Дачная книга

Дачная книга

Пустя

Алька нашла его в дровяном сарайчике, куда с утра пораньше полезла от меня прятаться. Похожее на недозревший капустный вилок с глазками-бусинками, бледное существо размером с лист подорожника сидело на сосновых полешках и шлепало губами. Зеленые морщинистые лапки его были утыканы занозами. Существо шевелило пальчиками, пускало пузыри и на нас никак не реагировало. Алька, восторженно цокая языком, посадила диковинку к себе на ладонь и помчалась показывать бабушке, которая собирала клубнику за домом. Увидев то, что принесла Алька, бабушка сделала страшное лицо.

- Ума в ваших головах не больше, чем апельсинов на огуречной грядке, - сказала она.

Бабушка рассердилась, что мы вечно все делаем ей назло, и зачем мы раньше срока вытащили из кочана Пустю. А когда услышала, как этот самый Пустя сам по себе нашелся в дровяном сарайчике, испепелила нас одним из своих неподражаемых взглядов и поджала губы.

- Мало того, что воробьи пожрали черноплодку, теперь еще и капуста пропадет.

Капуста на другой день и вправду запрела и почернела. Бабушка, причитая и ругаясь, бродила по грядке и собирала в ведро слизней. След в след за ней ходила ворона и подбирала то, что не досталось прожорливому бабушкиному ведру. Бабушка все сокрушалась, что теперь ей не из чего ей будет варить борщ, а виноваты как всегда почему-то были мы.

Чтобы лишний раз не показываться бабушке на глаза, мы с Алькой уселись под сосну, поместили Пустю в кастрюлю, подстелив под него уцелевший капустный листок, и стали ждать, что будет. Однако Пустя отказывался радовать нас какими бы то ни было аттракционами, а занимался исключительно тем, что, отстранено таращился прямо перед собой или ловил свои морщинистые пятки, вяло переваливаясь с боку на бок. Занозы мы вытащили, они вышли из хлипкого овощного тельца легко, как вишенки из желе. Алька была без ума от нового питомца, и все время пыталась его чем-нибудь накормить. Но Пустя не обращал на нее никакого внимания и лишь рассеянно шевелил губами, похожими на жирных слизней, обожравшихся капустой. Обнаружив, что ее благие намерения игнорируют, Алька стала злиться и с остервенением совать неведомой зверюшке всю еду подряд. Когда дело дошло до оставшихся от обеда холодных котлет с макаронами, все еще раздосадованная бабушка задала Альке давно уже заслуженную ею взбучку, и строго-настрого велела нам оставить то, что мы нашли, в покое.

- Потому что природа-мать сама позаботится о том, что ее.

И подгоняемые не столько мудрыми бабушкиными словами, сколько черенком садовых грабель, мы с Алькой удалились на другой конец огорода и стали там, возле вишни, играть в кротов, у которых заболели животы, так как несмышленые тварюшки натрескались того, что им не велит употреблять в пищу вышеупомянутая природа-мать. Согласно нашему сценарию, изнемогая от желудочных колик, кроты выбрались на поверхность и ползали по земле с закрытыми глазами, натыкаясь на все подряд. Это было весело ровным счетом до тех пор, пока я не застрял в кусте шиповника, а Алька не треснулась лбом о бочку с водой.

Под вечер, когда негодующая по поводу утраченного урожая бабушка трансформировалась в бабушку смертельно усталую и сидящую на крылечке, мы узнали, что Пустя – нечто вроде капустного божка, который оберегает грядку, где зреют кочаны. По осени, когда капуста готова, он и сам перерождается в вилок. Похоже, в нашем случае что-то напугало бедное создание, и оно вынуждено было оторваться от родной кочерыжки, забившись в сарай.

Разгадку чудесного природного явления нашла любознательная Алька, которая в последнее время вообще что-то больно много всего находит, так что мне даже делается завидно. Высунув наружу кончик языка, она произвела серию научно-исследовательских опытов, а, попросту говоря, как следует разглядела человечка-кочерыжку со всех сторон, поворачивая его так и эдак. Она обнаружила на вегетарианском теле Пусти, под мышкой, небольшую дырочку с увядшими, а кое-где подгнившими краями, из которой сочился бледно-зеленый студенистый сок. По нашему мнению, факт этот не предвещал горемычному Пусте ничего хорошего. И вправду, едва стемнело, найденыш весьма недвусмысленно закатил глаза и затих, а мы, почуяв неладное, заметались по огороду, ища, куда бы его пристроить, чтобы бедняга не испустил дух. Ехидная Алька предложила прикорнить борщевого божка в кабачки, но в ответ бабушка пообещала постелить ей самой на ночь в теплице, где вялились в ожидании своей судьбы помидоры. В конце концов, мы, измаявшись, завернули неподвижного Пустю в широкий колючий лист декоративной расторопши, которая росла тут же, у сарайчика. К нашему удивлению Пустя завозился и бойко замотался в расторопшин куст, превратившись в крошечную овощную мумию, как, бывало, по субботам уютно заворачивался в свою куртку наш сосед дядя Платоша, пристраиваясь у забора.

Сразу стало понятно, что Пусте пришлось по душе его новое гнездо. Он покоился в расторопшиных колючих листах, как в коконе, который к утру разбух, заблестел и превратился в тугой многообещающий бутон. А спустя некоторое время невиданной красоты расторопша разрослась до таких размеров, что грозила заклинить вход в дровяной сарайчик. Полыхающие всеми оттенками зеленого листья рукоплескали солнцу, дождю, ветру и вообще всему подряд. Бабушка, проходя мимо, только качала головой, косясь на покоящееся на макушке странное образование, которое вскоре превратилось в неторопливо распускающийся сочный бледно-зеленый цветок. По ее словам, ни одна расторопша на свете, какой бы декоративной она ни была, на такое в жизнь не сподобилась бы.

Мы же с Алькой пришли к выводу, что в участи, постигшей незадачливого Пустю, не последнюю роль сыграла прожорливая ворона, у которой после всего случившегося хватило наглости еще и явиться на место преступления и нажраться мерзких жирных капустных слизней. Опасаясь, как бы она не съела и нашего Пустю, мы поставили около разметавшейся в экстазе расторопши чучелко. Мы смастерили его из бабушкиного передника, очков и старых шлепанцев с дыркой на месте большого пальца.