Цвет Сакуры

Акеми.

Снег растаял на вершинах пяти гор оккружавших деревню Гокаяма. Каждый день, вставая раньше всех, юная Акеми тихо выходила из спальни. Бесшумно скользя по коридору она подходила к окну и смотрела на горы. Солнце серебрило заснеженные вершины и под его лучами белый покров исчезал, обнажая каменистые склоны. Звёзды таяли в утреннем небе над вершинами гор. Зима отступала уводя за собой вздохи холодного ветра. Солнечный шар пронизывал чёрное небо и оно становилось белым, потом нежно - розовым, а после ярко - голубым. 

Акеми помнила как замирало сердце от этой ранней Весны и зелени, покрывшей горные склоны. Сколько предчувствий и надежд дарили ей эти дни, приближавшие Ханами, - долгожданный праздник цветения сакуры, - праздник красоты, тепла и Весны. 

Наконец на деревьях раскрылись яркие цветы и грозный даймё, господин Ясухиро, объявил начало великого праздника. Будет весело. Акеми посмотрела вниз. Там во дворе замерли утитонины, - телохранители охранявшие сон даймё. 

Неподвижные тёмные фигуры казались одинаковыми в своих чёрных хакама и хаори поверх таких же чёрных кимоно. Их накидки - катагины шевелил ветер, открывая вытканные на груди гербы - монцуки и рукояти заткнутых за пояс мечей. Глядя на них девушка прищурилась, а потом улыбнулась. Среди одинаковых тёмных фигур она без труда различала одну, - самурая Тэкео. 

Честно говоря узнаваем был и другой, - Юудэй, но оглядев ещё раз всех утитонинов она его не увидела. Её сердце забилось сильней. Значит Юудэй сменит Тэкео и тот первым придёт на праздник. Лёгкий румянец проступил на щеках Акеми. Она вздохнула пытаясь унять эту нервную дрожь. Отчего при мыслях об этом самурае её охватывало волнение девушка не знала. Благодарность или... любовь? 

Она вспомнила как вышла встречать отца. Тот шёл с рынка, таща на плечах высокую, плетёную корзину, среди других таких же крестьян. Отряд самураев показался на дороге и люди замерли в низких поклонах, сбрасывая с плеч корзины и скарб. Отец не сразу заметил их, а может просто не успел скинуть с плеч доверху набитую корзину и поклонился им прямо с ней. 

Вслед за всадниками шли пешие воины. Отец склонился ещё ниже, в клубящуюся под копытами пыль и тут через приоткрытую крышку корзины под ноги утитонинам посыпались овощи. Упав на колени он тянул руки пытаясь их собрать, но тяжёлая корзина придавила его к земле. 

Один из воинов остановился быстро выхватив меч. Как в замедленном сне Акеми разглядела холодный блеск катаны. Забыв обо всём она бросилась к отцу. В её горле замер протяжный крик, когда руки утитонина взмахнув катаной, обрушили её на лежавшего под корзиной отца как вдруг смертоносная сталь отскочила от другого клинка, отразившего этот удар. Рядом стоял второй самурай. 

Подбежав и упав на отца Акеми услышала скрежет скрестившейся стали, чей - то крик и повелительный рёв. Снова лязгнула сталь, когда мечи были убраны в ножны и повисла мгновенная тишина, в которой она различила шорох оседающей пыли. Тишину нарушила поступь конских копыт которые замерли рядом с распростёртыми телами. 

- Поднимите её! 

В одно мгновение чьи - то руки поставили её перед всадников. На неё смотрел даймё. Всего мгновение показавшееся вечностью. Тень усмешки пробежала по плотно сжатым губам на застывшем лице, а глаза скользнули по замершим воинам. 

- Хорошо. - сказал он. - Когда воин так быстро обнажает свой меч, но плохо если им он рубит цветок сакуры, однако... - Ясухиро помедлил. - Это не повод совершить сэппуку... - Кто ты? - обратился он к девушке. 

- Акеми. - низко поклонилась она и указав на лежащего отца добавила: - Дочь этого достойного человека! 

Внимательно её оглядев даймё поднял руку: 

- После этого похода мне не хватает достойных слуг, а учтивость, смелость и красота, несут достаток любому дому. Будьте у моих ворот вечером этого дня! - развернув коня он поехал дальше, уводя своих воинов. Улица опустела. Подобрав корзины и брошенный скарб, крестьяне разошлись завистливо косясь на отца Акеми, собравшего наконец свои овощи. Поднявшись и взвалив на плечи корзину он тоже пошёл, уводя красавицу дочь.