День Лоха

Часть 1

Спички не зажглись ни с пятой, ни с десятой попытки. Это был уже третий по счету спичечный коробок, которые Ангелина Михайловна Кулагина пользовала без успеха. Приятной наружности женщина, чья жизнь перевалила через полувековой рубеж, повидала много удивительного. Но ни годы, ни жизненные испытания, ни многочисленные потрясения мирового масштаба не лишили её способности снова и снова удивляться.

Вот и сейчас, глядя на девически-розовые головки спичин, она диву давалась тому, с какой непреклонностью они выбрасывали в воздух мертворождённый огонь. «Ну, вот, День лоха начался, – подумала потенциальная пенсионерка, – спички-то – бракованные».  Незадачливые дни случались в её жизни часто. Она предполагала, что от природы наделена некой ущербностью, благодаря которой все торгаши считали её «своим клиентом». Без лоха, как известно, и жизнь плоха.

            В ход пошла невесть откуда появившаяся в захламлённой шухлядке кухонного стола истощённая карманная зажигалка. Почихав в жерло газовой горелки, ей удалось-таки вызвать к жизни пламя. Хозяйка сварила бурдовый кофе, который ей всучил рыночный торговец, безошибочно угадав признаки лохизма на привядшем женском лице. «Бэры, сэстра! Карошь, чорни, крэпки!» – подначивал Ангелину Михайловну молодцеватый брюнет. Он потряхивал кудрями, поблескивал улыбкой, а глазами сиял так, что, казалось, звёзды упали среди бела дня в ямки его глазниц.

По жизненному опыту Ангелине Михайловне было известно, что коль продавец усиленно нахваливает свой товар, да ещё и сестрой её называет, то значит, точно подсовывает дрянь. Но если отказаться от покупки…  Мгновенно улыбка на симпатичном восточном лице сменится выражением негодования. Ущемлённый в своем достоинстве «брат» примется размахивать руками, точно пробудившийся на рассвете молодой петушок крыльями. Медоточивые уста извергнут громогласную обжигающую струю типа: «Зачэм  минэ нэ вэрышь!? Вай-вай! Некаращ-щ-щё!» Привлечённые сценкой все ближайшие человеческие головы, мельтешащие в торговый рядах и междурядьях, повернутся на шум с любопытством, которое Ангелина Михайловна расценивала в людях, как признак нечистоплотности. Одна только мысль, что она невольно подогреет низменный человеческий инстинкт, побудила её отстраниться от неловкой ситуации. Она опустила в сумочку упакованную таинственную смесь, скорбно приподняла брови, быстро рассчиталась и ушла, сказав «спасибо»…

Поджимая губы, от чего они морщились, как куриное гузно, дамочка отпила из фарфоровой прозрачной чашечки угольное, отдающее гарью пожарищ пойло. Одна половинка женского существа наблюдала за экраном Самсунга, в котором повествовалось о торнадо, пожарах, автокатастрофах,  терроризме, воровстве в государственных масштабах, землетрясениях, наводнениях и прочих стихийных явлениях. Другая её часть вглядывалась в трюмо и усиленно пыталась отыскать в отражении лоховские черты.

Кулагина не могла себе не признаться, что проблема лохизма волновала её гораздо сильнее любых государственных и даже мировых бед. Частично это было связано с тем, что телеужасы повторялись в новостных передачах каждые пятнадцать минут без перерыва на обед. Они быстро увязали в зубах, так что даже самые кошмарные кошмары уже не потрясали. Где-то после пятого повтора новости уже были заучены, как «Отче наш» и не вызывали раздражения.

На одном подносе подавалось: военные события в Сирии и на восточной Украине; гибель престарелого пешехода под колесами московского мажора; строительство крымского моста; убийство озверелым главой семейства всех поголовно домочадцев; дружба тигра с козлом в Приморском сафари-парке; акты терроризма в разных странах; продолжение расследования боинга, упавшего на территорию Украины летом 2014; успешная сдача ЕГЭ выпускниками российских школ; ответы президента Путина на 73 вопроса граждан; явление народу дракона в Коктебеле и т.д и т.п.

Но главной виновницей кулагинского бездушия являлась  телеантенна. Она была настроена настолько плохо, что TV в сухом остатке выдавал две с половиной программы. При этом изображение на экране всегда было припудрено разноцветной метелью. Звук периодически сбивался  на треск и шкворчание яичницы, а порой и вовсе исчезал. Все это в совокупности оставляло Ангелину в спасительной отстраненности от действительности.

По утрам и вечерам она смотрела в зеркало, которое демонстрировало сдержанной полноты фигуру, бледное лицо и такие же бледные волосы до плеч. Чёлка маскировала шесть ниточек морщин на высокородном лбу. Они, точно струны диковинного инструмента, при малейшем волнении вибрировали и приводили в звучание весь женский организм.

При взгляде на эту женщину единственное, что помещалось в поле зрения, были глаза. Всё прочее в ней как бы отсутствовало. Глаза Кулагиной – две золотые лужицы – сияли в любую погоду. Они были по-совьи велики и круглы, очки же существенно усиливали их величину и округлость и вызывали у каждого заглянувшего в них лёгкий шок. Каждое утро ей худо-бедно удавалось найти примирение со своим уже немолодым лицом. Ни двойной подбородок, ни мешки под глазами, ни радикальная недостача зубов пока что не имели к нему отношения. Многие находили его приятным, но не сама Ангелина. Она считала, что её уродуют до безобразия маленькие губы.

 Эту существенную деталь физиономии, которая в последние годы приобрела моду на объем, многие дивы от шоу-бизнеса нещадно увеличивали с помощью силикона и тем самым задавали тон в женском имидже. Любая фотомоделька с рыбьим ртом вызывала у Ангелины Михайловны чувство нереализованного желания, потому как её рот – ущербный рот провинциалки был навсегда лишен возможности обрести совершенство за счёт дорогостоящего имплантирования.

Ангелине казалось, что именно слабый рот является причиной её недостаточной крутизны и бесчисленных жизненных неудач. В конце концов, он неприкрыто демонстрировал признак лохизма, такой привлекательный для каждого уважающего себя деляги.

Не сумев ни насладиться, ни взбодриться утренним кофе, женщина крутанула кран, чтобы скорее отправить фальсификат по сточным трубам с глаз долой. Внезапно из-под крана взорвался гейзер и вонзил в тело целый пук ежовых струй. Поспешно орудуя «барашками», хозяйка притушила поток до размеров ручейка. В эту минуту она с обидой в сердце помянула юного болтливого водопроводчика, который лишь неделю назад установил новый, дорогой, с признаками железа в своем составе, кран. Ангелина стояла рядом и следила, что называется, в четыре глаза за тренировочными попытками самоназванного сантехника выполнить задачу.