Чужая дорога

Пролог

Пролог

Первый весенний месяц никто и никогда не назвал бы торжеством тепла после зимней стужи. Даже самый неосмотрительный знает, что в четыре недели пришедшей оттепели планировать путешествие – наживать проблем самому себе. Потратишь время, деньги и нервы, а вот достигнешь ли в срок конечной точки, еще вопрос. Негласное время перемирия среди воинственных мелких княжеств, вечно спорящих о границах. Ни одно войско не пожелает бесславно засесть в какой-нибудь глуши, ожидая, пока теплый ветер не высушит мерзкую слякоть. Капля тепла, попавшая на пушистые сугробы, превращала аккуратное белое покрывало в скользкое грязное месиво. Против такого бессильны даже выносливые орданские лошади, что уж о людях говорить.

Впрочем, именно сегодня, вопреки хлюпающей под ногами жиже, скользкой корке под ней и стылому ветру, забирающемуся под теплые плащи, медленно и неуклюже двигался приличных размеров обоз. Есть лишь одна категория путников, что рискнула бы всем в столь неудачное время: торговцы. В канун Священной недели на столичном рынке Арристы можно выручить столько, что еще полгода будешь жить, не зная забот. Риск вполне оправдан, тем более что компания собралась проверенная, а заработок станет приятным дополнением к увлекательному приключению, о котором можно смело рассказать младшим.

Вечерело, когда всадники и идущие следом на подводах присмотрели поляну, подходящую для последнего ночлега под открытым небом. В теплое время здесь будет красиво: мягкая зелень, окаймленная стройными светлыми стволами молодых деревьев, чуть поодаль журчит приветливый родник. Просто мечта, а не место для стоянки. Пока же не успевший сойти снег давал хоть какую-то иллюзию чистоты и аккуратности. Людская же суета, враз закипевшая вокруг, белоснежный покров нещадно уничтожала. Колеса, копыта, подошвы сапог. Не прошло и часа, как расторопные слуги уже раскинули целый походный городок. Даже кайме деревьев не скрыть вставших шатров. Костры разводят без опасений. Разбойников здесь не боятся. Охрану всегда выбирали тщательно, да и платой никогда не обижали. А в этом году, великая удача: удалось еще и парочку гильдейских нанять. Знаки показали, подтверждая принадлежность, все разом и успокоились. Даже немного жаль, что в деле увидеть истинных мастеров так и не удалось. Но не просто же так появились россказни, мол, один гильдейский быстро троих за раз укладывает. Репутация порой важнее демонстрации. Ходили упорные слухи, что не только честные дела на счету носящих знак плюща, но подтверждений тому и вовсе не было. Пустая болтовня, или нет, а если взялись за что-то представители Вольных Земель, то слово сдержат.

Темнота, окутавшая гостеприимную поляну, стала сигналом к началу веселья. Древняя и неукоснительно соблюдающаяся традиция. Как бы тесно ни дружил меж собой торговый люд, а предметы торга просто так не демонстрировал. Каждый воз, будь на нем неодушевленное или живой товар, тщательнейшим образом скрывался за плотными занавесями и покрывалами. Теперь же диковинки выставляли на всеобщее обозрение в свете костров. Даже видавшие многое ротозейничали, как обыкновенные дворовые мальчишки. А удивляться, правдиво, было чему.

Под восторженное цоканье языками на свет извлекались тончайшие узорные ткани, способные согреть даже в самую лютую стужу. Редкой красоты украшения, камни в которых сияли, подобно маленьким звездам. И даже тяжелые фолианты с отделкой из тончайшей кожи, драгоценных камней и металлов. Но и того было мало. Настал черед диковинных животных, послушно следующих воле приручивших их мастеров. Славный будет торг в праздничную неделю – сомнений нет. Не зря решились на столь опасное предприятие. Местным купцам, вынужденным сидеть в родной Арристе из-за неблагоприятного сезона, повезет куда как меньше.

- А, что это ты отмалчиваешься, Флавий? – обратился один из солидных торговцев тканями к старшему в обозе – работорговцу. – Клеток вон сколько, неужели не припас диковинку для господ в этот год?

Весьма тучный и высокомерный купец улыбнулся с такой хитрецой во взгляде, что вокруг воцарилась по-настоящему благоговейная тишина. Будто бы все присутствующие разом очутились на службе в Храме. Внимание к своей персоне Флавию было приятно, но неторопливого шага мужчина не ускорил. Слишком грязно вокруг. Чего доброго, растянешься на скользоте под взглядами старинных друзей. Из нескольких повозок выбирается одна-единственная, и лишь властный жест хозяина заставляет прислужника стянуть с плетеной клетки толстый покров.

Даже в неровном свете факелов видно, что каждая из шести сидящих внутри девушек обладает бесспорной красотой. Но они все же различаются слишком сильно. Светлые волосы и голубые глаза испуганных северянок, темные локоны смирных, но бросающих жалобные взгляды жительниц Дальних берегов – ни одно, ни другое без внимания не остается. Работорговцу достались редкие красавицы, способные стать настоящим сокровищем любого гарема. Но свет очерчивает тонкую фигурку, что безучастно сидит в самом темном углу, совершенно не реагируя на устремленные в свою сторону взгляды. Толстая, изрядно растрепанная, коса наводит на мысль о красном дереве, лицо бледное, глаза и вовсе прикрыты. Изрядно потрепанное, когда-то небесно-голубое платье наверняка не защищает от холода, но не похоже, что деву это хоть сколько-то волнует. Отрешенная манера поведения вызывает у обозников какие-то непривычные чувства: жалость, удивление и даже восхищение. Воцарившуюся было неловкость устраняет Флавий, дающий приказ вновь укрыть телегу от посторонних глаз. Слишком дорогое удовольствие любоваться первоклассным товаром. Пусть на базаре поглядывают, когда рабынь приведут в надлежащий для свершения сделок вид.

Еще долго кипело всеобщее веселье, но всему свой срок. Необходимость утром продолжить путь разогнала по шатрам даже самых отчаянных любителей праздника. Старший над торговым людом уже лелеял мысль о полагающемся отдыхе, когда из тени деревьев к нему двинулся тот, кто все дни нелегкого пути держался особняком от разномастной компании ремесленников и торговцев.