Цветок папоротника

Цветок папоротника

Говорят лесной царь, подобен лесу, ибо весной его плащ сияет и искры солнца рассыпаются по талому снегу, у ног его пробиваются первые цветы. Летом же глаза его наливаются мёдом и зелен лик его, как зелен лес, но придёт час, наступит осень и лес вспыхнет огнём, лесной царь же вплетёт жаркое золото в свою корону из листьев, а лес сгорая потускнеет. И когда он покроется пеплом наступит зима и то будет сон и смерть. Но в ночном лесу, где-то между явью и сном всё иначе.

***

Гриша нёсся по проторенной дороге через пшеничное поле, в его руке покачивался масляный фонарь. Церковь уже осталась далеко позади, и только еле виднелся на горизонте её чёрный прямоугольник. А там, в небе над головой, уже нарождался молодой месяц.

Вскоре, перед мальчиком вырос лес. Мрачный и тихий, он непреступной стеной поднимался ввысь, к тёмным, окаймлённым чёрными контурами облакам. Сосны, ёлки и редкие берёзы, тихонько скрипели, покачиваясь на ветру, лес дышал. Раздвигая еловые ветви, мальчик вошёл внутрь, и они тут же сомкнулись за спиной, затворяясь точно ворота.

Тропинка, поросшая мелкой травой и лесными цветами уводила всё дальше, всё глубже в темноту. Точно длинный коридор какого-то замка, по обе стороны от дороги тянулись стены колючих непролазных кустарников, валежника и низких деревьев. Мальчик шёл, проходя под сводами раскидистых ветвей, ведомый желанием отыскать заветный цветок.

Деревья расступались перед ним, и чем ближе было сердце леса, тем сильнее становились близкие шорохи за границей света, и тем чаще мерещились блестящие глаза, смотрящие из темноты. Наблюдала за ним и старуха, закрыв свой левый глаз ладонью. Жёлтый огонёк, плыл по ночному лесу, слабо мерцая в глухой, беспробудной чаще и постепенно тонул.

Наконец он вышел на небольшую полянку, на которой рос старый, узловатый вяз. Гриша вдруг почувствовал такую усталость, что, не удержавшись на ногах лёг под деревом в траву. Она показалась ему мягкой словно постель, а корни — уютной колыбелью, и он не заметил, как провалился в темноту. И там, в темноте он видел кошмарные сны.

Не первый и не последний, но один из многих был сон про отца, он врезался в память мальчика и ещё долго стоял перед глазами стоило их закрыть. Ему снился отец в образе короля. На нём была корона, и сокровищницы его замка ломились от золота, он был королём процветающего королевства. Но однажды, в ясную, лунную ночью к нему явились чёрные птицы. Король просил их не забирать его первенца, обещая им золото и корону, но те были неумолимы. Мальчик проснулся от того, что отец, в шелках и золоте взглянул на него заплаканными глазами, и они были пусты и черны как уголь.

Мальчик, открыл глаза, вздрогнул. На ветке перед ним сидела та самая чёрная птица из снов. Она смотрела на него, каким-то крысиными бусинками глаз, крутя маленькой, неприятной головой, и озираясь по сторонам. Гриша почувствовал нарастающее отвращение. Он согнал птицу с ветки, и та, гортанно вскрикнув, улетела прочь, скрываясь в темноте между крон.

Гриша осмотрелся: он стоял в кругу тусклого света, на небольшой прогалине, устланной колкой травой, ландышами и прошлогодними листьями, окутанный почти непроницаемой тьмой. Вокруг тесно смыкалось кольцо чёрных деревьев, сосны и ели, вытянутыми башнями уходили высоко в небо, исчезая во мраке, ровняясь с небом остроконечными пиками.

Плотный полог крон лишь изредка давал лунному свету пробиться из-за туч, сквозь толщу веток и листьев. Поодаль, в темноте, за кругом света кто-то шуршал и время от времени мальчик видел, как чёрные силуэты, не больше лисицы, перебегают от одного куста к другому, прячась в тёмных зарослях лещины. И вдруг подул ветер, зашумела листва.

— Смотрю, ты наконец проснулся. Ты так долго спал, что на твои сны слетелись кошмары, — раздался чей-то голос в глухой ночи.

— Кто ты? — настороженно спросил Гриша, озираясь по сторонам, пытаясь найти того, кому принадлежал этот голос, но каждый раз оказывалось, что он смотрит в пустой дремучий лес.

— Я лесной царь, а это — мои владения. Мои чертоги и залы, бессчётные палаты и галереи, — его голос звучал низко словно подземный ключ и вместе с тем мягко как шелест ветвей.

Огонёк в фонаре дрогнул, и мальчик заметил, как вместе с ним качнулась и длинная тень, встающая между остроконечных сосновых башен, над плотной стеной орешника, поросшего крапивой. Тень была увенчана оленьими рогами точно короной, а тёмные густые заросли позади казались плащом, спадающим с плеч. Мальчик чувствовал на себе взгляд, незримый взгляд существа, называющего себя лесным царём. Снова подул ветер, клубя зелень ветвей.

— Мне известно зачем ты пришёл. Знай же, если тебе не удастся найти цветок, я заберу тебя, и ты останешься в полночном лесу навсегда. Как только угаснет твой огонь я приду.

— Но где мне искать этот цветок? — спросил мальчик.

Никто не ответил.

Ещё мгновение Грише казалось, что вглядываясь в темноту леса он видит его очертания. Облик лесного царя виднелся между ёлок, и мертвенно-серых берёз, звёзды мерцали точно горящие глаза, кроны деревьев становились рогами, а тонкие ветки сплетались в чернеющие руки с острыми пальцами. Высокие стволы смыкались, обретая очертания тела, скрывающегося за низенькими деревцами бузины. Казалось, он и был самими лесом, его плотью и духом, но что был этот лес, в который вошёл мальчик?

Ветер наконец-то стих, унося с собой опавшие листья. Исчез и лесной царь. Его больше не было видно, между высоких дерев в глубине лесной чащи. И мальчик отправился в ту сторону, куда улетели листья.

1.

За окном шёл дождь, струйки воды быстро сбегали вниз по стеклу, за водной мутью виднелись невысокие пятиэтажки с их поблёскивающими железными бритвами крыш, режущие грязный холст неба. Из сливной трубы, уходившей вниз по стене, бил бурный поток. Дома, выкрашенные в мокрые пастельные тона, обступали небольшой двор с жестяной горкой, парой качелей и бельевыми верёвками, покачивающимися на ветру.