Чужая жизнь

Приезд

Он увидел Нью-Йорк именно таким, каким представлял себе по многочисленным фильмам. Городом коричневых домов с уродливыми железными пожарными лестницами, вьющимися по ним часто даже на фасадах. За последние годы вынужденного простоя Роман пересмотрел великое множество видео, где по подобным лестницам скатываться вниз благородные полицейские, одетые, как бродяги, преследующие торговцев наркотиками и прочую нечисть, при этом отчаянно стреляя друг в друга. По крайней мере, таким он увидел Бруклин, куда его привёз Сашка из аэропорта Джона Кеннеди. Манхеттен с его небоскрёбами остался где-то в стороне. Ещё поразила масса одно и двухэтажных домишек. В его представлении они никак не вязались с таким городом, как Нью-Йорк.
-  Сейчас запаркуемся где-нибудь, - в десятый раз повторял Сашка, кружа по одним и тем же улицам и вертя головой.
Роман попробовал помочь, но получил отпор:
-  Не видишь, что ли? Здесь уличный пожарный кран. Можно, конечно, поставить, но дорого обойдётся. Штрафы тут знаешь какие? О-го-го!
Он не знал, но так получил свой первый урок нью-йоркской жизни. Пожарный кран дорого стоит. Больших пожаров давно нет, но краны на улицах – серьёзная статья дохода для городской казны. И за нарушителями, которые ставят возле них машины, идёт настоящая охота. Деньги нужны.
Наконец, Сашка увидел, как кто-то садился в свой мини-вен на узкой улице, чтобы уехать, и застыл рядом, а сзади выстроилась целая колонна машин, которым он перекрыл дорогу. Стали возмущённо сигналить, но он сидел и терпеливо ждал. И было странно видеть, что из машин так никто и не выскочил с матом, как это обычно происходило в Москве.
Роман прикинул, что освобождающееся место было маловато для Сашкиного здоровенного чёрного Линкольна, но тому удалось втиснуться, попутно основательно пободав бампером сначала заднюю, а потом и переднюю машину, явно оставив на них следы своего грубого поведения. Он удивился, но ничего не сказал. Наверное, тут так принято. Ещё один урок.
-  Зачем тебе этот монстр? – Спросил его Роман, когда они ещё выезжали из аэропорта. – Сколько он жрёт бензина?
-  Кормилица моя! – Неопределённо ответил тогда Сашка.
Когда Роман разговаривал с ним по Скайпу из Москвы, его друг отделывался ничего не значащими фразами, типа: «Работаю на себя» и так далее, и Роман до приезда так и не узнал, чем тот конкретно занимался.
Дальше пришлось топать два квартала или блока, как они здесь назывались, чтобы добраться до Сашкиного дома. Он жил в четырёхэтажном доме из красного кирпича, построенном ещё до Второй мировой войны. Забрались по узкой лестнице на последний этаж и, наконец, ввалились в квартиру. Она была съёмной.
-  Ты знаешь, какие в Нью-Йорке запредельные цены? – Говорил Сашка, когда они ещё ехали из аэропорта. – Даже сейчас, в кризис, никто не снижает, а только повышают.
Тогда он подумал:
«Знал бы ты, какие цены сейчас в Москве!»
Но вслух ничего не сказал.
«Скромно», - пришло на ум Роману, когда он зашёл в комнату.
Минимум видавшей виды мебели. Голые стены без единой картины. Никаких мелочей, которые обычно придают жилищу уют. Дешёвые пластмассовые жалюзи на окнах. Вид на такой же безликий коричневый дом с малюсенькими окошками, стоящий так близко, что можно было разглядеть копошащихся за ними людей.
-  Давай! Располагайся! Спать будешь здесь!
И он показал на диван. В Москве подобные модели и цвета стояли в гостиных хрущёвок в эпоху развитого социализма. Сейчас у его знакомых таких уже не было. Все обзавелись чем-то более современным. И Роман не мог сказать, что все они были такими уж богатенькими. А вот такие, как у него, остались в прошлом веке вместе с социализмом.
-  Помойся, а я сооружу что-нибудь перекусить!
Сашка потёр ладонь об ладонь и стал возиться на кухне, которая была такого размера, что вызывало удивление, как он там помещался.
Роман ещё раз оглядел комнату и подумал, что даже в то время в Москве у его друга обстановка была, пожалуй, получше, чем эта. Здесь же по всему чувствовалось, что он временный житель. Так бывает, когда живёшь не в своём, а в чужом. Да, ещё и в жилье очень экономического класса. Сегодня здесь, а завтра неизвестно где.
Он достал из сумки всё необходимое и вошёл в ванную комнату. Дверь там рассохлась и не хотела закрываться. А внутри всё тоже было не в лучшем виде. Он даже помотал головой, когда увидел разболтанные краны и пятно ржавчины на стенке ванной. Даже не мог представить себе возраст, когда всё это было установлено. А глаз на такие вещи у него был намётанный.
Когда он вернулся, Сашка уже наставил тарелок на журнальном столике. Обеденного у него не водилось.
-  Слушай! Тут так пол трещит! Как соседи под тобой живут?
Паркет издавал хруст при каждом шаге.
-  Да, хер с ними, с соседями. Пусть идут и жалуются хозяину! Он экономит каждый цент. Не дождёшься супера кран починить.
И Сашка махнул рукой.
Роман не понял, кто такой супер, но решил не выяснять. Какая разница?
-  Так! Всё из русского магазина. Вот только картошечку сварил. Американскую. Что ты там привёз? Давай! Показывай!
Роман достал бутылку «Русского размера», которую купил в аэропорту.
-  О! Это – то, что надо!
Сашка опять потёр руки, и у него заблестели глаза. Роман насторожился. Он знал своих, и этот блеск в глазах о многом ему сказал.
Вообще, теперь за столом можно было рассмотреть Сашку. В аэропорту было как-то не до того. Сказывалось волнение от прохождения паспортного контроля, куда пришлось отстоять два часа в очереди. До приезда слышал истории о том, как заворачивали даже тех, кто имел визу на въезд, и это были самыми неприятными часами на данном отрезке его жизни. Чувствовал нервозность, стоял и прикидывал, к чему могли бы прицепиться. Потом в машине больше смотрел по сторонам, а не на водителя. Ну, а сейчас можно было сфокусировать на нём своё внимание. Всё-таки десять лет прошло.
Вздохнул про себя. Потускнел он. Обрюзг. Оплешивел. И выглядел каким-то потёртым. Ничего не осталось от того жизнерадостного Сашки, которого он знал в Москве, и с которым прошёл сначала казарму, а потом полную невзгод жизнь челнока. Подумал с горечью о том, как он сам сейчас выглядел в его глазах. Такой же побитый жизнью?
-  Ну, давай! С приездом! Рад тебя видеть!
Произнёс-то Сашка резво, но как-то очень быстро опустил глаза. И прозвучало совсем фальшиво. Впервые мелькнула мысль, а так ли рад он его видеть.
Выпили по первой.
-  Капустка, огурчики. Давай! Накладывай!
И сам первым потянулся к тарелкам. В глаза упорно не смотрел.
Есть за журнальным столиком было непривычно. В Москве так не принято. Но Роман решил, что ладно. Будем считать, что это – не еда, а так. Выпивают и закусывают.
-  Давай! Рассказывай! – Скомандовал хозяин, уплетая то, что успел собрать с тарелок.
А что, собственно, рассказывать?  Он рулил собственным бизнесом. Некрупным по московским меркам. Брался за проекты по обустройству внутренних интерьеров небольших кафе, закусочных, баров. С наступлением кризиса работы и заработков, конечно, поубавилось, но как-то держался на плаву. Появилось больше свободного времени, и можно было его использовать для путешествий. Если раньше ездил в Турцию и Египет на условиях «всё включено», то теперь решил расширить географию. Подвернулся Сашка, и вот так он попал в Америку.
Когда они беседовали через Скайп, о себе приятель рассказывал совсем немного.  Но тогда он не обратил на это внимание. Какая разница? Когда Сашка предложил остановиться у него, Роман был только рад этому обстоятельству. Сэкономил на жилье. Всё-таки времена не лёгкие, а цены на гостиницы в Нью-Йорке, ох, как кусаются.
-  Давай по второй! – скомандовал Сашка.
-  Тогда за тебя. В таком городе живёшь! Центр вселенной.
Его друг впервые посмотрел Роману в глаза. Как бы проверяя, не издевается ли. Махнул рукой.
-  А, ну его, этот город!
И выпил. Заел чем-то и добавил.
-  Я его и вижу-то только из окна машины.
Тема, по-видимому, была ему неприятной. Роман никак не мог побороть напряжённость за столом. Десять лет не виделись, и оказалось, что теперь трудно найти общий язык. Может быть, выпивка как-то исправит ситуацию?
Они с Сашкой жили в одном доме. В одну и ту же школу ходили. С пятнадцати в одной компании кучковались. Но по-настоящему подружились, когда пошли в одно военное училище. В казарме полагалось иметь друзей. Там без них тяжело. Когда окончили, поняли, что таких, как они, тысячи, все сидят без дела, и никому новоиспечённые офицеры не нужны. На взятые взаймы деньги начали что-то покупать и продавать. Сначала ездили челноками в Турцию и в Китай. Крутились. Потом Роман пошёл в ремонты квартир, а позже занялся ещё и интерьерами, а Сашка с какими-то компаньонами продолжал поставки для Черкизона в Москве. Но курсантская дружба не забывалась. Помогали друг другу, чем могли. Редко, но встречались по-семейному. На праздники или на дни рождения. Созванивались, чтобы узнать, как идут дела, и что новенького.
Исчез он внезапно. Просто пропал со всей семьёй и всё. Ходили слухи, что он крупно кинул кого-то, и его разыскивали. Роман уже стал о нём забывать, как Сашка вдруг объявился, найдя его через Одноклассников. Год переговаривались, и ему пришла в голову идея о том, почему бы не слетать в Америку. Турция и Египет уже как-то не вдохновляли. Ещё тогда у него не было ощущения, что его друг обрадовался, узнав о его идее, но, в конце концов, сказал, что покажет город, и даже предложил остановиться у него. Так Роман появился в Америке, и вот теперь они сидели за журнальным столиком в Нью-Йорке, и разговор с трудом продвигался вперёд. Время как бы поставило между ними преграду, но он подозревал, что не только время, но и нечто другое, чего не объяснишь словами. То, что в Москве называлось «разными весовыми категориями».
-  Ладно! Давай ещё по одной, и я завязываю!
Сашка разлил по рюмкам.
-  А что так?
-  У меня сегодня работа, поэтому надо успеть выспаться.
-  А что? В Нью-Йорке только по ночам работают?
-  Да, американцы круглые сутки работают, - и он махнул рукой. - Но ночью лучше платят. Я на ТиЭлСи кручусь. Ну, на своей машине как independent contractor.
Видя, что Роман не понимал, пояснил:
-  Чёрные лимузины, знаешь? По телефонным заказам. В аэропорт, в ночной клуб, в гости. Хорошо тем, что, в основном, работаешь на кэш. А то налоги, алименты и хренотень всякая.
Роман уже знал, что его друг развёлся в Америке. Как, впрочем, и он сам в Москве.
-  А моя всё время из меня тянет деньги. Дай и дай!
Роман подумал, что там всё же ребёнок имеется. Вообще-то, отцу полагалось ему помогать.
Тема, видимо, совсем расстроила Сашку. Он замолк, потом опять махнул рукой и взялся за бутылку.
-  По последней!
-  А как ты ездить собираешься? Сам же говорил, что можно в тюрьму угодить.
-  Посплю часок. И мускатный орешек есть. Давай! Будем!
Совсем не таким Роман представлял себе понятие «Работаю на себя». И, вообще, он понимал, что Сашка приехал в Америку не с пустыми карманами. Так куда же всё подевалось?
-  И давно ты этим занимаешься?
-  Уже два года.
-  А до этого?
-  Бизнес был. Вложился тут с ребятами.
Он опять замолк. Было видно, что эта тема тоже даётся ему с трудом.
-  Когда приехали, решили тут вместе с одними вложиться и открыть небольшой детский сад под жён. Они должны были там работать. Моя же любила с детьми возиться. Ты знаешь. Но не дали. Пошли проверки. Одна за другой. И каждый раз находили какие-нибудь нарушения. Оказалось, что конкуренты насылали. У них там всё было повязано.
-  Что? И здесь тоже?
-  Уау! Мафия. Держали те, кто приехали на Брайтон ещё в восьмидесятых. У них в местном управлении сидели свои люди, и они чужих на свою территорию не подпускали. Сейчас их всех повязали. И брайтонских, и чёрных из управления. Громкое было дело. Больше 20 человек под следствием. Но это сейчас. А в то время они творили всё, что хотели. Вот и сделали нас так, что пришлось послать всё и закрыться.
Он помолчал.
-  Ну, и как всегда это бывает у русских, у нас самих начался междусобойчик. Сначала у женщин, а потом и мужики подключились. Чуть до мордобоя дело не доходило. Деньги как-то разбежались, а за ними и мы сами. Не вышел у нас детский садик. Вот так.
Сашка наливал очередную.
-  Попробовали винный магазин. Тоже не пошло. После того, как пару раз зашли чёрные с пистолетами и положили мордой в пол, подумал: «Зачем мне это надо?» Ну, а потом с моей начались проблемы. Специальности, ведь, нет. Языка не хватает, чтобы учительницей работать. И вот, оказывается, что я виноват во всех её проблемах. Всё время: ты и ты, ты и ты. Разбежались. Вот купил лимузин и катаю всяких и днём, и ночью.
Выпили молча.
Он опять посмотрел в глаза.
-  Ром! Скажи! Только честно.
Было видно, что ему явно с трудом давался вопрос.
-  Если я сейчас вернусь, есть шансы устроиться?
Что он мог ответить? За десять лет и Москва, и бизнес в ней изменились до неузнаваемости. И все ниши уже заняты. Тогда надо было устраиваться, а не сейчас. Но как объяснить это приятелю?
-  Если честно, то шанс устроиться есть, если привезёшь с собой лимон, а ещё лучше несколько.
-  Ладно! Понятно!
Он встал. Лицо у него было каменным.
-  Я спать, и ты тоже отдохни! Бельё вон там. Завтра увидимся. Снеси, пожалуйста, тарелки в раковину на кухне!
Дверь в спальню за ним закрылась.



Когда он ушёл, Роман не услышал. Сказалась усталость от дня, который растягивается, когда летишь в Америку. Но к пяти утра спать уже не мог. В Москве был полдень. И услышал, как открывалась входная дверь, что означало возвращение Сашки домой.
-  Не спишь?
Вид у него был усталым.
-  Слушай! Я тут подготовил для тебя программу.
И он достал атлас Нью-Йорка.
Далее он проинструктировал, как передвигаться в нью-йоркской подземке, показал на карте то, что нужно посмотреть, и дал много других советов. Из всего Роман понял, что исследовать Нью-Йорк ему придётся в одиночку, что совсем его не огорчило. Так складывалось, что он чувствовал себя комфортнее именно в таком качестве. В Москве они были на равных. Но с тех пор прошло 10 лет, и ситуация в корне изменилась.
И он начал экскурсию с раннего утра и закончил её только к вечеру. Оказалось, что ориентироваться очень легко. Город разбит на квадраты, кроме нижнего Манхеттена. Самой большой проблемой оказалась подземка. Ей был изрыт весь город, но линии пересекались между собой так причудливо, что ему пришлось порядочно времени проплутать под землёй, а иногда даже выходить на поверхность, чтобы перейти на противоположную линию.
Когда попал к Сашке, тот уже собирался отчаливать.
-  Давай! Сделай себе бутербродиков! – Говорил он, закладывая в сумку еду, заготовленную для ночи.
А Роману есть не хотелось. У него в очередной раз мелькнула мысль, а стоило ли перебираться на другой континент, чтобы вот так  возить по ночам клиентов. Кого в аэропорт, кого на гулянку в дискотеку. И порадовался про себя тому, что даже в самые тяжёлые времена в девяностых ему самому не приходила в голову подобная мысль бросить всё и уехать.
Устал за первый день так, что проспал Сашкино возвращение домой. Когда он уходил, то спал уже его друг после ночных поездок.
«Так можем и не встретиться вовсе», - подумалось.
Он уже знал, что днём он тоже работал в каком-то агентстве, которое занимается перевозкой пассажиров.
Второй день был посвящён Статуе Свободы, и список достопримечательностей оказался исчерпанных. Он просматривал справочник по городу и больше не находил для себя ничего интересного. Музеи он не любил, и отказался от идеи посещения даже Гугенхайма, который полагалось навестить любому уважающему себя туристу, чтобы потом сказать дома: «Это было потрясающе». Подумал, что слишком много дней запланировал на Нью-Йорк. А кроме него он мог позволить себе лишь экскурсию на Ниагарский водопад. Других поездок его бюджет не предполагал.
«И что делать будем?» - Спросил он сам у себя.
Когда вернулся, Сашка собирался ужинать.
-  Давай! Присоединяйся!
А есть ему совсем не хотелось.
-  Я с тобой только чайку попью.
-  А чего так скучно? У нас тут ещё много осталось. Давай по одной!
И он полез за «Русским размером».
Было понятно, что одной с ним не отделаешься.
-  А что? Не боишься?
-  Ещё есть время. Ну, и заем чем-нибудь.
После второй стало понятно, зачем Сашка затеял выпивку.
-  Слушай! А если я привезу свой Линкольн в Москву? Понимаешь! У меня через полгода заканчивается срок, когда его можно эксплуатировать в ТиЭлСи. Здесь с этим строго. Дадут за него копейки, а с кредитом у меня неважно. Новую и даже из вторых рук я не потяну. А там, у вас нет никаких ограничений со сроком эксплуатации. Так? Посажу шофёра, и пусть катает свадьбы, бизнесменов. Как насчёт этого?
Было ясно, что он просто не представлял себе нынешнюю Москву. Он остался в той, десятилетней давности, когда работал на Чиркизон, который уже давно не существовал.
-  Знаешь, сколько сейчас в городе лимузинов? На любые кошельки. Я, конечно, не специалист, но думаю, что, чтобы ввезти твою, на таможне придётся отдать тысяч пятнадцать, если не больше.
Сашка был ошарашен.
-  Да, ты что? Она же столько не стоит.
-  А они полагают, что стоит. И считают от объёма двигателя. Какой у твоей?
Он помрачнел и даже не стал отвечать.
Помолчали.
-  Знаешь? Как-то не складывается у меня. Чем только не пытался заниматься. Но не моё всё это. Не моё. И что теперь? Живу и небо копчу. Ни семьи, ни дела путного, ни цели в жизни. Хочу её поменять, но не знаю, как вырваться из этой петли.
Что мог ответить Роман? Он и сам это понял ещё в день приезда. И понятно, что пригласил его к себе Сашка, чтобы узнать, а не сможет ли он помочь ему выбраться из проблем. Но что он мог для него сделать? Взять к себе рабочим? Он своих не знал чем занять. Дать денег на раскрутку? Нет у него таких денег. Пойти гарантом к альтернативным источникам финансирования? А если друг не сможет выплатить? За такой срок люди меняются кардинально. Десять лет прошло. Тогда придут к нему и отнимут всё, что имел. Там не церемонятся. Не мог он ему помочь. Ничем.
Сашка и сам это понимал. Не глупый. Молчание затягивалось.
-  Знаешь! Вчера вечером такое приключилось.
Он опять взялся за бутылку.
-  Ехал собирать девочек. Вижу, на дороге Джип валяется на боку. Только что вмазал ему кто-то и уехал. Остановился, подошёл, а из него выбирается один из наших. Харитон. Есть тут такой. На Брайтоне у Юрдиков погонялой служит. Мерзкий такой тип. Я у них какое-то время покрутился, а потом ушёл. Жадные, уж, очень.
Роману были до фонаря все Юрдики с Брайтона, но он понимал, что надо переключить Сашку на другую тему, и поддержал разговор:
-  А кто они такие?
-  Уау! Держат всю солярку.
-  А чего её держать?
-  Ты что! Солярка для отопления домов не облагается налогом. Они берут отопительную, раскидывают по своим автозаправкам и кладут в карман разницу на налогах. Такими миллионами крутят! Всех купили.
-  Что? И здесь тоже?
-  А ты как думал? Все знают, и никто не трогает.
Сашке хотелось досказать историю.
-  Ну, так вот. Подбегаю, а внутри Харитон, и у него вся рожа в крови. Как меня увидел, так что-то начал мычать и руками размахивать. Я ничего не понял. Подумал тогда: «Да на кой ты мне нужен, шваль, чтобы ввязываться?» Слышу, сирена. Ну, вот и пусть с ним разбираются копы и амбюланс. Сел и поехал дальше.
Подумал и добавил:
-  Жаль, что жив остался. Его тут все ненавидят. Гнида, а не человек.
Роману показалось, что Сашка почему-то был обеспокоен случившимся.
-  Столько людей от него пострадали!
Помолчал.
-  Ну, ладно! Мне пора.
И стал собираться.
-  Давай! В воскресенье у меня ночь короткая, и в понедельник выходной в агентстве. Вместе покатаемся по Нью-Йорку. Ты мне покажешь достопримечательности. А то я тут сколько лет живу и ничего не видел.
Он подмигнул и пошёл к двери.
Но понедельник для него так никогда и не наступил.