День-ночь...

День-ночь...

155. День–ночь…

28.07.2015

Едва я прилетел из Москвы, как через неделю меня спонтанно отправили в командировку на сутки в Костанай. Утром двумя рейсами «Эйр Астаны» туда, а вечером одним рейсом «Бек Эйр» обратно. Забегая вперёд, скажу, что рейсы «Астаны» оказались дороже рейсов «Бека» ровно в полтора раза. Но билеты были взяты прямо перед вылетом.

Я снова вышел из дому в четыре утра и стал ловить такси. Снова попался экотаксист, но с угла Желтоксан и Абая до аэропорта за 1500 тенге везти не захотел. Странно — я прежнего экотаксиста за язык две недели назад на такую цену не тянул. Тут же мальчик-студент на Камри, ехавший следом, повёз меня в порт за эту цену.

В зале внутренних рейсов аэропорта Алматы всё было, как обычно: жуткая очередь непроснувшихся ещё граждан на несколько рейсов сразу, и заоблачные цены буфетов без клиентуры. Я так и не понял – а зачем эти буфеты там были вообще? «Air Astana» от своих щедрот принесла нам в первом из двух полётов пирожок, но не такой, как раньше. Тесто в этом по крайней мере было не слоёное, с кучей крошек от него. По телевизору в самолёте снова «канадские хохотуничики» – снятые на скрытую камеру целыми сериями специальные сцены, в которых пока человек сидит на лавочке в уличном кафе, её тайком от него вдруг превращают за его спиной вместо лавочки в унитаз, или человека просят на время присмотреть за детской коляской, через минуту ребёночек вдруг начинает плакать, а когда к нему наклоняются, вдруг обливает наклонившегося водой. Ну что же поделать – кому-то это смешно…

Посадочный талончик на продолжение этого рейса у меня уже был, однако аэропорт Астаны всё равно выгнал меня в общий зал, а затем снова заставил проходить тот же досмотр. Зачем? Ну пошёл – опять жуткая очередь из нескольких рейсов и знакомый накопитель. Помня Шереметьево-Е, через окна и тут удалось сделать пару кадров – жаль, что против солнца.

Два Эмбраера-190 стояли на дальнем от аэропорта краю лётного поля. Нас туда подвезли на автобусе. Пока толпа народа стояла у трапа в очереди на посадку, я сделал пару-тройку кадров окружающих самолётов. Посадчица начала на меня вопить, что ничего снимать нельзя, и что она сейчас вызовет сюда всю аэродромную службу безопасности, САБ. Я в ответ послал её в бесплатный пеший эротический тур, и пообещал в ответ тут же вызвать транспортного прокурора – для неё, и всей САБ, вместе взятых.

Поодаль неизвестно зачем стоял какой-то грузовой Эйрбас-300 с китайскими номерами – весьма немаленькая машина по сравнению с нашими самолётиками. Вся передняя часть этого самолёта была закрыта какой-то «попоной» – удивились даже наши споттеры, которым я потом показал эту фотку. Эмбраер завёлся и поехал вдоль полосы на взлёт. Ехал медленно и долго, пока, наконец доехал до того края ВПП, где рядом стояли президентские самолёты.

Взлетели быстро и почапали ровно на запад. В таком самолёте нет телевизоров, а от щедрот «Air Astana» досталась на сей раз масенькая пачечка печенюшек-крекеров и стаканчик водички с подноса. Народ по соседним местам читал розданные бортпроводниками разные газеты, а я смотрел в окошко. Слой сплошных облаков начал наплывать минут за десять до посадки, и приземлились во внезапно конкретно пасмурный Костанай, в котором после алматинской жары было всего плюс тринадцать и приличный ветрюган. Ф-ф-фух: прохлада, кайф…

От самолёта до выхода в город нас довёз единственный видимый в этом аэропорту автобус МАЗ, который жутко грохотал всеми своими внутренностями на холостом ходу. Но когда ехал – ничего. Я быстренько просквозил сквозь толпу таксистов, и в абсолютном одиночестве оказался на конечной остановке автобуса, возле которой стоял бывший аркалыкский Л-410, которому кто-то совершенно варварски оторвал от моторов пропеллеры, и автобус третьего маршрута. Оказалось, что он шёл от автовокзала до железнодорожного вокзала как ходил когда-то раньше третий троллейбус, но потом ещё и как бывший автобус-двадцатка в аэропорт. Я быстренько сфоткал себе всё это, и забрался в салон подъехавшего транспорта.

Первые три или четыре остановки от аэропорта до Карбышева в салоне ехал я один. И «рулевому», в отличие от Алматы, это было пофиг. Никакого плана – он получал фиксированную оплату за каждый сделанный круг, плюс он же был и кондуктором. Около руля был закреплён огромный фабричный ящик с разными монетками в ячейках – и шофёру капал какой-то процент от продажи билетов. Соответственно никакой байги с другими автобусниками, стояния по остановкам по полчаса, и резины между ними со скоростью 5 км/ч не было. Кроме того, по маршрутам ходило не китайское или южнокорейское дерьмо, а куча вкусных и жирных старых европейских автобусов – Мерседес-405 был самой ходовой маркой.

Нырнули под железнодорожный мост, по которому в сторону Железорудной уже шёл с грузовым поездом какой-то электровоз. К электрификации этого участка наколько-то был причастен и я лично – а сколько я в своё время написал писем из KEGOC на КТЖ о недопустимости перекосов потребления электричества по железнодорожной подстанции в Железорудной… На Карбышева стал набираться народ. Улица напрямую до вокзала оказалась перекопана, и мы объезжали эти раскопки по каким-то боковым проулкам, где два таких автобуса разъезжались с трудом.

В окошечки касс на вокзале теперь была электронная очередь. Народу было прилично. Не посмотрев в расписание, я выбрался на перрон – и на второй путь от здания вокзала прибывал теперь со стороны Новоишимской поезд Тальго из Кызылорды, шедший аж через Тараз, Караганды и Кокшетау. Его вёз синий тепловоз из числа первых переделок «General Electric». Я хотел перейти на более широкий следующий перрон, чтобы получше снять это великолепие, но вдруг откуда-то появились какие-то охранники, и туда не пустили. Откуда взялось на дороге столько дармоедов, и зачем? Но про съёмки они ничего не сказали, хоть так…