Дель Арте

Дель Арте

Дель Арте

   Платье Коломбины на мне сидит идеально. Пышная юбка с кучей оборок и рюшек, но не длинная, а кокетливо оголяющая коленки. Неширокий корсаж плотно стягивает тонкую талию. Маленькое декольте скромно прикрывает грудь, но глубокий У-образный вырез даёт призрачную надежду вожделённому взгляду.

   Ах, эта Венеция! Здесь всё пропитано духом Дель Арте*. Это город карнавала, греха и азарта. Город свободы и вечного праздника. Разве можно надеть что-то другое для вечернего променада в самом романтичном уголке нашего Мира?

   Импозантный официант  провожает меня к столику, усердно смахивая белым полотенцем невидимую пыль со стула, стола и окружающего воздуха. Это целая церемония – усадить гостя за стол, наговорить кучу комплиментов, и сделать твою жизнь прекрасной. Пусть даже на время пребывания тебя в этом заведении.

- Molto bella, magnifico!* – итальянский язык завораживает, невольно пробуждая сексуальность, заставляя почувствовать себя аутентичной женщиной, подлинной самкой. Особенно остро это ощущается, когда ты в кои-то веки выезжаешь из нашей холодной во всех смыслах России, с нашими суровыми и сдержанными мужчинами.

   Я с удовольствием наслаждаюсь атмосферой игры и флирта. Пристально смотрю в глаза обслуживающему меня мужчине, нежно поглаживаю шею кончиками пальцев, чуть дольше, чем надо выбирая блюдо на ужин. Очаровательно улыбаюсь, показывая свою беспомощность в карте меню. Надо отдать ему должное, он поддерживает игру, не отводя жадного взгляда от нижнего края моего У-образного выреза, опустив глаза к голым коленкам, скользнув по шее, губам, наконец, смотрит мне в глаза, напрочь позабыв о чем я спрашиваю. Я смакую момент, затем, как бы извиняясь, произношу:

- Sono vegetariana.*

Это выводит его из ступора, он перелистывает моё меню на нужную страницу, будто невзначай касаясь моей руки. Вздрагиваю…

   …Ого, а на улице уже совсем стемнело. Карта города! А, забыла в кафешке, да и ладно, главное выйти на какую-нибудь площадь.  Венеция ночью – это что-то нереальное. И света почти нет. Куда подевались вездесущие туристы? Днём на узких улочках невозможно разойтись. А сейчас - все как вымерли. Ау, люди! Самые вкусные кафе в этом городе спрятаны в глубине маленьких домов. И днём-то Венеция напоминает один огромный лабиринт, а ночью – это ловушка для заблудившихся овечек. Так… Как там говорится: «Главное успокоиться и вспомнить что-то примечательное». Так я же практически ничего не вижу!              

 Вот, блин. И гондолы* ночью не плавают, и вапоретто* не ходят. Заигрывания с красавцем – официантом затянули мой ужин, а ночь утопила город в темноте. Итак, где я?

   Грохот моих каблуков по мостовой усиливается, отражаясь от каменных стен. От этого становится ещё более жутко. Лунного сияния не хватает, чтобы разглядеть надписи на зданиях. Это вам не Москва, где всё освещено фонарями, окнами многоэтажек, фарами проезжающих машин. Здесь первые этажи нежилые, а следующие закрыты ставнями. Я слышала, что запутаться в расположении местных улиц могут даже сами венецианцы. Вон, впереди фонарь, для начала надо выйти на свет.

   Стук моих каблуков словно дублируется. Замираю на месте. Тишина… Показалось, что ли? Вспоминаю про реверберацию – отражение и затухание звука. Да, видимо просто такой эффект. Каменные дома, каменные мостовые. Ладно, надо подойти к фонарю. Что это за странный свистящий звук? Ветра вроде бы нет. Можно подумать, что человеку не хватает воздуха, словно он запыхался от бега. Резко оборачиваюсь всем телом. Темнота, хоть глаз выколи. Чьё-то громкое дыхание резко прекращается. Может, моё? Ловлю себя на том, что не дышу. Да ладно, это ж Венеция, не может быть такого, чтобы совсем никого не было. Турист, он и ночью турист. А туристы ходят стаями. Обязательно сейчас наткнусь на какую-нибудь подвыпившую добрую компанию, главное выйти хоть на самую маленькую corti*.

Я уже совсем близко от фонаря. Сейчас посмотрю надпись… тень… на кирпичной стене тень… Моя, наверное. Я же только что подошла. Отхожу на два шага в темноту – тени нет. Фух… Моя, значит. Снова становлюсь под фонарь. Ага, вон на стене белый прямоугольник с черными буквами, сейчас узнаю где я. Подаюсь в сторону надписи. Тень остается на месте… Чувствую, как ужас отключает способность думать. Как будто кто-то медленно поворачивает рычаг в твоей голове, и мысли останавливаются, словно для них включили красный свет светофора. Срываюсь с места и бегу, громко стуча каблуками. Впереди холодным блеском мерцает вода. Ага, значит я выбралась к какому-то каналу. Справа мост. Скорее перебежать на другой берег – там должен быть центр, а значит хоть кто-то из туристов или романтичных влюблённых парочек. Ну кто-то же должен быть? Это же Венеция, здесь всегда кто-то есть. Я уже на мосту. Резкое состояние дежавю вгоняет в ступор.

… Ночь. Почему-то звучит музыка. Громкий нетрезвый смех. Я прохожу по тесным улицам. Вокруг меня люди. Все в масках. Дамы в пышных платьях и париках. Кружева скрывают всё лицо, невозможно узнать, кто она? Мужчины в больших треуголках и длинных черных плащах. Маски бережно хранят анонимность. Кто-то танцует. Кто-то дерётся. А вот парочка занимается любовью. Он крепко прижал её к стене, задрал платье, и совокупляется у всех на глазах. Она стонет громко, не сдерживаясь и никого не стесняясь, словно позволив своей похоти наконец-то одержать победу над собой, своими рамками и стереотипами.

…Ты – в маске. Тебе всё можно. Маска отменяет всё. Маска отменяет стыд. Маска отменяет страх. Это – карнавальная ночь. Ты надеваешь маску и делаешь, что хочешь. Предаёшься распутству. И даже церковь тебя не остановит. В эту ночь она закрывает глаза и стыдливо отводит свой целомудренный взор. Карнавальная ночь – ночь греха, безрассудств, веселья и разврата. Ночь наслаждения и порока…