Давай станцуем танго

~1~

Позвольте представиться - Болатова Замира Аскеровна, 19 лет, учусь на втором курсе филологического факультета и мечтаю о свободе. Нет, не в глобальном масштабе, а всего лишь о возможности самой выбирать друзей, время для встречи с ними, будущую профессию, место учебы и работы, и так по мелочам. Вы скажете что я утрирую, преувеличиваю, но нет. Когда ты младший ребёнок и у тебя целых два брата над головой, то такие вещи становятся обыденностью. Хорошо ещё папа сдерживает их, иначе они бы завернули меня в чадру и заставили сидеть в своей комнате. Но и папа позволяет не многое, самый большой его подарок - разрешение продолжить дальше учёбу, на фил.факе, хотя я хотела учиться на врача, но это же значит кучу народа вокруг меня, а среди них и мужчины. Вот и получилось что я учусь на факультете "невест", так нас называют другие, и это оправданно, надо сказать, ведь у нас не учится  ни одного парня. Я хочу биться головой о стену, а братья счастливы, ещё бы им не быть счастливыми, ведь здесь  работает жена старшего брата, Эльмира. Она всегда присматривает за мной, из-за этого я не могу даже прогулять пары и как мои подружки сходить в кафе или кино. Всё что я могу, это отсидеть пары и вернуться домой к назначенному времени и если, не дай Бог, задерживаешься - обязательно нужно позвонить папе и старшим братьям, именно в таком порядке, иначе влетит по первое число. Но мне грех жаловаться, вот мою подруженьку отец вообще не пустил в университет, зачем женщине образование - сказал он - они таким образом совращаются, становятся похожими на этих, которые из каждого утюга кричат о равенстве между мужчинами и женщинами! Как только девочка вошла в брачный период нужно выдать ее замуж и передать всю ответственность за неё мужу. Так он и поступил с ней, передал всю ответственность. 
   
  Я такого отношения к женщинам не понимаю. Не то чтобы я претендую на равенство в широком понимании этого слова, особенно когда вижу все эти примеры вокруг, но мечтаю о том дне, когда к нам будут относиться не потребительски, а с уважением, которое мы заслужили по праву рождения. Я согласна стоят за плечом своего мужчины, слушать его и слышать, уважать и ценить, но ведь и он может сделать для меня то же самое - слушать и слышать, верить и понимать. Но увы и ах, пока это просто мечты. На фоне этого моя дружба с русским мальчиком выглядит как вызов обществу, хотя в основе лежит лишь желание быть услышанной. Петя учится на экономическом, мы с ним одногодки и это автоматически сделало его "безопасным" для меня. Ни о каких любовных отношениях и речи быть не могло, просто друзья, просто слушатели друг другу. Мы просто выговаривались и делились своим мнением о том или ином наболевшем вопросе. Изредка виделись, чаще переписывались, так было безопаснее. Но и нам всегда везти не могло. 
   
  Мое утро "до и после" началось как обычно - завтрак вместе со всеми членами семьи, быстрые сборы в универ, потому что старший брат не будет ждать, средненький не такой бука, он более нежный по отношению ко мне, хотя, если будет нужда, то и он проявит характер и не посмотрит, что перед ним младшая сестрёнка, которую он катал на плечах. Так вот, все было как обычно в тот день, но каким-то образом Аслан прихватил мой телефон вместо своего, и здесь начинается моя история. 
   
   Я была на паре, когда Эльмира залетела в аудиторию с бешено выпученными глазами и без каких-либо объяснений начала тащить прочь, на мои вопросы никаких ответов нет, зато причитаний столько, словно умер кто. Как позже выяснилось - не кто-то, а я, потому что во дворе нашего дома лежал ни кто иной как Петя, весь в крови. Тогда я впервые по - настоящему испугалась, не за себя, за друга. Но дальнейшие события показали, что бояться как раз таки надо было за себя. Потому что физическая боль ничто по сравнению с болью от предательства близкого человека, а поступок папы ни чем от предательства для меня не отличался. В тот день мне удалось выторговать свободу Петру, но я потеряла такую драгоценную возможность, как разговор с родителями. Отец не желал меня слушать, и мамочке запретил говорить со мной. Меня заперли в амбаре, как какую-то животину, ни воды, ни первой помощи, а ведь после рукоприкладства братьев, ещё и папа добавил, ремнём. Пусть всего пять ударов, но я вся была в ранах. Сидя в заперти я думала о том, что жизнь не справедлива. Мне даже не позволили объясниться. Два дня ко мне никто не приходил кроме тети Марины, маминой помощницы по хозяйству. Она приходила один раз в день и приносила нехитрую снедь, чтобы я не отдала Богу душу. На третьи сутки пришёл Дагир, средний брат, но даже не посмотрел на меня, сухо бросил чтобы шла за ним и всё. 
  
  Дома меня встретила мама, без слов или пояснений меня искупали, обработали раны, нанесли неброский макияж, чтобы скрыть следы от не слабых пощёчин и велели ждать. Чего ждать? Не известно. Просто ждать. Я и ждала. Время от времени смотрела на себя в зеркало, ухмылялась своему "цветущему" виду. А из зеркала на меня смотрела невысокая, метр шестьдесят девять, девочка с янтарными глазами, которые становились то светлее, то темнее, в зависимости от настроения хозяйки; чуть вьющиеся волосы цвета вороного крыла, как сказали бы романтики, а я говорю по простому - чёрные как смоль, заплетены в незамысловатую косу, которая доходит до талии, тонкой настолько, что её можно обхватить двумя руками без особых усилий. Увиденный образ портил лишь смертельно усталый вид. За эти дни поспать получилось от силы пару часов, застывшая и стянувшаяся кровь не только на вид ужасна, она ещё и чешется жутко, так что было не до сна. А с другой стороны, я ещё легко отделалась, учитывая характер старшего брата и его влияние на отца. Ожидание длилось, а вопросов становилось больше с каждой минутой. Мой самый большой страх - замужество. Я не была готова к этому. Ни морально, ни...вообще никак я не была к этому готова. 
   
  Ещё через полчаса ожидания я не вытерпела и потихоньку покинула комнату, легкими перебежками спустилась на первый этаж, и уже собиралась пробраться на кухню, чтобы поговорить с мамой, когда меня привлекли голоса из папиного кабинета. Говорили на высоких тонах и даже пару раз чертыхнулись, если папу и Аслана я узнала сразу, то третий голос принадлежал не нашим. Хоть вся семья и говорила на русском, но характерный акцент имелся у всех, пусть и легкий, но всё же. А незнакомец говорил без примеси какого-либо акцента, на чистом, хорошо поставленном русском. Это стало сюрпризом, ведь отец никогда не приводил домой чужих. На цыпочках, так чтобы не дай Всевышний никто меня не услышал, я пробралась как можно ближе к отцовскому кабинету и навострила уши, тем более там было что послушать. 
 — Аскер, вы не понимаете, я не заинтересован в браке, тем более сейчас. Я расширяю свой бизнес и на жену просто нет времени! 
 — А ты ещё раз подумай, Александр Николаевич, хорошо подумай, я ведь уступаю одиннадцать процентов от общей суммы сделки. Понимаешь?! 
  — Я всё понимаю, но она ведь ещё ребёнок, вам её не жаль? Вы хотите отдать её незнакомому, взрослому мужчине, да ещё и чужаку! Я думал, что вы бережёте своих женщин как зеницу ока. 
  — Так и есть. Тебе выпал отличный шанс - приобрести хорошую землю и хорошую жену, Александр Николаевич, так о чём ты думаешь? 
  — О том, что хотел только хорошую землю. 
  — Давай сделаем так, сегодня вы всего лишь познакомитесь, а завтра ты дашь мне свой ответ. 
  — Хорошо, Аскер, но вряд ли я поменяю своё мнение. 
  — И всё же, давай не будем загадывать. Аслан, приведи её. - после этих слов, я отскочила от двери и что есть мочи побежала на верх, но катастрофически не успевала, а потому сделала вид, что спускаюсь вниз. Брат моего своеволия не оценил, зыркнул так, что стало ясно - не будь в доме гостя, и токат мне был бы обеспечен, а так он просто потащил меня в кабинет на буксире, по пути давая ц/у (ценные указания) - смотреть в пол, глаз не поднимать, рот без надобности не открывать и всё в этом духе. 
   
  Знакомство прошло скомкано, ему вообще было до фонаря на меня, а я не рисковала посмотреть на него, помня о крутом нраве Аслана.  Так что, пройди он завтра прямо перед моим носом, и я его не признаю. Но не это меня волновало сейчас, меня пугал решительный настрой отца. Что же такое случилось за эти пару дней, что он готов всучить меня русскому, который отбрыкивается от меня всеми конечностями?! 
   
  Ответ на этот вопрос и на многие другие я узнала той же ночью, там же и от тех же, то есть от папы и брата. После ухода Александра, меня не отправили на прежнее место ночевки, а велели сидеть в своей комнате безвылазно, но разве могла я удержаться после таких новостей? Тем более, что они не посчитали нужным хоть что-то рассказать мне, поэтому на добычу информации я отправилась сама. То, что я услышала той ночью и сам Александр стали моим билетом в жизнь, о которой я всегда мечтала - без надзора.