Дефект речи

Дефект речи

      Этот случай веселит нас  с женой уже более 30 лет. Как только мы слышим это слово, лица непроизвольно расплываются в улыбку и мы, наперегонки, во всех красках, пересказываем друг другу эту историю.

        Дело было так. После защиты диплома, меня, как и большинство бывших студентов, обучавшихся на военной кафедре при институтах, вежливо пригласили отдать Родине трехмесячный гражданский долг в войсках. Проблем с патриотизмом тогда не было, так как времена были советские. Алгоритм жизни был прост, незамысловат и прописан давным-давно и не нами. Поэтому торжественное построение на плацу, оглашение кто, в какие части направляется, добровольная стрижка под «ноль», «Прощание славянки» на  вокзале, объятия и поцелуи с заплаканной, юной женой и водка в тамбуре «из горлА».

        Это конечно не алгоритм жизни. Это я кратко описал мой путь в армию. В части долго думали, во что же одеть сто восемьдесят студентов и наконец, выдали со склада новенькую форму, образца 1943 года! Кто не в курсе - это кирзовые сапоги, брюки-галифе, косоворотка и пилотка. Форма топорщилась на нас, не заправлялась под ремень и торчала во все стороны. Видно сказывалось тридцатилетнее лежание на складе. Но после первой стирки немного полиняла, обмялась и сидела так, что бабушки на улице, увидев нас, идущих с бани, крестились и пускали слезу, а бедные патрули не решались нас проверять, думая, что мы приехали «с Афгана». Почему «с Афгана» не знаю, главное, что к нам не приставали.

       Но, ближе к теме. После прохождения «курса молодого бойца» и принятия присяги, нас стали потихоньку отпускать в увольнения. Многие из нас, как собственно и я, перед сборами уже обженились и так как расстояние от места призыва-учебы, до места службы было всего семьдесят километров, вторые половинки частенько нас навещали, приезжая прямо в часть. И особенно здорово это было перед увольнением.

        Так случилось и со мной. На одном из занятий по стрелковой подготовке я заслужил «увал» за неполную разборку и сборку автомата. Командир взвода, старлей из армейских, видно совсем не считал студентов за людей и сразу, в начале занятия, объявил, что, мол, тот, кто выйдет за норматив по разборке-сборке автомата получит внеочередное увольнение. Я же в ответ ему заявил, что этот норматив можно выполнить даже во сне или одной рукой. И такая наглость, с моей стороны, имела под собой серьезное основание.

       В старших классах, после уроков, мы помогали военруку строить тир в школьном подвале. За эту помощь, он разрешал нам пострелять из мелкашки. Ну,  а пока ждешь своей очереди пальнуть три раза, плиз к столу, где лежат автоматы, отрабатывать навыки. За все время я, наверное, разобрал и собрал АК-74 несколько тысяч раз. В этом бесконечном процессе руки сами нашли несколько, незаметных для глаза, движений, экономивших массу времени, а какие-то движения и вовсе оказались лишние. В результате я перекрывал оба норматива в два раза. Разбирал за девять секунд, вместо восемнадцати, а собирал за двенадцать, вместо двадцати двух. Если конечно мне не изменяет память. Кстати и не только я один был такой талантливый.

       Но этого не знал наш комвзвода и, решив проучить самоуверенного студентишку, вызвал меня к столу первым. Конечно, я волновался, все-таки пять лет не упражнялся, плюс автомат был не учебный, а с консервации, т.е. тугой. Пробных пару раз разобрал-собрал нарочито медленно, привыкая к усилиям и вспоминая руками движения, а затем, к собственному удовольствию и удивлению, за девять секунд буквально рассыпал автомат по столу. Но самые секретные «фишки» были у меня при сборке автомата. Собрал  я его секунд за пятнадцать, но старлей не поверил ни своим глазам, ни своему секундомеру.  Пришлось демонстрировать разборку-сборку еще раз пять, доказывая, что результат не случайность. И в итоге, вспотевший взводный, обозвал меня «шарлатаном, который совершенно неправильно собирает автомат, но каким-то «мистическим» образом каждый раз собирает правильно и главное «мистически» быстро». «Увал» ему пришлось объявлять под бурные аплодисменты всего взвода. Конечно о внеочередном увольнении тут же узнала моя жена, скорее всего тоже «мистическим» образом и соответственно прибыла в часть, буквально перед самой проверкой увольняемых. На плацу нас быстро проинструктировали, выдали увольнительные  и вот она СВОБОДА!

        Какое-то время, мы в обнимку, слонялись по городу от знакомых к знакомым в надежде, что нас приютят на ночлег. Но ближе к вечеру, шансы на это стали очень быстро растворяться. Уже в сумерках, испытав все возможности, мы приняли решение поехать к моим родителям за сто сорок километров! Ехать к родителям жены было ближе, всего семьдесят, но там, в двухкомнатной квартире, и без нас было пятеро душ. Я надеюсь, Вы меня понимаете? Чтобы побыть несколько часов наедине с любимым человеком, мы готовы были ехать на стареньком автобусе, четыре часа туда и потом еще столько же обратно. О молодость! Как же все было просто! В смысле принятия решений…

         На автовокзале оказалось, что рейс остался последний, и билетов на него уже нет. Рванули на перрон, перехватили водителя, и дядька в годах, конечно же, не смог отказать ушастому «защитнику Родины» в галифе и косоворотке, в компании с молоденькой женой. Он решительно и безапелляционно уплотнил народ на заднем сиденье и мы, уже в глубоких сумерках, тронулись в путь.

        Видавший виды продукт Львовского автобусного завода, сильно неторопливо, набрал свои крейсерские 60 км/час и стал поглощать темное пространство, отделявшее нас от дома. Пока выбирались из областного центра, пассажиры еще глазели в окна, но как только выехали за город и уличные фонари скрылись за поворотом, народ потихоньку стих и стал посапывать.