Дефицит чуда

-1-

Я не люблю Новый год.

Сидя одна в пустой квартире на подоконнике и глядя в ночь сквозь стекло, разрисованное морозными узорами, я так решила.

Ощущение праздника отсутствовало, как и наряженная ель, мандарины и шампанское. Зато в холодильнике меня ждали трехдневный цыпленок, банка соленых огурцов и содовая. Да уж, отличная альтернатива праздничному ужину.

В кухне было темно. А на улице – как никогда морозно и снежно. В свете фонарного столба снег валил хлопьями – пушистыми и громадными. И такое безмолвие вокруг, что кажется, будто ты один на всем белом свете заключен в маленький шарик, в котором стоит домик, а в домике – ты, и стоит его перевернуть, как начинает сыпаться снег. Такими шариками с Эйфелевой башней или статуей Свободы завалены прилавки супермаркетов в Рождество.

Я попыталась разобраться почему же вся эта новогодняя канитель не доставляет мне никакого удовольствия. Нужно было, пожалуй, отмотать нить своей жизни назад. Ведь, как известно, все приходит из детства...

Я родилась под Новый год. Мать принесла меня, новорожденную, отцу, показать. Некроманты редко заводят семьи, а уж тем более — детей. Они отшельники, люди их сторонятся.

Отец развернул пеленки и тут же отошел.

-Девчонка,- удивленно и с некоторой брезгливостью, заключил он. Как будто рождаться могли младенцы только мужского пола!

-Ты дашь ей имя? - тихо спросила мать. - Она похожа на тебя...

-Аяра.- Отец махнул рукой, словно ругнулся. Он хотел, чтобы мать вместе со мной поскорее выметалась из его логова.

Потом я увидела отца уже шестилеткой. И он мне не понравился. У него были странные глаза. Бледно-голубые, почти выцветшие. А мать ругалась с ним и тыкала в меня пальцем.

- У нее твои глаза! Такие же глаза! - истерично орала она.

Да какие же — «такие»? У меня глаза красивые. А вот у него — страшные...

Так я осталась с отцом. И глаза наши роднили нас лучше любых документов, ведь я унаследовала отцовское проклятие...

Отца не стало пять лет назад. «Мы прожили вместе долго», говорил он и, кажется, очень удивлялся этому. Но последними его словами было, сказанное шепотом: « Нежный клинок». Как оказалось, так с какого-то древнего некромантского языка (на котором уже, конечно, никто не говорил) переводится мое имя. Последним признанием, наверное, отец хотел сказать, что любит меня. По-своему. А еще, что у него ранимая душа. Или чувство юмора хорошее.

За пять лет много воды утекло. Мир менялся. У меня даже получилось открыть частную контору под названием «Некромант и Ко». Под «Ко» имелся ввиду прибившийся кот облезлой наружности и гадкого нраву. Звали его обыкновенно — Кот. Отцова поэтичность во мне , как оказалось, не проснулась. А вот деловая жилка присутствовала. Заказы поступали регулярно: то зомби уложить расшалившегося, то слишком ретивому оборотню наподдать, то вампира буйного утихомирить... Последние донимали особенно.

Как-то на днях пришла дамочка с клыкастым под ручку и плюхнула мне на стол бумажку, разрисованную вензелями. Оказывается, это у нас подарочный сертификат «200 мл крови в подарок», и такой улыбающийся во все 32 граф Дракула, интригующе играющий бровями. Я знаю, видела такие сертификаты на полочках в супермаркете, но я их не заверяю! Это я и пыталась донести до парочки. Поняли с пятого раза, пока не перестала обращать на них внимание, а занялась полировкой своего крошки-арбалета. Вампирюга, наконец, понял куда попал, и дернул без оглядки. Напоследок он промычал что-то насчет мистера Александра...

И вот, следующей ночью приходит ко мне в контору вампир.

- Мне нужен мистер Дигл,- говорит он и усаживается в кресло, без приглашения. Голос его тих, но тон обещает бурю.

Я, наконец, решаюсь оторвать взгляд от документов. Я тоже очень злая, ведь надо платить за электричество, а в бумажках — полный сумбур.

- Мистера Дигла уже 5 лет как нет на этом свете.

Кажется, вампир в замешательстве. Он видит мои глаза и осознает, что некромант — это я.

- Мое имя Александр... - говорит он, и отчего-то его голос теплеет. - И у меня к Вам, мисс Дигл, претензия.

- Ах, тот самый мистер Александр! Которым меня вчера пугали! - я откинулась на спинку кресла, рассматривая бессмертного. Это был красивый темноволосый мужчина, отчего-то наряженный в старинный камзол и бриджи. Не то, чтобы ему не шло, но этот наряд был моден лет этак 300 назад.

Вампир заметил мой удивленный взгляд и снизошел до объяснения:

- У меня бал... - Он посмотрел на настенные часы. Наверное, очень спешил, этот клыкастый Золушк.

- Так что там с претензией, мистер Александр? - напомнила я.

- Месье Александр,- с легкой улыбкой поправил он. И я обратила внимание на его тонкие пальцы, сжимающие набалдашник трости. На одном из них блестел перстень Князя города.

- Вот как,- хмыкнула я.- Так жалобщик побежал сразу к папочке...

- Он мой подопечный...

- По-моему, он — слюнтяй.

Вампир откинул голову назад и вдруг рассмеялся. А потом в одно мгновение оказался рядом с моим столом и навис надо мной сверху, уперев руки в столешницу. Все эти вампирские трюки со скоростью мне никогда не нравились, потому в грудь бессмертного уперся болт арбалета. Благо с реакцией у меня было тоже неплохо. Как и с интуицией.

Александр, испытывая мое терпение, наклонился еще ниже, так что острие стрелы теперь точнехонько соприкасалось с телом, и выдохнул:

- Так это правда, что о Вас говорят. Безрассудная и смелая. - И он также молниеносно снова оказался в своем кресле. Закинул, как ни в чем не бывало, ногу на ногу, и вежливо улыбнулся. - Вы мне нравитесь, Аяра.

Я убрала задеревеневший палец со спускового крючка, но арбалет оставила на столе. Нервы были на пределе. Если этот вампир был Князем, то сила его велика. Куда-то же делся предыдущий хозяин города. А Ирвин не был слабаком.

- Вы очень натурально изобразили удивление в начале нашего разговора. А, оказывается, наслышаны обо мне.