседей и говорить жене и детям – это же я, ваш кормилец, ваш любимец. Они бы не поверили, и от всей этой ситуации им бы стало лишь сложнее. Морально.

— Но ты мог попытаться. Поговорить от имени соседа. Сказать что-то, что только вы знали в кругу семьи.

— И зачем? Кому было бы от этого легче? Мне появляться раз в два дня одним соседом, другой день другим соседом. Я не сказал? Я понял чуть позже, что не могу быть одним и тем же человеком два дня подряд. Почему не сразу? А ты бы понял сразу? Очевидно, что я не хотел занимать тело дочери навсегда по своей воле. Дочь, жена… Но ты прерываешь меня. Об этом дальше. Так или иначе, красть половину оставшихся жизней от ближайших соседей, мне не очень-то и хотелось. Тем более сеять надежду в сердцах тех, кто уже успел попрощаться. А кто не успел, и я опять возвращаюсь к своей первой, не по своему умыслу, подопытной – в итоге ей всё равно будет легче воспринимать мир без этого переселения душ. Согласен?