Дело о рыжих бестиях

Дело о рыжих бестиях

- Ох Милка и хороша стала! Ты гляди, рыжая как лиса! – приговаривала бабуля, завидев внучку. Мила, обвешенная сумками, отдуваясь ввалилась во двор. Еще вчера она рыдала в подушку от безысходности и постигшего ее горя. Антоша, с которым они жили, казалось, счастливо, хоть и не долго, ничего не пояснив и побросав пожитки в сумку, ретировался из Милкиной жизни и квартиры буркнув «Полюбил другую. Она настоящая бестия, не то что ты – серая мышь! Старуха.»

Мила опешила настолько, что слова не могла вымолвить, лишь открывала рот как рыба выброшенная на берег. Она закрыла за Антошей дверь, и автоматически пошла на кухню, схватила кастрюлю со свежесваренным борщом, и вылила в унитаз. Все так же молча она подошла к зеркалу. Милая мордашка, очень даже красивая. Формы есть, и Антоша всегда был от них в восторге, говорил, что лучше фигуры и не сыскать – талия тонкая, а все остальное только в руках и держи-не отпускай, до того приятно.

Волосы густые, длинные, в косу заплетенные, да цвета действительно мышиного. Но это ведь ерунда? И никакая не старуха! Милка разрыдалась тут же, в душе соглашаясь с тем, что она серая мышь, и это надлежит исправить незамедлительно. Внизу в доме есть парикмахерская – немедленно туда!

Если где и пьют на работе чай, так не в парикмахерской, времени на это просто не остается. Всегда находятся люди, которым срочно требуется привести себя в порядок, или помотать другим нервы. Работницы ножниц и краски встретили рыдающую Милу на пороге, представшую домашних тапочках и без копейки денег. Все что они смогли из нее выудить, это «Сделайте из меня бестию!» и новую порцию рыданий. Это были закаленные люди, и они видели всякое. Рыдающая девушка не испугала никого.

Через час Мила утихла и глядела на себя в зеркало во все глаза. Такого яркого рыжего цвета ей еще не приходилось видеть. Длинные волосы игриво переливались, вбирая в себя свет и искрясь как солнце. Подобную красоту совсем не хотелось заплетать в косу и прятать. Теперь ни у кого язык не повернется назвать серой мышью такую красотку.

Чтобы не сойти с ума, и немного отвлечься, Мила решила поехать к бабушке в деревню. Свежий воздух, забота и вкусные домашние пирожки кого угодно реабилитируют, если у вас не каменное сердце. И вот Мила прибыла по адресу.

Как же здесь было красиво и тихо. Сочная зелень и мирное пение птиц, запах трав и стрекот насекомых.

- Мила! Воды принеси. – попросила бабушка, - О чем мечтаешь, и что печалишься? Говорила тебе, козел этот твой Антоша, басурманин. Ушел, не велика беда! Неча рыдать, радоваться надо.

Мила вздыхала и соглашалась, но на сердце было гадко и кошки скребли. Вроде и не сильно то она его любила, но возраст уж, двадцать шесть стукнуло, пора было замуж. Борщи варила, неглиже танцевала, заботу проявляла и старалась изо всех сил, ну что ему еще надо было! Ан нет, серой мышою обозвал и ушел к другой, которая и борщ поди варить не умеет. Только что, ей Милке, с этого? Она осталась с борщом, но без замужа. А может бабуля права, и это к лучшему?

Взяв ведро, Мила пошла к колодцу. Тропка вела мимо подлеска, не очень далеко от дома. Зацепив ведро за крюк, она стала крутить ворот. На обратном пути ворот застрял и никак не хотел поворачиваться, ведро раскачивалось буквально в полуметре от девушки, но ни туда ни сюда не двигалось. Мила перевалилась через край силясь достать ведро и вытащить его. Потерпев неудачу, она высунулась еще больше, но поскользнулась и не удержавшись, рухнула вниз с отчаянным криком. Следом наступила темнота.

Голова нестерпимо болела. Мила еще не до конца очнулась, но уже слышала чьи-то голоса. Мужской строгий и несколько женских и детских. Она, наверное, упала и ударилась головой, а бабуля нашла ее и вызвала скорую.

- Зачем вы вызвали меня, если это не труп. – говорил мужчина весьма приятным голосом неприятные вещи. Он отчитывал кого-то не повышая тона, а этот кто-то стыдливо молчал, периодически пытаясь найти слова в свое оправдание.

- Ну так как же, господин, сами поглядите. Одета чудно, рыжая как бестия, ни косы ни косынки, срам какой. Что ж ее тут оставлять? А сама лежит и ни звука, и непонятно али жива, или все уже, отмучилась.

- Мы ее из ведра окатили! – радостно сообщил детский звонкий голосок, - Так лежит, промокла вся, да не просыпается, точно издохла, думали!

- Я жива. – прокряхтела Мила, чем вызвала в рядах присутствующих волнение.

- Живая девка, живая! – закричал малец и побежал об этом сообщать всем, кто желал это знать.

Мила села и облокотилась на стенку колодца. Голова несколько кружилась, но и только. Вроде она была цела, во всяком случае никаких повреждений не заметила, и самочувствие было нормальным. Наконец она увидела своих спасителей. Две женщины в длинных юбках и заплетенными вокруг головы косами, натруженными руками и загорелыми лицами. Несколько детишек жавшихся к матерям, держащихся за их юбки. Старик с палкой, стоящий чуть поодаль, с интересом наблюдающий за происходящим. И совершенно выбивающийся из картины джентльмен. В костюме с иголочки, темноволосый молодой мужчина с заметным шрамом справа на верхней губе, который его не только не портил, но и делал еще привлекательнее. Он смотрел на Милу строгим взглядом, с чисто профессиональным интересом.

- Мадам, как Вы очутились тут? – его голос был не только приятен, но столь холоден, что в данный момент она натолкнулась на него как на айсберг.

- А где я? – спросила Мила, чувствуя себя невероятно глупо.

- Мадам, Вы не помните где Вы находитесь, и как сюда попали? Это пригород Аверана, мадам. Столицы нашего государства, мадам. – с ноткой иронии сказал незнакомец, - А как Вас зовут, не забыли?

- Какой Аверан?! – Милу пробил холодный пот. Она упала в колодец и ударилась головой, и теперь ей это все мерещится? Какой кошмар! Комок ужаса подступил к горлу. Возможно она лежит в больнице, в коме, и все это не по-настоящему. Или еще хуже, она умерла, и это последняя реакция мозга, чтобы не было так страшно лететь в неизвестность. А может она просто спит?