Цифирная раздача

Цифирная раздача

Цифирная раздача

Узкий солнечный луч, проникающий между двумя неплотно задернутыми шторами, плавно покачивался по желтым выгоревшим обоям. Собравшиеся в обшарпанном кабинете по-военному подтянутые люди уже повставали со своих мест и потянулись к выходу. Перов – заместитель воеводы – широким уверенным движением буквально сгреб документы со стола в потертую коричневую папку, упер одним концом в плечо, придерживая спереди, как АК за магазин. – Савельев, у тебя по документам четверо новеньких?  - Вопрос прозвучал как утверждение и Перов уставился на меня. – Так точно, тащ полковник, четверо. Зам воеводы, несмотря на кабинетную должность, сложением напоминал дубовую дверь (он и довернулся в мою сторону как дверь), тихонько похлопал широкой ладошкой по столу. В кабинете к тому времени остались уже только мы вдвоем. – Сходи с ними, ну… - Перов на миг задумался, - ну хоть до Рудного. Но не дальше. Введи, так сказать, в курс дела. Заместитель воеводы одним движением открыл папку, что-то пометил. – Смирнову я дам команду, все нужное выдаст. Перов махнул рукой, мол иди. Я развернулся к двери, но, взявшись за ручку, остановился. Так. Четверых зеленых за стену вести – надо бы кого-нибудь еще взять, в идеале колдуна, ну или пару обстрелянных патрульных. В одного за ними сложно будет углядеть. – Тащ полковник, разрешите Дронова взять? Сами понимаете, там в развалинах кто только не водится. Перов снова уставился на меня – Дронов второй день как из рейда, не разрешаю. Да и он со своей группой как раз через Рудный шел, прошел тихо. Я только открыл рот, как Перов властно махнул папкой, - Сказал нет -  значит, нет. Все, иди уже. Его бормотание уловил, уже аккуратно  прикрывая дверь – Еще перевод Гельмана из Дружины проводить, Воеводе… Дверь щелкнула замком, периферийным зрением отметил, что охранник справа чуть сдвинул ствол на трехточке. На всякий случай от двери развернулся через левое плечо – зафиксировать левого охранника, так, этот даже не пошевелился. Гельмана в Патруль переводят? Вот это, пожалуй, важно. Второй пункт донесения будет про Гельмана. Вечером зашифрую и завтра закину в тайник.

Из центрального участка я вышел в никаком настроении. А что делать? Пойду бойцов обрадую. Прививки - на той неделе последний курс прошли, амулеты от морока тогда же всем выдали. Так, сегодня понедельник, как пить дать в выходные эти гады в «Берлоге» или «Цапле» зависали. И хорошо, если в субботу. Хоть живые все, иначе бы Перов на совещании просклонял бы при всех за работу с личным составом. Сейчас они в тире должны быть, в подвале одного из «Тополей». Посмотрю на мишени, на них написано будет – в субботу или в воскресенье водку пьянствовали.

На полпути к «Тополям» пошел снег. Небо почти ясное, редкие, фактически перистые облака, легкий бодрящий морозец. И такой же легкий снег не понять откуда. Здесь, в Приграничье, почти круглый год зима и мне это нравится. Нет, холод тут стоит большую часть времени собачий. Морозы такие, что дышать нельзя, зубы ломит и горло перехватывает. Это если ветра нет. Когда дует ветер, стужа проникает везде, под любую одежду, колючий снег бьет в глаза, вызывая чувство полной беспомощности и безнадеги. В Форте еще ничего, а в рейде хоть вешайся от такой погоды. Отбросил мрачные мысли, набрал полные пригоршни пушистого снега и умыл лицо – как заново родился, настроение пошло в гору, даже внутренне как-то стало спокойней, расслабленней. Благодать просто.

Только Приграничье не любит расслабленных. Вышел из-за здания на открытое пространство – вот он ветерок, легкий, как и морозец, но капли растаявшего снега на лице мгновенно стали превращаться в лед, щеки обожгло, кожу стянуло. Пришлось сунуть толстые меховушки в карманы полушубка, туда же отправились тонкие, чуть утепленные кожаные  перчатки. Пока растирал лицо, дошел до следующей обшарпанной пятиэтажки, которая закрыла от пронизывающего ветра. Так, порядок, быстрее надеваем перчатки, теперь меховушки. Приграничье не просто не любит расслабленных, как правило, оно их смертельно ненавидит. Я еще только натягивал правую рукавицу, как из проема подвала слева от подъезда на меня плавно стал наводиться ствол. В подвале темно, даже что за ствол толком не рассмотреть. Укрытия – ноль, даже в сторону качнуться с нужной амплитудой не получится, хорошо вес тела на правой ноге, резко приседаю, практически падаю вперед, уже на снегу катнулся влево, благо тропинка здесь широкая. Вроде должен выйти из сектора обстрела. Просеку расклад, если стрелок один и у него не автомат, то с на треть заполненной  «Чешуей дракона» зигзагом или перекатами уйду за здание. Почему не стреляет?! Из проема двери подвала выползает и ошалело таращится на меня дед в облезлой кроличьей шапке, на плече скрученные проволокой железяки, вперед торчит трубка от спинки металлической кровати. Вот тебе и ствол. Пока я отряхивал снег с полушубка, дедок, с опаской, по дуге, обошел меня, бормоча что-то под нос и злобно зыркая в мою сторону.

Оставшийся путь до «Тополей» прошел без приключений. Поднялся на высокое крыльцо общаги Патруля, на входе курили парни из роты дальней разведки. – Бойцы, мои в тире? Парни поспешно закивали и, быстро побросав бычки, испарились с крыльца. Зашел в фойе, Семеныч, вахтер, глянул поверх очков, кивнул и снова погрузился в чтение. Тир оборудовали в подвале, благо длинное и узкое пространство, разбавленное редкими ответвлениями коридоров, тянулось почти под всем зданием. Освещение тусклое, охранное или аварийное, как сказал бы инструктор по тактике. Царствие небесное Василичу, не пережил зиму после провала в Приграничье. Грамотный был мужик, зачистку помещений давал лучше командированных волкодавов, тактик с большой буквы, что еще скажешь.

Для тренировок в стрельбе выдавали мелкашки, ТОЗ-12 вроде. До того, как Форт провалился в Приграничье, на базе местного ДОСААФ была неслабая, даже по советским меркам, биатлонная секция, так что Дружина и Патруль оказались счастливыми обладателями почти сотни малокалиберных винтовок и прорвы патронов к ним. Говорят, что даже у Диего-охотника такая винтовка есть, только с оптическим прицелом. Сейчас один из молодых, Леха-снорк, как раз яростно втолковывал это остальным. У него дядька в секции биатлонной раньше занимался и его типа учил. Если, конечно, не брешет. Хотя, стреляет Леха лучше остальных, может и не врет. Высокий, тощий, любит поспорить, правым считает себя всегда, даже вид у него, как у кролика из Винни-пуха, только очков не хватает и вежливости, но грубым тоже не назовешь. Двое – Мансков и Гера, совсем зеленые, смотрят на него, почти открыв рот, только Лед набычился. У Льда имя-отчество Александр Сергеевич, думал, Пушкиным погонять будут, но не рискнули, слишком убедительно косит под отморозка. Увидели меня, живо заткнулись, даже Лед посмотрел как-то затравленно. Великое дело – должность. А может, чуют что, без чуйки в Приграничье не выживают. Гера сбегал за бумажными мишенями. Так, что тут у нас? Леха-снорк нормально, есть пара десяток, Гера с Мансковым так себе, а Льду только из дробовика стрелять. В целом отстрелялись как обычно, руки вроде ни у кого не дрожат, глаза не красные, если и бухали, то в  пятницу или субботу.