Чужое солнце

Чужое солнце

Пронзительно запищал утренний будильник. В ледяной скорлупе напряглось уставшее тело. Ядовитые лучи поползли по высохшей поверхности планеты в поисках новой добычи. Собравшись и хлопнув дверью, он нехотя направился к транспортному средству. Иногда ему выдавали средство для передвижения, сбора особо крупных обломков. Обычно он стаскивал все в кучу, а автопогрузчики собирали и направляли металлолом на родную планету. Местные кузнецы говорили, что этот материал важен для изготовления оружия, придает ему прочность и гибкость. Впрочем, какая теперь разница, осталось ждать совсем немного.

Третий год Скай боролся за жизнь на этой проклятой планете, не имея возможности привыкнуть к местному воздуху, солнцу, ослепляющему и вынуждающему носить темные, плотно прилегающие к лицу очки. Долгие три года он мучился, приспосабливаясь к новым условиям климата, но ничего не менялось. Очередь на искусственную адаптацию медленно двигалась вперед. Со дня на день ожидание вызова барабанило пальцами по столу и ходило из угла в угол.

А по вечерам, закрыв глаза, оставшись наедине с собой, он вспоминал… Дрожащий прохладой воздух, капельки росы, искрящиеся в липкой паутине, селящийся хвост огромного дракона, словно играя, прикинувшегося утренним туманом. Тонкая струйка от костра за утесом, плеск рыбы в горном озере. А еще вспоминал ту, ради которой он прилетел сюда, чтобы жить на чужой планете, под чужим солнцем.

— Скорее, смотри, вот он, убегает!

— Да где же, где?

— Вот в траве, видишь, колышется?

Вглубь раскинувшегося от края до края поля уносился прочь маленький дракончик. Он смешно перебирал всеми четырьмя лапками, путался в травинках, падал, пищал и снова бежал вперед. Несколько месяцев назад Глава Оккультного Ордена «Слово» объявил охоту на драконов, заявив, что якобы драконий язык помогает от всех бед, приносит удачу, вечную жизнь и бесчисленное богатство. Император, будучи уже восьмой раз вдовцом и не имевший вследствие чего наследников, ухватился за последнюю надежду, пообещав вечное богатство подарившему ему драконий язык. И бросились, наперебой рассекая мечами воздух, юные маги, бесславные войны, практикующие лекари, да и простые наемники, жаждущие хвалебных речей и величия, песен, прославляющих их честь и отвагу, за языком дракона. Но забыл сказать Глава ООС, что добыть язык можно только убив его обладателя.

«Сколько же полегло народу, вспомнить страшно, — рассказывал старый маг Ордена Слова». Пока маги удерживали дракона в невидимой сети, воины мечами, секирами, топорами, копьями рубили направо и налево, что есть силы. Но то ли мечи были слишком тупы, то ли чешуя драконья закалена веками, ничего-то у них не выходило. Изуродованный, обезумевший дракон портил сеть, нападал на оставшихся в живых магов, отрывал головы каждому, кто не успел убежать, палил огнем и улетал прочь, в горы. Но однажды одному воину удалось все же добыть драконий язык, убив молодую драконицу. Он подкараулил ее в моменты умиротворенного предрассветного сна. Слух у дракона, надо сказать, не то что у людей, намного тоньше, писк мыши услышит на другом краю леса. Но что случилось в тот самый миг, осталось загадкой, и отрезанный язык брошен в мешок, а драконица убита.

Наемник, вручивший ценную добычу магу, извергнувшему пророчество, ожидал награды, почестей, восхваления, но то ли язык был неподходящим, то ли Глава не таким уж Главой, а выжившим из ума стариком, которых как грязи в империи развелось. Но после пробы на добывшем его наемнике, тот скорчился и бесславно скончался в страшных мучениях. Желудок проела кислота, вытекшая из хрусталиков языка, внутренности сгорели, живот раскрылся рваной раной, а злополучный язык как ни в чем не бывало выпал наружу. После пренеприятнейшего казуса Глава объявил:

— Неправильного дракона поймали воины. Женского пола изловили, слабого, бесполезного, а нужен черный дракон.

—Черный, — загудела толпа.

— Тот единственный, могущественный, глядящий янтарно-медовыми глазами сквозь горы, сквозь леса, людей, время. Говорящий без слов, знающий то, о чем никто даже и подумать никогда не решится, самый древний, старейший, живущий в этом мире. Император среди драконов. А живет он далеко-далеко в черных горах, за глубокими рвами, за широчайшими озерами, за высочайшими пиками. Вот тогда-то и будет польза от языка его, — нравоучительно подняв в воздух большой палец, закончил Глава ООС и значимости ради топнул ногой.

Но желающих немедленно броситься на поиски Императора драконов поубавилось в разы. Никто не захотел умирать за неведомый вымысел сумасшедшего Главы. Люди видели, что стар стал император, обезумел, жесток он был. Восемь жен извел. За что, спросите? Первую в монастырь сослал за то, что дочь ему родила, а не сына. Вторую, кажется, утопил, кто же сейчас припомнит, за то, что купаться пошла с подругами и охраной. Третью с обрыва столкнул, потому что смеялась слишком громко над шутками его Правой руки. Четвертая сбежала с послом чужеродного государства, за что была найдена и четвертована, пятая… а с пятой история темная вышла, говорят, иноземкой была, ведьмой, порчу на короля наложила, свести со света хотела, все поклонялась одному идолу в роще. Цветы ему приносила, вино. Но позже лекарь выведал, что идол тот живой был, настоящий, молодой, горячий. А короля травила потихоньку, чтобы власть захватить. Но сама отравилась своим ядом после раскрытия тайны. Шестая жена заболела и скоропостижно скончалась. Седьмая же красавицей была, рожала ему много детей, но, к сожалению, девочек. Девочек топили, и жену вскоре тоже утопили за ненадобностью. Восьмая жена осталась самой запоминающейся, красоты невиданной, извелся император от ревности. Сожгли ее на костре, чтобы душу очистить. А девятая невеста сама повесилась на собственных косах, когда узнала, за кого ее выдать хотели. Так великий император и доживал свой век без наследника престола. Переживал, говорят, сильно. Возжелал однажды гомункула с Главой создать. Но чудовище, вылупившееся из яйца, откусило ему палец и сбежало в подземелья. Вечерами из катакомб доносился скрежет, визг, лязганье, стража куда-то пропадала. Не получился у Главы ООС гомункул.