Деда Мороза заказывали?

1.1

- Все мужики – козлы! 

Именно с таким лозунгом в руки Маше Кукушкиной был вручён бумажный пакет, в котором что-то звякнуло. 

- Опять Слава? – поинтересовалась Маша у воинственно настроенной Кати.

- Ну, а кто ещё? Я пока себе любовника не завела. Оль, заноси!

С такого «содержательного» во всех смыслах диалога начался для Марии Кукушкиной предновогодний вечер 2012 года. А ведь она почти поверила в то, что отпразднует Новый Год тихо, мирно, в компании двух самых преданных ей мужчин: Льва Голицына и Оливье. Не то, чтобы она была не рада видеть подруг, но с тех пор, как ей позвонила Катерина и сообщила, что они с Олей выезжают, Кукушкину не покидало ощущение, что эта ночь закончится чем-то из ряда вон выходящим. Например, они окажутся в какой-нибудь переделке. Или отправятся среди ночи на поиски сокровищ. Когда вместе собирались Оля, Катя и Маша, возможным становилось всё. 

- О, Господи! Куда вы столько приволокли? – изумилась Кукушкина, наблюдая за тем, как Катя, отодвинувшая её с прохода, подхватывает с пола один конец коробки и начинает задом двигаться внутрь Машиной квартиры. С другого конца коробку послушно тащила Оля. 

- Мы тут у тебя дня на три. Пока Славик не поймёт, что жена - это самое дорогое, что может быть в его жизни! – безапелляционно заявила Катя, скинувшая шубку и принимающаяся деловито доставать из коробки деликатесы и спиртное. – Нет, ну ты подумай! Второй год подряд он на сутках! Прямо в новогоднюю ночь!

По правде говоря, Маша прекрасно понимала Славу, майора МЧС, человека абсолютно подневольного в том, что касалось праздников, которые он был вынужден проводить на работе. Но перечить Катерине, во избежание ненужной перепалки, не спешила. К тому же, ей было чем заняться: она с ужасом смотрела на батарею бутылок и гору всяческой снеди, которая образовалась на кухонном столе.

- А у меня Оливье есть, - пробормотала Маша, поправляя очки на носу.

- Тащи! – вынесла вердикт салату Катя, с невозмутимым видом вскрывая банку икры. – На закусь всё сгодится.

- Ой, Моро-о-о-з, Моро-о-о-з! Не морозь меня-я-я-я! 

Катя, Маша и Оля, отдавшие должное Оливье, бутербродам с икрой и, главное, Льву Голицыну, компанию которому составил Наполеон, затянули привычную и даже банальную песню, глядя на то, как Петросян в очередной раз шутит с экрана телевизора, а зал, целиком и полностью состоящий из Басковых и прочих Меладзе, как по команде смеётся. 

- Слушайте, а Славка у меня хороший, - призналась Катя, на которую, очевидно, подействовала изнутри гремучая смесь коньяка с шампанским. – Хороший, да. И посуду моет сам, и готовит неплохо. 

- Да он у тебя вообще чудо! – вступилась за честь майора Оля. – Не понимаю, чего ты на него взъелась. 

- Вот потому и чудо, что эпизодически я ему напоминаю о том, что все мужики козлы, - отрезала Катя, полируя только что съеденный бутерброд коньяком. – Мужики же как? Они же хорошего отношения к себе не понимают. Ты, Маша, слушай, - переключила своё внимание Катерина на незамужнюю подругу. – Расслабляться мужику не давай. Как только сделаешь это – всё! Пиши пропало. Значит, пару недель ему там и ужин, и обед, и секс по расписанию, а как начал гундеть – бац! Напоминай, кто в доме хозяин. Правда, в этом случае главное не перегнуть, - наморщила нос Катерина. – А то всякое может быть.

Это самое «всякое может быть» случалось с Катей регулярно. В такие моменты она собирала сумку, звонила Маше, по дороге заезжала в магазин за коньяком, а после плакалась Кукушкиной в жилетку. Дня два. Иногда даже три. Но редко. В основном, возвращалась обратно к своему майору, в котором души не чаяла, хоть иногда и была с ним чересчур строга. А Маша...

Маша завидовала Катерине белой завистью. Ей было уже тридцать два года. Но чувствовала себя Кукушкина на все сорок. В личной жизни у неё был полный штиль, и Маша начинала сомневаться в том, что вообще когда-нибудь ей удастся построить семью, родить детей, жить с мужем душа в душу, периодически осознавая тот факт, что всё же все мужики – козлы. И ведь внешностью её природа не обделила: и красивая, и волосы длинные, до талии, и глазища огромные, тёмно-зелёного цвета. Ну, очки, ну, чуть полновата... Подумаешь! В целом ведь красивая и приятная дев... женщина. Ещё может и коня на скаку, и замуж, и детей родить. Ан нет. Не является что-то в её жизнь принц на белом Мерседесе. 

- Машунь, слушай, что мы всё о себе, да о себе? Ты лучше расскажи, как у тебя дела? Что нового стряслось? Может, кто у тебя завёлся? – Катерина повернулась к Кукушкиной, отставила в сторону бокал с недопитым Наполеоном и приготовилась слушать Машу. 

А Маша... вдруг поняла, что ей совершенно нечего рассказать подругам. Унылая работа менеджером по логистике, одиночество квартиры, день сурка... И ничего в этом существовании не меняется изо дня в день.

- Да как-то... Нового нет ничего, - равнодушно пожала она плечами, вновь поправляя очки. – Те же, там же. Работа-дом, дом-работа... Разве что…

Она призадумалась, закусив губу, и Катя с Олей даже подались к ней, ожидая продолжение истории. Ну, вот как скажешь им, что ничего такого в твоей жизни не происходит? Даже мало-мальски завалящего майора, который не приходит в новогоднюю ночь домой, там днём с огнём не сыщешь. 

- Разве что? – напомнила ей Катерина, чуть склонив голову набок.

- Разве что в Балалайкино у соседа моего в недострое привидение завелось! – выдала Маша ошеломляющую новость, смотря на подруг, которые переглянулись, будто сомневались в Машином здравом уме.

- Как это? Привидение завелось? Есть какие-то факты? – наконец, уточнила Оля.

- Конечно, есть! Знаете, как оно там ночами воет? Вообще никому спать не даёт. Говорят, вроде как бомж какой-то в этот самый недострой залез и там помер. И вот теперь того. Воет.