Чудеса случаются

Чудо

     Вот странно, вроде бы обычный вечер, но вокруг творится что-то необъяснимо волшебное. Сейчас, зимой, темнеет рано, ветер утихает и пушистый снег ложится красивыми хлопьями, медленно кружа снежинки в хороводе. Воздух вкусный такой, упоительно свежий… Снега в этом году нападало много, необычно даже как-то: последнее время не радовала нас зима белой, мягкой периной. 

    Люди бегают, суетятся, вокруг красота яркая — повсюду стоят наряженные елки с мерцающими огоньками и блестящей мишурой, витрины со всякими вкусностями или пестрыми тряпками подсвечиваются разноцветными лампочками, и все вокруг пропитано духом праздника. Новый год на носу! Даже, можно сказать, непосредственно сегодня наступит! 

    Однако это было бы очень празднично, здорово и красиво, если бы при этом не отмерзали все конечности. На улице по ощущениям как-то холодновато. Не спасает ничего, хотя вроде бы и не должен я мерзнуть! Но я тяну носом морозный воздух, и, несмотря на то что холод пробирает до костей, повсюду будто витает ожидание чуда. 

    На улице народу много. Необычно много. Все делятся друг с другом этой бурлящей радостью и ожиданием веселого торжества. Все готовятся к празднику. Праздник — это хорошо. В это время все обычно становятся такими… добрыми, мечтательными, задумчивыми. Скоро будут мужики ходить в красных кафтанах с холщовыми мешками и ненастоящими кудрявыми бородами из ваты… Я не очень понимаю, зачем это им надо, но, видимо, им так весело. Ну и ладно. 

    Я, пригревшись, сижу на лавочке возле подъезда, и идти никуда не хочется: когда сидишь, съёжившись, не так холодно. На самом деле не просто так сижу — жду, когда придет ОНА. Я ее тут здесь всегда жду, у нас такие, своеобразные свидания. Я не альфонс, чтобы жить за счет женщин, но тут у нас особый случай. Мог бы я и сам подсуетиться, однако вот погода эта… Ну совсем никак не располагает к активным действиям. Так что хорошо, что есть ОНА, моя благодетельница. Я уверен, что ОНА скоро придет, куда ей деваться. ОНА любит меня, я знаю. Всегда приходит — говорит ласково, улыбается… И тепло становится, даже если на улице мороз. 

    Но вот что-то нет ЕЕ, а мне зябко. Если приду домой пустой, братец опять буянить начнет. Нездоровится ему после встречи с группой товарищей, что повадились ходить в наш двор попрошайничать, вот он на мне и вымещает. Может пойти, поискать ее? Пойду, в парке ее подожду. 

    Я неспешно отправляюсь в парк, где народу больше, чем во дворе. Не потеряемся, я думаю, зато тут можно поглазеть на совершенно разных людей, которые накануне праздника выглядят совсем по-иному. Непривычно. Больше улыбаются, или, наоборот, ссорятся, но тут же мирятся. Стараются все свои несчастья оставить в прошлом, чтобы Новый год начинать, так сказать, с чистого листа… 

    А вот мне ничего не надо. Я могу только радость подарить тем, кому она нужна, конечно… забрав то, что им не надо. Ну, вы понимаете, делиться с ближним не так уж плохо, особенно если у вас есть что-то лишнее. А я как раз готов избавить вас от ненужного груза и дать почувствовать вам, насколько вы добрые. Это же радость, правильно я понимаю? 

    Неожиданно, вместо привычной уже во всех отношениях женщины, рядом со мной садится… ангел. Смотрю на нее и оторваться не могу. Белое или светлое пальто, волосы чуть волнистые, тоже светлые. Сидит рядом на лавочке, задумчиво так, а меня не замечает. Только слезы по щекам катятся. Даже жалко ее становится, такая… красивая и плачет. Но сижу тихо, зачем тревожить? 

    Посидев какое-то время, она косится на меня и печально улыбается: 

    — Что, холодно тебе? — спрашивает вздыхая. 

    Ну, я всеми возможными способами отвечаю, что да, замерз просто в сосульку. 

    — А мне вот компания нужна, а то тоскливо как-то… Пойдешь со мной? 

    Конечно, пойду, отчего бы не пойти? Она вроде как радуется, улыбается опять сквозь слезы и, сделав пригласительный жест, направляется к невысокому, всего в четыре этажа, дому. 

    Чем ближе мы подходим к ее жилищу, тем больше я удивляюсь. Я и раньше видел верхушку этого строения, когда бродил по окрестным улицам, а вот в самом доме или его дворе — не был. Почему, кстати? Надо будет исправить это упущение в будущем. Тут, наверное, богатенькие живут и попрошайничать тут выгоднее! 

    Она заводит меня сначала в большой гулкий коридор, потом провожает до самой двери. Долго копошится с ключами, приговаривая что-то, а меня начинает потихоньку отпускать: с мороза оказаться в тепле — что может быть приятнее. Я чувствую сразу шквал запахов: кто-то курицу готовит, у кого-то пирожки пекутся… С мясом и печенью… Когда, наконец, дверь распахнулась, я уже почти в обмороке валялся от окружающих меня ароматов. Девушка приглашает внутрь квартиры, а меня два раза просить уж точно не надо. 

    Темно в прихожей, но мне все видно неплохо. 

    — Проходи, располагайся. Ты голодный, наверное? 

    Я же и говорю, что ангел. Не просто красивая, еще и умная. Вот только грустная очень, что-то ее гнетёт. Девушка-ангел идет хлопотать на кухню, а я оглядываюсь. Ничего себе квартирка, зря я в этом районе не бродяжничал раньше. Явно люди здесь совсем не нуждаются. Наверное, она не просто так меня с собой привела, что-то ей от меня надо… Говорит, что компания нужна, а там, как знать… Но хозяйка уже зовет из кухни, и я решаю оставить все сомнения на потом. Сейчас главное поесть! 

    Наворачивая какое-то вкусное блюдо, от которого невозможно оторваться, я вполуха слушаю, что она говорит. Вроде спрашивает, как меня зовут, я не обращаю внимания, скривившись — да зови как хочешь, только корми почаще, да будь ласковой. Я-то уж и не помню, какое мне имя при рождении дали, вряд ли заковыристое. Та, что не дает сдохнуть на улице, кличет Геннадий, почему — понятия не имею. А от тебя, красавица, что угодно стерплю. Честное слово! 

    Девушка-ангел отворачивается к окну, а я, закончив трапезу, решаю, что надо привести себя в порядок, а то не дело это — в гостях первый день, и в таком виде. Пока я завершаю водные процедуры, девушка все пялится в окно, за которым расходится метель, швыряя в стекло крупные пригоршни снега, и тяжело вздыхает. А когда оживает телефон, разнося по квартире громкие трели, мы вместе с ней подпрыгиваем от неожиданности. Хотя ничего странного в том, что ей могут звонить нет, я все же думаю, что мне вряд ли надо присутствовать при разговоре, и ретируюсь в коридор. Однако, все равно слышу ее взволнованную речь. 

    — Костя, это ты? Где ты? Почему ты не отвечаешь на мои звонки! Мы же… Да, я все понимаю, но ведь… А с кем? Нет, я не могу приехать в Псков. Зачем? — девушка долго молчит, и мне становится не по себе из-за того, что она, вероятно, опять плачет. Но когда я снова появляюсь на кухне, вижу, что она всего лишь слушает собеседника и кусает губы. — Я думала, тебе важнее наши отношения. Нет, я не настаиваю, но все равно не хотела бы провести новогоднюю ночь одна… Ты обещал мне! Значит, ради них ты планы изменить можешь, а я пустое место? Ах вот как? Ну что ж, мне все ясно… 

    Девушка-ангел швыряет трубку на стол, поднимается и, смахивая со щек слезы, снова подходит к окну. Распахивает его, и мне вдруг кажется, что она сейчас туда шагнет! Я кричу ей, чтобы она не делала этого… но она лишь запрокидывает голову и глубоко вздыхает, никак не отреагировав на мой крик. Потом все-таки поворачивается ко мне. 

    — Ну что ты, дурачок! Не волнуйся. Все будет хорошо… 

    Точно! Так и надо! Все будет просто здорово… Особенно когда я расскажу брательнику, какое классное место я нашел. Кстати, надо бы сходить к нему и проверить, как он там. 

    — Ну что же мне с тобой теперь делать? — спрашивает девушка, но я уже бегу к двери, прося выпустить меня наружу. — И ты сбегаешь? Да? Почему? Зачем вы так со мной? Я не хочу оставаться одна! 

    Да ты не будешь одна, красавица, мы тебе сейчас такую тусовку организуем! Дай только выйти на минутку, и все будет! Я продолжаю просить, и она решительно распахивает дверь. 

    — Ну и катись! Тварь неблагодарная! 

    Я и качусь. И совсем не обидно — как меня только ни называли. Я ж знаю, что не такой. И что все равно вернусь к своему ангелу, даже если это будет стоить мне свободы… 

    Братца долго упрашивать не приходится, он тоже выглядит обалдевшим, когда видит дом, к которому я его привожу, и удивляется, как же нас не занесло сюда раньше. А я, как назло, не могу вспомнить дорогу в ее квартиру. Брат дает мне в ухо и советует по запаху идти. Я отключаю все остальные чувства и плетусь туда, куда ведет меня чутье. С толку все время сбивает запах елок, пластика и стекла — игрушек, сверкающих на деревьях повсюду, гари от ярких вспышек, которыми щедро делится ребятня во дворе… Но уткнувшись в заветную дверь, я четко и ясно понимаю — это она!