Дефектная любовь

Тайя из Нижнего города

Когда твой мир жестко разделен, тебе не приходится выбирать кем родиться. Будешь ли ты дефектным или же чистым - не тебе выбирать. У дефектных родителей не может родиться чистый ребенок. У чистых родителей не бывает дефектных детей.

Одни с рождения обречены жить по строгим правилам, неподчинение которым карается удалением.

Другие даже не задумываются о том, каково тем, кто признан дефектным.

Тайя не особо задумывалась об этом. Раньше. Она с самого детства привыкла вставать по сигналу, видеть темно-серые стены дома, носить одно платье и заплетать волосы в косу. С детства у нее на обед была четкая порция, отмеренная кем-то сверху и спустившаяся в ее жилой блок. С детства она четко знала - учись, или удалят. Будь послушен, или удалят. Выполняй свою работу, или удалят. Не болей тяжело, ибо таблетки выдают лишь один раз в месяц четко по графику.

Нижний город жил по законам, что постановили сверху. Нижний город никогда не видел солнца. Здесь были темно-серые стены жилых блоков, постоянная температура воздуха, лишь иногда прерывающаяся прохладными потоками вентиляторов, и люди. Люди, что считались дефектными.

Почему они дефектны, Тайе объяснили еще в школе. Они подвержены болезням тела, духа и разума. Болезни тела проявлялись в частых простудах. Болезнь духа заставляла человека тихо истлевать от нежелания жить. Болезни разума рождали в головах дефектных галлюцинации, фантазии и странные идеи, существовать которым было запрещено.

И Тайя радовалась, что хотя и много законов, правил и запретов, никто не мешал ей и ее матери шить и продавать игрушки.

Маленький магазинчик, обходящийся в недешевую для нее аренду, радовал глаз непривычными яркими цветами кукольных платьев. Тайя шила их из лоскутов, что привозили на рынок из Серого Города. На этом рынке иногда даже можно было найти фрукты. Настоящие. Стоили они тоже недешево.

Чаще всего здесь продавали одежду. Не эту, стандартно серую, грубую, что выдавалась людям раз в год бесплатно, а яркую, с другим покроем. Одежду тех, кто больше не собирался ее носить.

Стоила она тоже недешево, да и частенько на ней были пятна и дыры.

И все же...

Нижний Город мечтал хоть немного пожить как те, другие.

Порой на рынке случались стычки. И тогда охрана из чистых уводила нарушителей порядка. Те больше никогда не возвращались.

Тайя шила куклы. И продавала их. За копейки, конечно, но и эти копейки позволяли хоть изредка брать себе кусочек яблока на рынке. Или же заплатить травникам и лишний раз пролечиться.

Мать Тайи добровольно пошла на удаление, когда кашель окончательно доконал. Когда подняться с постели стало почти невозможно.

Местный доктор пришел лишь раз. Посмотрел на больную, развернулся и ушел. Он ничего не мог ей сделать, ведь месячный паек на лекарства те уже использовали.

Тайя попросилась на удаление. Охрана лишь пожала плечами и пустила. Мало кто хотел смотреть на процедуру. Но Тайя пошла. Она должна была знать, как все будет. Она должна была в последний раз увидеть мать.

Женщина тяжело легла в капсулу. Та медленно и неотвратимо повернулась в вертикальное положение. Мать взглянула на дочь и ободряюще той улыбнулась, перед тем как исчезнуть во вспышке синего пламени.

Ни крика. Ни звука. Ничего.

Лишь серый пепел, медленно оседающий внутри.

Тайя секунду постояла, развернулась и ушла.

Все так же. В тишине.

И лишь дома она позволила себе плакать. Тихо, отчаянно, горько.

А потом встала и пошла в магазинчик. Шить платья для маленьких кукол, простых, но ярких. Из лоскутов ткани, что по дешевке закупила на рынке.

Иногда, не часто, но все же, Тайя задумывалась о том, каково там - наверху. Даже не в Сером Городе, что выше их, а в Верхнем Городе. Там, на поверхности. Иногда она смотрела ввысь, в непроглядную тьму, где скрывались трубы, провода и огромные вентиляторы, и думала - а какое оно, небо? Выше потолка?

Учебники в школе говорили, что выше.

Учебники в школе говорили слишком мало.

Но надолго задумываться об этом девушка не позволяла себе. Не хватало еще болезнь духа подхватить. Итак небольшой кашель мучил уже порядка пары месяцев. Ничего серьезного, но таблетки из месячного пайка не помогали надолго. А как тут помочь, когда аренду за помещение для магазинчика подняли? На горячий чай денег просто не хватало. На одеяло тоже - предыдущее оказалось слишком хорошеньким и Тайя перешила его на кукол. О фруктах даже говорить нечего.

Поэтому девушка сидела тихонько в магазинчике, пока горели дневные лампы и шила. Ее немного знобило, а здесь, среди нескольких кучек ткани, все ж было потеплее.

Тихие мысли прервал тоненький голосок. Тайя подняла голову. Маленькая девочка, белокурая - точно лампочка на голове! - тянула за руку мать.

-Мама! Смотри какая кукла красивая! - девочка влюбленными глазами смотрела на особую игрушку.

Тайя замерла.

Эта куколка была жемчужиной ее магазина. И она не продавалась. За нее как-то раз давали хорошую цену, ей хватило бы на пару месяцев аренды! Но нет. Не эта кукла. Только не она!

Ярко-голубое платьице из хорошей ткани. Золотистые волосы из шелковых нитей. Расписанное красками лицо. Эту куклу сделала ей мать. Ее последняя работа. Память, которую Тайя не могла продать. Только не ее!

Девушка поспешно вышла из-за витрины и присела перед девочкой, поразившись, насколько та похожа на игрушку.

-Прости, милая. - грустно улыбнулась ей Тайя. - Я не смогу продать тебе эту куклу. Она особенная. Она - самое важное, что у меня есть и без нее я не смогу делать новые игрушки.

Девочка серьезно посмотрела на нее и вздохнула. Так по-взрослому. Так понимающе.

-Хорошо. - кивнула девчушка. - А есть еще кукла, что будет похожа на меня? Я тоже хочу оставить маме память.

И только сейчас Тайя заметила глубокие тени под глазами у девочки, впалые щеки, то, как она держит мать за руку - не потому что хочет, а чтобы не упасть вдруг.