Чужие лица

1

- 1 -

Прохладный осенний воздух просачивается сквозь открытую форточку, заставляя поеживаться от набежавших мурашек. Олеся глотает горький кофе и не менее горький дым сигареты, жадно и почти не чувствуя вкуса. Врет реклама: день начинается не с тебя, а именно так. С горечи. Нужно успеть накачать свой организм вредными веществами до того, как Пашка проснется в школу. И пусть ему уже четырнадцать, но материнский инстинкт не позволяет ей курить при сыне. Даже если он сам, судя по запаху одежды, тоже иногда покуривает.

Через стенку донесся припев какой-то ядреной рэповой композиции - срабатывает будильник на телефоне сына. Олеся поспешно тушит окурок и выбрасывает его за пределы квартиры, машет рукой, разгоняя остатки дыма, закрывает форточку. Теплее не стало. Она включает газ и зажигает под сковородкой огонь, чтобы разогреть.

Пашка прочапал босыми ногами в туалет.

– Почему без тапок? Пол холодный, – обернувшись в коридор.

– И тебе доброе утро, мама, – даже не заглянув.

И когда успел вырасти? Только недавно еще лежал кабачком и агукал, посасывая большой палец. Время, ты беспощадно.

Звук спускаемой воды. Снова шаги. Все-таки подходит к Олесе и традиционно тюкает теплыми губами в щеку.

– Ма, дай денег.

– Ты же вчера брал. Уже потратил?

Пашка переминается с ноги на ногу, неудобно просить у матери, но очень надо.

– Мы же в кино ходили с Наташкой, забыла?

Олеся не отвечает, только кивает головой, огорчаясь, обещая дать денег.

– Сколько у тебя сегодня уроков?

– Шесть. Как обычно. Не волнуйся, я все помню: еда в холодильнике, сделать домашку, прибраться, сходить на тренировку и никого не приводить на хату, – еще и пальцы загибает.

– Особенно девушек, – разбивая яйца на сковородку.

– Особенно их. Я помню, что ты не хочешь стать бабушкой в сорок.

– Эй! – возмущению не было предела. – Мне только тридцать восемь! – ладно, это было почти лукаво.

Пашка, довольный, машет рукой и идет умываться. Олеся смотрит ему вслед, выключает газ, ополаскивает чашку и проверяет содержимое сумочки. Сегодня ей предстоит очередной долгий рабочий день в парикмахерской на Спасской. До его начала нужно было еще накормить Пашку, проследить, чтобы он дошёл до школы, а не прогулял, а также потолкаться в метро. Может быть, хоть там согреется. Толпа чужих людей в куртках и пальто представляется единой теплой массой, наивно верится, что, став ее частью, это получится.

Тренькает телефон, предупредив о входящем сообщении. Имя бывшего мужа на экране заставляет поморщиться, а содержание смс, с обещанием заехать вечером, вызывает горькую улыбку. Вряд ли он приедет, чтобы привезти алименты, скорее всего, потому что соскучился по домашней еде и ее привычному, но не менее домашнему телу.

– Паш, давай, жуй быстрее, – уже из единственной, разделенной пополам шкафом комнаты. Крася второй глаз. Ярко, на грани с вечерним макияжем. Хоть немного красок в ее серых буднях. Алая помада ложится на губы ровным слоем, завершая образ успешной и деловой женщины. Боже, кого она обманывает?

– Я готов. Идем, - сын поправляет лямку рюкзака и придирчивым взглядом окидывает мать. – А ты еще ничего.

Олеся фыркает на это заявление.

– Вечером отец заедет.

Пашка с немым упреком шагает к двери, поворачивает ключ в замочной скважине.

– Я буду у Сашки, - ожидаемо. Он так и не смог простить Сергею ухода из семьи. – У нас, кстати, новый тренер по футболу сегодня будет. Говорят, крутой, - меняет тему.

– Форма поглажена, в шкафу.

– Спасибо, ма.

Олеся вздыхает и закрывает дверь

– Не позже одиннадцати чтобы вернулся.

Вниз по лестнице несколько пролетов. Лифт, как обычно, не работает. Запах в подъезде вызывает приступ тошноты, тем приятнее было выйти на свежий воздух, впустить в легкие, немного разогнав горечь. Стук ее каблуков под болтовню сына ударяет молоточком. Дорога до школы по осыпавшимся разноцветным остаткам прошедшего лета привычна.

– Ты так и не дала мне денег, – в конце монолога.

– А ты так и не сказал, сколько тебе надо, – остановилась, расстегивая молнию на сумочке, наклонив голову. Олеся не ожидает толчка в сторону, Пашка, в отличие от нее, не так рассеян, замечает приближающийся на большой для проезда по двору скорости черный мотоцикл. – Эй!

– Вот урод! – сын показывает повернувшему голову мотоциклисту средний палец и плюет на землю. – Чуть не задавил! В порядке, ма?

Олеся вымученно улыбается и вынимает кошелек. Достает голубую бумажку.

– Держи. За спасение жизни. Только не трать на пустое.

Пашка переключается на деньги, сует их в карман и прячется за дверями школы. А Олеся смотрит в сторону вслед уже скрывшемуся из виду мотоциклу и думает про себя, что нужно быть внимательнее. О Паше, кроме нее, никто не позаботится.