Дефицит

Дефицит

Легче всего было бить о стену. Но я не хотел её пачкать. Не хотел, потому что она пару раз спасала меня от падения. Банка аскорбиновой кислоты лежала в руке приятно. К ней, банке, претензий не имелось. Я злился на то, что внутри. Злился на драже. Даже не на производителей, а на сами гранулы. Не на свою бестолковость, а на неодушевленные предметы, которые подвели. Я замахнулся и швырнул банку о пол. Она разорвалась ребром. Половина таблеток разлетелась по комнате. Я ощутил облегчение. Так чувствуешь себя, когда просыпаешься раньше крайнего минут на десять. Затем я потратил время на то, чтобы собрать весь мусор с пола, и прилег. Голова кружилась. И еще хотелось вывернуть себя наизнанку, чтобы обветрить. Я чувствовал, что во мне завелись мыши.

Витамин С, говорили они, справится с гриппом на начальной стадии в два счета. И я такой: - беру! И еще, как пел Леннон, я не хотел делать тебе больно, просто я ревнивый. А она долго переваривает сведения. Слишком долго для одного человека. Целую вечность. В ней тоже кто-то завелся. Какая-то дрянь. А потом хозяева подносят к нам пойло в плохо вымытых стаканах. И меня тянет блевать.

А дальше я иду в кафе к знакомому. Он всегда рад меня видеть, даже когда ненавидит весь мир. Он, кажется, рад всем, когда всех ненавидит. Это такой тип людей, к которым тянешься, несмотря на то, что лезвие в их руке упирается тебе в глотку.

- пиво или другое? - спрашивает он.

А я такой:

- знаешь, есть вино девятнадцатого века, которое стоит больше семидесяти штук.

- да?

И я:

- да, прочитал сегодня в журнале одиннадцатого года!

- возможно, с тех пор подорожало! в любом случае, у нас его нет.

Улыбается и говорит:

- а если даже и есть, то не для тебя.

Я подумал и заключил, что он прав.

Как поет Моррисси, зачем горевать, когда есть такой очаровательный паренек!

Пью я немного. Чтобы хватило на приятное покалывание в районе шеи. И сигарета, как обязательный атрибут ко всей этой процедуре. После выпивки я курю даже тогда, когда бросаю курить. Это не считается. Как не считается мат во сне. Или, скажем, если ты, падая, зацепился за чью-то грудь. И так далее.

И думаю о ней. Она светлая. И улыбается. И этот свет как бы рвется наружу. Ободок света вокруг ее лица. И внутри. И зубы и десны. И морщины, как разломы, из которых сочится свет. Как поет Гилмор, жаль, что ты не тут.