Дело о странном черепе и побочной ветви

Дело о странном черепе и побочной ветви

Дело о странном черепе и побочной ветви

Холмс, вооружась увеличительным стеклом, внимательно осматривал битый временем  пожелтевший череп.  Череп весело скалился в ответ. Новомодный мелкоскоп Левенгука, вытащенный из футляра, по всей видимости тоже не пылился без дела. Открытое окно щедро делилось легким запахом гари, звяканьем тележки молочника, и той сырой свежестью, что сложно назвать бодрящей:  скорее промозглой.

Бодро вскочив, мой друг было поприветствовал меня...

- Дайте угадаю, сейчас вы спросите, не читал ли я свежих газет?

- Методы дедукции,  с коими вы сталкиваетесь уже третий год,  весьма благотворно влияют на вас, док, поэтому перейду к сути. Итак...

Да, этот был один из тех, к сожалению, пока еще редких моментов, когда мне удавалось поймать волну, и двигаться с одним из величайших умом Англии  в одном направлении.

Улыбнувшись, я снял шляпу и покосился на безжалостно  расстрелянного, видимо утром, трефового туза на каминной полке.

Холмс, напоминая рыбака, что закинул приманку, или даже скорее жирного многоопытного кота, что терпеливо ждет добычи у этого самого рыбака, вовсю изображал из себя статую внимательного Будды.

- Итак?

- Друг мой, на полосе "Таймс" я вижу лишь три события, что могли привлечь ваше внимание. Крушение экспресса в Саутгемптоне с сотней жертв и странными взрывами , похожими на диверсию. Массовая и жуткая резня в Неттершире, десять покойных, из них три ребенка, по описаниям,  очень смахивает на странный ритуал с жертвоприношениями и кабаллистикой. И наконец, сорвавшаяся свадьба баронессы Ланкастер: древний род, загадочное исчезновение.

- Эх, мой добрый друг Ватсон. Система в вашем исполнении была хороша, но как обычно дала сбой. Но в этом нет вашей вины. Иногда далеко не первые полосы дают пищу для ума, и не они же могут привести к глобальным катастрофам.

- По-вашему, сотня несчастных жертв поезда или банда маньяков-убийц не заслуживают внимания, Холмс? Горе в одном из древнейших родов Англии тоже прошло мимо вашего пытливого взора? Признаться, я в тупике.

- Док, лучше обратите внимание на это. И он бережно протянул мне скалящийся череп.

- Я армейский врач, не патологоанатом, и даже не антрополог. А боюсь, здесь понадобится кто-то из них. На первый взгляд,  при жизни это был либо карлик, либо ребенок с сильными деформациями. Череп сильно вытянут, его обладателя красавчиком назвать было бы  сложно. Хотя если вспомнить о знаменитой Нефертити, стандартах красоты древнего Египта, или же наоборот, гнусных компрачикосов с их дьявольскими экспериментами по уродствам... И это клеймо на лбу, в виде листка клевера...

- Этот череп, с оказией, передал мне хороший знакомый. Лорд Стрейндж - мистик, затворник, обладатель закрытой коллекции очень любопытных артефактов и странностей.

- Я слышал о нем,  из древнего почтенного рода, в очень дальнем родстве с предыдущей королевской династией, знался с Блаватской, получил часть наследия Сен Жермена, из-за чего в свое время шли немалые пересуды и сплетни, был в Египте, Персии, и даже пытался найти легендарную Шамбаллу.

- Именно. Так вот. Лорд был не просто любезен, но и настойчив, передав мне череп, а так же конверт с пятком газетных вырезок разных лет,  перепечаткой нескольких легенд и даже детских сказок. Наших, надо сказать, легенд и сказок, вы о них слышали, Ватсон.

- Не понимаю.

- Лорд сказал, что мне обязательно нужно там быть, и обязательно с этим подарком. А еще лорд умен, загадочен, умеет интриговать, никогда не подводил, и знает цену своим словам.

Пожелтевший череп, зло клацнув зубами,  скрылся в холщовой сумке. Шерлок же  набил трубку, затянулся, посмотрел на меня прищуриваясь, словно задумывая очередную каверзу. Моя рука вдруг предательски заныла, предчувствуя приключения и проблемы.

- Мы едем в Бреслоу, что в Бредфоршире. Экспресс через двадцать минут, а наш попутчик все еще запаздывает.

- Зачем, и что за попутчик, Холмс? - он умел вводить меня в ступор одной фразой, резко меняющей планы на ближайшие несколько дней. А ведь я так хотел вытащить его  в Друри Лэйн, на новую примадонну из Петербурга...

- А вот и он.

Ругань ворвавшаяся в окно, грохот по лестнице, и я понял, что сейчас увижу Лестрейда. Маленький человечек в мятом котелке со злыми глазками ворвался в комнату и поздоровавшись, тут же  бросил - "Важное дело, Холмс!"

- Опаздываете, дорогой инспектор, опаздываете. Ремонт на Гарден авеню из-за проблем с подземкой, вынудили вас поменять кэбмена,  но второй оказался еще менее расторопным, и последние полмили вы бежали пешком. Иногда заботы отцов города становятся такими утомительными...

- Черт возьми, Холмс, я отказываюсь удивляться! Но дело важное, и...

- Бреслоу, мой торопливый друг.

Лестрейд махнул рукой, окончательно капитулируя.

Я же зашуршал свежей газетой. Последняя полоса. Банальная бытовое дело. Почтальон и полисмен что-то не поделили на узкой тропинке, и в тихой деревушке появилось два трупа. Для столицы незначительная мелочь, для графства не ахти какое событие, для тихой же деревушки - шумиха и трагедия. На неделю, не больше.

- Отвечая на вопрос "зачем" - буду краток. Вернуть череп на место, согласно инструкции лорда Стрейнджа.  И да, Ватсон, захватите свой докторский  чемоданчик, оружие и вон ту сумку с набором для пикника...

Утренний экспресс бойко уносил нас прочь от смога и туманной сырости. Солнце, только что мрачное, тусклое, еле живое, словно поменяло настроение с первым верстовым столбиком. Тучи разорвались, жарило вовсю, подсушивая сходу   как наш экспресс, так и  проселки, деревья, и даже бодро пасущихся коровенок. Местная природа словно заправский фокусник являла нам то зеленые холмы, то пастбища, то узкие ленты рек. Убаюкивание колес экспресса, что без остановки выстукивали дорожную колыбельную,  заставили Лестрейда - задремать,  меня - прикончить две чашки горячего чая, а Холмса - впасть в меланхолию, подобную сомнамбулической. Он смотрел абсолютно безжизненным и тусклым взглядом на проносящиеся в окне прелести пасторали, лишь изредка смазывая меня безучастным и и жутковатым взглядом. Я крайне редко видел друга в таком состоянии, обычно он был бодр, весел, фонтанировал идеями, и двигаясь во все стороны сразу, охватывал необъятное.