Демон И Тинь

Глава 1. В которой Бажен попадает в свою могилу

Китай 526 г. н.э. Город Чанъянь – столица империи Суй

Посреди небольшой площади, окруженной однотипными казенными зданиями дворцового комплекса, стоял высокий светловолосый мужчина в ожидании семенившего из ворот посольского двора чиновника в богатой одежде.

- Добрый день, дорогой Байяо Дзин (白妖精)! Хорошо, что Вы подождали меня! У меня к Вам очень серьезный разговор по поручению Императора. Буквально вопрос жизни и смерти! – сказал подошедший и покосился на необычно большой и широкий гуань-дао[1] на плече собеседника.

- Хорошо, уважаемый Сынь Цань. С каких пор мы снова на «вы»? Мы можем здесь поговорить или надо куда-то идти?

- Нас ждут. Пойдемте, я провожу и по дороге расскажу суть дела. Идти нам недалеко - буквально два шага отсюда до одной из казарм. – Чиновник не перешел на «ты».

- Что-то Вы не веселы, господин мой Сынь Цань? Опять тюрки наседают? Или войска Когурё совершили набег на наши земли? Или южные князья интриги плетут? - в отличии от нервного и мрачного Сынь Цаня, его собеседник улыбался.

- Не без туч на синем небе Великой Империи дорогой Байзе! И тюрки концентрируют войска на наших границах, при этом заверяя о вечном мире, и когурёзцы совершили разорительный набег на Ляодун, а южные князья с тюрками ведут тайные переговоры!

- Наш с тобой разговор не будет иметь к этому отношение. Проходи, пожалуйста, вот в эту дверь. Нет-нет, не направо, а налево вниз.

Проходя мимо охраны, вельможа, пропуская вперед своего собеседника, неожиданно остановился и обернулся посмотреть на небо.

- Хорошая погода для середины ноября, господин Сынь.

- Мне бы даже дождь и слякоть были сейчас в радость!

Некоторое время высокий воин и тучный чиновник спускались молча, воин всегда был не многословен, а чиновник погрузился в себя и шел спотыкаясь.

- Уважаемый Байяо Дзин, Вы осведомлены не хуже моего, о том что Император держит зеркало у рта своей империи, следя за ее дыханием! Вы знаете, что у него много врагов… часть которых скорее мнимая, но есть и серьезные враги – тюрки, южные князья, северные племена, нельзя сбрасывать со счетов Когурё и Пэкчё. Да, сейчас у нас с Каганатом мир и мы ежегодно задабриваем его дорогими подарками. Да, южные князья усмирены и поклялись в верности, а те, кто нет – гниют в подвалах дворца Императора…

Сынь Цань о чем-то неожиданно вспомнил и поперхнулся.

- Уважаемый Сынь Цань, извините, что перебиваю, я одет подобающе? Нам не грозит встреча c Императором или высшими сановниками Империи? - тот, кого сановник называл Белым лешим [2], был в повседневной одежде при оружии, но без доспеха.

- Нет, Бажен! - воин даже обернулся от неожиданности, чиновник назвал его настоящее имя, впервые за много месяцев, впервые с тех пор как они приехали в столицу, а может быть впервые с их первой встречи.

- Нам предстоит встреча с одной уважаемой госпожой и ей не до церемоний, стрижек, костюмов и поклонов. - Сынь Цань улыбнулся и бодро, как будто проснувшись, зашагал вперед, держа в руке светильник и обогнав собеседника. На ходу он продолжил начатую и как будто даже отрепетированную речь, заставляя спутника внимательно слушать и не давая вставить слово:

- Когурё и Пэкчё нам сейчас не страшны, они скованны военными действиями против своего соседа – государства Силла, которому мы продуктивно не мешаем воевать с нашими врагами уже не первый год. Но все это зыбко и обманчиво, по мнению великого Императора, он видит крамолу и заговоры везде!

Бажен уже знал, как болезненно подозрителен великий Император Поднебесной, он не доверяет родным и близким, тем, кто служит ему много лет, и тем, кто рисковал жизнью за него... Не мудрено, он сам убил своего отца, чтобы взойти на трон. Отменил все облегчения для простого населения и взял в железный кулак знать, армия всегда в походах и всегда раздроблена на части, все для того чтобы пресечь крамолу на корню. На званных обедах слуги пробуют еду и напитки, прежде чем дать Императору, собаки охраняют выходы из комнат, а личная гвардия входы. А сам дворец - лабиринт залов, комнат, чуланов, секретных колодцев, тайных ходов и ловушек.

- Вот мы и пришли...

Собеседники остановились перед массивной квадратной дверью, охраняемой тремя богатырского сложения воинами. Все трое сначала с трудом подняли железный засов, повернули колесо запорного механизма, а затем налегли на дверь, и только тогда она медленно начала открываться...

Бажен коснулся двери и удивился, она была высечена из цельного камня, квадрат высотой и шириной в два человеческих роста, а толщина не меньше руки от запястья до локтя, такую не под силу отворить даже десятку человек, наверное, имелся какой-то скрытый рычаг или противовес, который помогал ее двигать.

- Так вот, Император сходит с ума по безопасности и боится любого, кто может иметь даже воображаемые им амбиции на престол, авторитет у народа, у армии или при дворе. Поэтому он отсылает в провинции самых умных чиновников, а талантливых военачальников в удаленные гарнизоны и общается с ними посредством писем, отправляемых самой большой за все время существование Империи почтовой службой. Император не доверяет и мне!

Сынь Цань вошел под свод комнаты и Бажен проследовал за ним. Остановившись сановник чуть присел, уперев руки в колени, а Бажен поднял голову и осмотрелся.

- Наш великий Император! - эти слова тучный чиновник сказал нарочито громко, и стража по условному знаку начала закрывать дверь, у белого воина был небольшой шанс успеть и напасть на охрану, но он не двинулся, глядя на сановника в упор.

- Я знал, что так и будет! - внезапно потухшим голосом сказал чиновник. Отвернулся к стене и продолжил. - Император давно держит в заложниках моего сына и дочь, я виделся с ними только с его специального разрешения в условленные дни у него в загородном дворце.