Что в имени тебе моём?

Что в имени тебе моём?

Для своего подвида наш жук был очень мелким, и это было неправильно. Какой же толк от бородавочника, если у него хитиновый панцирь на брюшке не зарастает и бородавок пока ни одной? А он так хотел быть нужным!

Перебегая с первого протокола на второй, с конвейера на профилактику, наш жук задавал себе множество вопросов и сам же на них и отвечал. Да, его опять отсеяли, но это ничего… Он подрастёт! Он оформится! И он им всем ещё покажет, кто самый незаменимый ремонтник во вселенной!

Профилактик тоже был жуком, люди так низко не спускались, на этом уровне для них слишком жарко. А жукам нигде не жарко. Им вообще море по колено. Недаром этих насекомых отобрали в качестве базового материала для разработки косморемонтников. Обслуживать звездолёты может не каждый, только самый неприхотливый и одновременно самый выносливый организм. Среди людей таких нет.

Работу над бородавочниками генные инженеры начали с жука-навозника. Потом к генетикам присоединились кибернетики, за ними – штабисты-связисты-стилисты, дай Бог им всем здоровья, и в итоге Мама больше года штамповала странных жуков, похожих на крупных жёлтых божьих коровок с воспалёнными пятнами.

Жёлтый цвет – это от накопителя батареи. А бородавки при распределении раскрашивались по-разному, в зависимости от службы приписки. Красивее всех смотрелись камбузники, их бородавки были ярко-красными. Но наш жук был согласен на любые, только бы стать наконец нужным!

– Та-а-ак, – протянул Профилактик, который был очень нужным и очень исполнительным. – Опять ты! Давай сюда манипуляторы. – И из его рабочей пластины привычно выехали щупы медсети.

К этой процедуре нашему жуку было не привыкать, и он послушно передал контроль медику. Тот, однако, замешкался.

– Что-то не пойму я, – сказал он, поднося основной коннектор к тому, что служило ему глазами. Профилактик давно обслуживал двадцать третий поток по памяти, инструкция не менялась уже второй год. И необходимый разъём на месте, почему же пациент не подключается?

Наш жук послушно висел в медсети и ждал, когда система установит причину неполадки. Первый тест. Второй. Третий. После прохождения последнего стало понятно, что поломался не доктор, а пациент.

– Сорок-два-и-тридцать-пять, – это Профилактик обратился к нашему жуку по номеру, опуская нули, читать которые нежелательно, – проверь порт приёма в автономном режиме.

Правая брюшная бляшка нашего малыша послушно отъехала в сторону, и крохотный манипулятор полез в нутро хозяина. Первый тест. Второй. Третий. «Всё в порядке, док!» – в сеть ушло подтверждение полной готовности.

– Какая уж тут готовность, – пробурчал Профилактик, – если я с тобой несовместим? Не вижу я тебя!

И медсеть медленно и степенно отключила от нашего жука все свои щупы, один за другим.

– Знаешь, меня сегодня ещё не тестировали на системные сбои, – заметил Профилактик. – Заходи через пару часиков. Сбегай пока на третий, массу нарасти.

Третий протокол наш жук не любил. Вот бы сразу на четвёртый!

До распределения все жуки без исключения должны забить кибермозг знаниями под завязку. При исполнении учиться будет некогда. Четвёртый протокол предписывал явиться в зал доступа к образовательным программам и продолжать обучение в открытой информационной сети в течение нормативного времени. Вплоть до перехода к исполнению пятого протокола – дизайна мышления.

Пятый протокол был последним из обязательных. И странным. Жизнь жуков на длительные сроки не рассчитывалась, они существовали до выработки запаса нужности и полезности, но даже это недолгое время им предстояло жить с людьми, которых нужно как-то понимать. А понять человека – это не так просто. Люди эмоциональны и иррациональны, их слова часто кажутся киборгам бессмысленными, а выводы – неверными. Как узнать, когда и с каким решением человека следует согласиться, а от какого сто́ит предостеречь? Но пятый протокол наш жук тоже любил, хотя и чуть меньше четвёртого.

Правда, от личных пристрастий ремонтников мало что зависело. Все обязательные протоколы нужно было проходить ежедневно и в заданном порядке, поэтому наш жук поторопился на третий уровень, где надлежало наращивать массу.

Зал третьего протокола находился недалеко от инкубатора. Прямо над Мамой. Отсюда её было замечательно слышно.

– Мам, ты там?

– Да, мой мальчик!

– Скажи, а почему ты меня любишь?

– О, это очень сложный вопрос, малыш! – По голосу Мамы было слышно, что она в хорошем расположении духа, но вопрос её удивил. Она пробормотала: – Всегда говорила, что с пятым протоколом нужно быть осторожнее, вы совсем ещё дети…

– Так почему?

– Ну, во-первых, никто кроме тебя не называет меня мамой.

– Как? – наш маленький жук дёрнулся и отсоединился от вибратора, который бомбардировал радиоактивными пучками его хитиновый панцирь, вынуждая тот разрастаться.

Безликая недовольная пластина возмущённо объявила о нарушении протокола, на что наш жук пропищал ей робкое «Извините».