Дело его смерти

Дело его смерти

Данный рассказ (его журнальный вариант) рассматривался для публикации в журнале "Darker". Все совпадения имён и поступков персонажей произведения с именами и поступками реальных людей случайны.

Я включил свет, отряхнул шляпу и повесил её на крючок. В офисе было пусто и тихо. И на душе у меня было пусто. Но тишины там отнюдь не наблюдалось. Голоса тех, кто имел сомнительное удовольствие жить и работать со мной ещё совсем недавно, звучали громко и навязчиво.

«Считай, что я уволилась, – сказала Настя. – Может быть, ты найдёшь себе другую помощницу, которая согласится бездельничать в конторе за двадцатку в месяц и выслушивать твои пьяные обещания... И твои дурацкие намёки. Мне не нужен ни ты, ни эта работа. Может быть, ты когда-то был неплохим опером, но сейчас взялся не за своё дело. У нас не пятидесятые годы, и мы живём не в Соединённых Штатах. И тем более, не в романах Чейза и Спиллейна. А ты ведёшь себя так, словно жизнь – это книжка про жуликов. Даже твой имидж оттуда: длинный плащ, шляпа. В одном кармане пистолет, в другом – фляжка с виски. А на самом деле ты просто неудачник».

«Литвинов, я ухожу от тебя, – сказала Лариса. – Может быть, я ещё вернусь, если ты займёшься каким-то более-менее приличным делом. А то за моей спиной уже шепотки пошли. Все говорят, что твоё любимое занятие – разбивать чужие семьи. Недавно ты так поступил с семьёй моей подруги. Теперь взялся за нашу, верно? При этом у тебя за душой ни гроша не осталось – где твои обещанные тысячи баксов? Зачем ты ушёл из органов? Чтобы сутками пропадать неизвестно где и приходить пьяным? Знаю, ты и в полиции попивал, но там у вас полно таких, кто хоть и пьёт, но работает как надо, а сейчас ты попросту спивающийся неудачник».

«Всё, парень, – сказал Римлянин. – Чтоб я ещё обратился к тебе, так пусть у меня лучше хер на лбу вырастет. Какого чёрта ты полез копать там, где тебя не просили? Я по твоей милости три дня проторчал в ИВС, на меня теперь деловые партнёры пальцем показывают. Какой, к свиньям, гонорар? Я жалею, что аванс тебе дал. Ладно, ты нашёл этого козла. Но теперь моё имя треплют во всех блогах и новостных сайтах, намекают на мои приключения с несовершеннолетними, и я теряю то, что мне сегодня дороже всего на свете – свою репутацию. К сожалению, к ногтю тебя сейчас не взять – ты парень скользкий, и менты тебя почему-то до сих пор любят, впрягаются за твою шкуру, хоть ты и ушёл от них. Наверное, потому что ты неудачник».

Я прошёл к столу, расстегнул плащ и уселся в кресло. На столе громоздился допотопный компьютер. Рядом с клавиатурой – пепельница с кучей окурков, какие-то бумаги с каракулями – видимо, я сам рисовал, будучи вчера здорово на кочерге. Рабочее место частного сыщика... Я вытащил из кармана плаща фляжку (виски было самым дешёвым, больше похожим на крашеную водку), сделал хороший глоток и мысленно обратился к своим оппонентам, которые словно бы стояли перед моим столом и укоризненно глядели на меня.

«Ну что я тебе могу сказать, гражданин Римлянин. Извини за «гражданина», конечно, но я с большим удовольствием увидел бы тебя сейчас на допросе. По уголовному делу номер такой-то. Потому что ты совершил: а – подлог; бэ – мошенничество; цэ – злоупотребление служебным положением. К тому же ты действительно поганый педофил, хотя это и недоказуемо. И я очень доволен, что теперь твоё истинное лицо появилось в интернете. Я этому рад больше, чем радовался бы вознаграждению. Зато теперь знаю, что тебе никогда уже не удастся пролезть ни в какие кандидаты. Возможно, ты ещё это не осознал и сам... Но к ногтю ты меня действительно не возьмёшь. Да, с моими бывшими коллегами у меня остались тёплые отношения. Хотя бы потому, что я ушёл из ментуры без скандала и время от времени «сливаю» им кое-какую информацию. В обмен на физическую защиту от таких, как ты».

Я хлебнул ещё крепкого и обратился к бывшей жене.

«Ты слышала, Лариса, почему у меня нет за душой многих тысяч долларов? Да потому, что я скорее отгрызу себе правую руку, чем буду стелиться перед такими типами, как этот. Кстати, когда я в оперативниках был, тоже многого от тебя наслушался. Сколько раз ты заводила этот разговор, что я сглупил, отказавшись идти в ДПС, или как она там сейчас называется? Видимо, вы, жёны, все одинаковые – радуетесь, когда муж прёт домой деньги, полученные в виде взяток, а если он работает честно (насколько такое возможно в полиции), это значит, что он неудачник. Логика железная. Но вернёмся к нашим баранам. Ты говоришь, я разбиваю чужие семьи? Но не ты ли сказала, что деньги не пахнут? В том числе и полученные за информацию о том, чем занимаются за спиной клиентов их жёны и мужья? Заметь – и мужья тоже. А что касается твоей подружки, то разве я виноват, что она засветилась в той же самой групповухе, где участвовал благоверный моей клиентки? Клиентки, благодаря чьему гонорару мы с тобой сделали ремонт в квартире? Да, я попиваю. Но я вижу столько грязи, сколько ты сроду не видела, и дай бог тебе никогда её не видеть».

Во фляжке было ещё глотков на пять. Римлянин больше не ругался. Супруга молчала. Я подозревал, что убедить их мне не удалось, но себя-то я убедил, и это было главным. Оставалось хоть что-то внятное сказать для Насти. Я надеялся, что это возможно. Ещё раз приложился к фляжке, убрал её в карман, немного ослабил галстук и прикурил сигарету.

«Настенька, – сказал я. – Мы с тобой больше года проработали вместе, и я, если честно, не ожидал, что ты решишь уйти сама. Наверное, ты ушла вовремя. Конечно, сейчас у меня не самые лучшие дни, и, если опять-таки честно, лучше уже не будет. Действительно, всем известно ещё с семнадцатого века, что когда клиент имеет неприятности с законом в результате каких-то действий детектива, то к такому детективу просто перестают обращаться. Но ситуация даже не в Римлянине – с ним я подобный прокол допустил, если хочешь знать, намеренно. Ситуация в том, что я вообще вынужден прекращать все свои дела, и ты знаешь, почему... А мелкие твои упрёки надуманы. Про выпивку ты и так должна понимать – девочка умная. Без оружия работать опасно. А что касается имиджа, то...»