Даже если закончится плохо

Глава 1.

Она назвала его сволочью. Так и сказала: “Какая же ты сволочь!” и скривилась, словно ей стало противно. От чего ему самому тоже стало противно из-за необоснованного обвинения.

Томмазо недоуменно поморщился, потому что считал совершенно неприменимым подобное определение к своей персоне. Прямолинейный – да, временами резкий – может быть, но только не сволочь. В этом слове изначально заложено неуважение к партнеру, а ему ни разу не пришло в голову унизить женщину, с которой у него были даже кратковременные отношения. Возможно, конечно, иногда в чем-то он оказался не прав с ее точки зрения, но это уж точно не было сделано нарочно или с тайным умыслом. Счастливая или довольная женщина способна с легкостью осчастливить своего мужчину. Так зачем же нужно пренебрегать ею?! Он всего-навсего сообщил ей, что должен работать. Он всегда так делает: работает по ночам, потому что днем на фотографию нет времени. Днем он выполняет другую роль: семейный бизнес, устраивающий его в настоящее время соотношением затраченных усилий и материального вознаграждения.

В полутемной комнате бесшумно работал кондиционер. После невыносимой дневной августовской жары, даже двадцать восемь градусов можно было считать прохладой. Но теперь не хватало свежести - после любовных утех воздух казался выжатым до конца. И, сравнив температуру на улице с внутренней, Томмазо распахнул окно. Лицо и тело овеяло влажностью, способной загубить свежесть комнаты за считаные минуты. На обнаженной коже она чувствовалась еще сильнее и оставляла постоянное желание принять душ, не смотря на то, что Томмазо вышел оттуда минут двадцать назад. Хотя легкий ветер залетал в окно довольно часто и исчезал в распахнутые двери балкона на противоположной стороне квартиры. Туда он и направился: подвинул чёрный кожаный шезлонг напротив и уселся с ноутбуком.

Работать не хотелось. Компьютер был сразу отставлен на пол рядом. Лоредана вполне могла остаться дольше, но в тот момент Томмазо был уверен, что до утра сможет сдвинуться с мертвой точки. Он ошибался. Начинающийся с завтрашнего дня отпуск уже втащил его в состояние лености и неспешности. В голову лезли беспечные мысли о море, пляже, завтрашней пятичасовой поездке вместе с остальными четырьмя миллионами итальянцев, получившими отпуск за день до Феррагосто[1]. На дорогах без сомнения будет паника. Но Томмазо не был стеснен во времени, поэтому он решил выехать после обеда и до темноты приехать на место.

Он подозревал, что еще и его отъезд так взбесил Лоредану. Возможно, она ждала приглашение поехать с ним. И он действительно провел минут пятнадцать на прошлой неделе, обдумывая такую возможность. Но потом решил, что ехать в отпуск со своей партнершей – это быть постоянно привязанной к ней, а Томмазо не хотел зависеть от кого бы то ни было. Приятную компанию для аперитива или ужина можно найти всегда. Тем более, что у него никогда не было проблем с завязыванием новых знакомств.

А Лоредана... Приятная, но ее бывает слишком много. Она не умеет незаметно затаиться и заняться своими делами, чтобы не мешать. Поэтому Томмазо и попросил ее уйти. И вообще, одному сейчас даже лучше. Во время отпуска можно будет обдумать новые перспективы, решить, что важно, а что нет.

Томмазо снова взял ноутбук и на этот раз открыл папку с фотографиями со свадьбы своего брата. Уже подходил к концу медовый месяц Федерико с его очаровательной женой Ноэми, а фотографии даже не были отсортированы. Томмазо просматривал одну за другой и отправлял в корзину то, что ему не нравилось. Постановочные фото его особенно не интересовали – там все понятно: дежурные улыбки, нужный поворот головы и согнутая в колене нога. Ему гораздо больше нравились снимки, на которых не подозревали о том, что фотографируют. Он называл их живыми и умел разглядеть реальную историю. Вот, например, эта с Лореданой. Голова ее повернута в сторону молодоженов – их тоже видно в стороне. Она не улыбается, смотрит орлиным взглядом, скорее всего на Ноэми и завидует ей. Подруги с самого детства, они все делали вместе, даже такой важный выбор, как университет. Возможно, поэтому и оказались в отношениях с братьями. Вот только Ноэми смогла покорить Федерико, а Лоредана так и осталась все там же, где и несколько месяцев назад. И все недовольство, и зависть, и даже разочарование отразились на ее лице.

Палец бегло нажал на «удалить». Томмазо считал, что будет лучше, если бы Лоре не подозревала, что о ее истинных чувствах известно и ему, и, возможно, остальным. Теперь понятно, что в свое пренебрежительное «сволочь» она вложила и собственную неудовлетворенность тем, как идут дела на личном фронте. Возможно, их двухнедельная разлука поможет ей многое прояснить в голове. Мысли о ней совсем исчезли за ночь, оставляя место только планам на отпуск. Завтра вечером он приедет на ферму к деду, где уже несколько дней остановились его родители. Он сократит до минимума свое пребывание там, а затем отправится на побережье за новыми впечатлениями, видами и людьми.

Дорога оказалась не такой уж изнурительной, хотя и заняла часа на два больше, чем обычно. Томмазо уже несколько раз отвечал на звонки матери о том, сколько ещё ехать. Все ждали его к ужину, поэтому, едва он вступил в дом, как его погнали мыть руки. И все же он задержался в гостиной с дедом.

• Я очень рад, Томмазо, что ты решил провести несколько дней в глуши.

Морщинистое загорелое лицо деда расплылось в искренней улыбке и превратило его и без того небольшие глаза в узкие щелочки.

• Ты знаешь, дед, я люблю это место!
• На ближайшие три дня! – добавил старик с ехидной усмешкой. – Потом ты начнешь его ненавидеть.
• Именно! – согласился Томмазо и улыбнулся. – Я люблю движение и толпу.
• Зна-аю! – протянул дед. – Так и должно быть. Успеешь еще насидеться в тишине. Ну, пошли же, - заторопился он и тихо подтолкнул внука ладонью в спину, - а то твоя мать сейчас превратится в гарпию. По ее миланскому мнению мы и так опоздали с ужином на целый час.