Чудо с крыльями

↶1↷

– Он думает, что может трахать мою подругу, а я ему не отомщу? – опрокидываю в себя очередной шот текилы, чувствуя, как в глазах двоиться, а в голове начинают гудеть вертолеты. – И это накануне свадьбы! Das Arschloch! [das Arschloch (нем.) – ублюдок, сволочь]

– Тише, – упрекает, озираясь по сторонам, Ксюша, пытаясь отнять у меня стеклянную бутылку, что я любовно прижимаю к груди, как единственный оплот постоянства, верности и стабильности. Вот уж точно, «Olmeca»[бренд текилы, принадлежащий компании Pernod Ricard и производимый в штате Халиско в Мексике] не предаст – мягкий древесный вкус с нотками меда обжигает рот, но ты хотя бы знаешь, что тебя ждет... Похмелье на следующее утро, а не подруга, скачущая на твоем женихе, крича, как полудохлая чайка. Вот, Рита. Яркий пример, что инициатива наказуема. Стоило остаться в студии, чтобы разобрать бумаги до отлета в Баварию – и все! Скучающий жених нашел, кого разложить на нашей постели. Хотя... С одной стороны хорошо, что фурункул, показавший всю гниль этого человека, вскрылся именно сейчас. Не хотелось бы обнаружить такое на оловянную свадьбу, и к тому времени уже иметь ребенка от этого козла.

– А знаешь, что? – с силой тряхнув головой, прогоняю наплывающую с переменным успехом мерзкую картину предательства. – Я сейчас тоже кого-нибудь трахну!

– Ты можешь потише?! – шипит подруга, затыкая мне рот и озираясь по сторонам. Бармен от неожиданности чуть не роняет шейкер, а лицо поддатого мужчины, справа от меня, расплывается в мерзкой пьяной ухмылке. Он придвигается ближе, обдавая ядерным запахом дешевого пива и соленого арахиса.

– Детка, я весь твой, если хочешь, – гнусавый голосом произносит потрепанный кавалер, сжав колено и пытаясь залезть мне под юбку.

Становится мерзко. Кажется, я даже на миг трезвею.

– Нет, спасибо, – отвечаю, стараясь, чтобы голос звучал вежливо и отодвигаюсь.

Но мужик явно не хочет, чтобы рыбка сорвалась с крючка. И решает продолжить. Рука, с грубо обрезанными ногтями бесцеремонно тянется к моей груди.

Мысленно представляю, как бью нахала по лбу сумочкой. Но вот осуществить задуманное не успеваю. Руку покусителя на женские прелести перехватывает другая рука, отливающая розовым в неоновом свете.

Расплывающееся от количества алкоголя перед глазами лицо моего спасителя мелькает в пульсирующе-кислотном освещении клуба.

– Дама не жаждет твоей компании, Trottel [Trottel (нем.) – идиот], – властный голос окутывает меня, а произнесенная фраза на немецком заставляет низ живота странно сжаться.

– Меня Гена, вообще-то, зовут... – бурчит доморощенный ловелас, вырывая руку и быстро куда-то испаряясь.

Я этого даже не замечаю. Только чувствую, что становится легче дышать. Все мое внимание приковано к мимолетной улыбке на аристократическом лице с чуть сглаженной квадратной челюстью. Глаза на мгновение сверкают желтым – но я списала это на игру светомузыки, провожая взглядом широкие плечи, обтянутые белой рубашкой.

Невольно сглатываю, представив, как крепкая рука, что не дала этой пьяни облапать меня, сомкнется на моей талии...

Внутренности снова сжимаются узлом и начинают болезненно пульсировать. А я все наблюдаю, как незнакомец поднимается на второй этаж, где располагаются Vip-кабинки.

– С ним, – еле ворочая языком от наплыва чувств, выдаю я.

– Чего? – Ксюша, заказывающая у официанта сырную нарезку, порывисто оборачивается, отчего ее сережки-кольца звякают.

– Я хочу переспать с ним, – говорю тихо, чувствуя, как сердце гулко стучит в груди.