День ребёнка и дракона

1. Воздух для чуда

Ки Чангмин всегда казалось, что в Лондоне не дымит только БигБэн. Хотя вроде как и там собираются что-то сделать, но вот что… Это был вопрос. Паренёк сам не хотел, чтобы там что-то было. И так слишком много дыма. И паровозов. Лондон был настолько раскроён железной дорогой, что несчастный город стали делить по районам именно с помощью железок. Но потом райончиков стало слишком много и это дело забросили. Весь город честно поделили на двадцать районов. Проблема была решена, а содрогание земли стало обычным делом. Ну, ещё и звук. С рождения Чанг проживал в Ливерпуле, а потом они с дедом перебрались в Лондон для того, чтобы гордость семьи Ки поступил в одну из лучших школ страны. Парень не знал, почему именно она одна из самых лучших, но знал, что у родителей есть дело, с помощью выручки от которого они смогут оплачивать его учёбу. Хотя Чангмин совершенно не горел желанием учиться, а уж тем более жить здесь. Ему хотелось на восток, откуда он был родом. Правда, Чанг никогда там не был (его отец «открылся» в Ливерпуле ещё до рождения сына), но дед рассказывал, что природа там лучше, меньше транспорта, больше свежего воздуха…

– Эй, парень, ты так сумку держишь, будто у тебя там опиум, – заржал полицай, который сидел напротив Чанга. Здоровяк с рыжими усами и небольшим животом. – Расслабься, китайчонок.
– Нет, что вы. Я даже не знаю, где его достать, – слегка улыбнулся Чангмин. Подумать только: ему тринадцать, а он уже настолько ненавидит полицию.
– А если обыщу сумку?! – к Ки придвинулся второй полицай. Тощая шпала, которую только под поезда и класть. Ну, ничего: ещё две станции – и он выходит.
– Пожалуйста, – чтобы старые мужики часом его в свой участок не затянули, брюнет решил сам предложить им свою сумку.
– Ну, вот. Что и требовалось доказать, – шпала вытянул из сумки несчастного пакетики с разноцветными порошками, и с коричневатым в том числе.
– Дэйбич, прекрати. Разве ты не видишь, что это всего лишь порошковые краски.
– Эй, Думай-Дважды, не мешай мне! Если бы это были просто «порошковые краски», он бы не ехал за ними до Кроуэа. Если этот паровоз идёт по второй дороге, то он живёт где-то в тех местах. Местах, где этих красок пруд пруди. Тогда зачем ему нужно было в Ньюарто?! Я уверен: в паре этих пакетов точно опиум. Китайцы, они такие. Засунут что-то под халат свой китайский – и всё, «А что я? Я ничего!». Знаю я вас.
– Дэйбич, если у тебя мало раскрытых дел – это не означает, что паренёк виноват, – Думай-Дважды открыл один из пакетов и поднёс к лицу напарника. – Понюхай. Так пахнет только краска.
Чихнув и высморкавшись, шпала наконец-то осознал свою ошибку, но признаваться не стал.
– Тогда что тебе нужно было в Ньюарто? Там одни «творческие личности», там ведь одни наркотики да выпивка! – всё ещё недоумевал Дейбич.
– Просто хотел купить качественный альбом. Такие продают только там, – Ченг вытащил из сумки небольшой блокнот с желтоватыми листами. – Просто художников в Ньюарто много, а в нашем – практически нет. Вот я туда и езжу, материалы покупать.
– Бедный малый. Полчаса трястись в транспорте, чтоб добраться до Ньюарто, – мужик с рыжими усами похлопал Ки по плечу и отдал собранную сумку. – Извини, что мы тебя так. У Дэйбича мало раскрытых дел, но свой хлеб отработать хочет. А тут такое. Надеюсь, однажды ты станешь одним из лучших художников в Ньюарто!
– Спасибо, – улыбнулся парень, ещё раз перерыв сумку. Всё на месте. Чёртовы полицаи. То, что он китаец вовсе не означает, что в каждом сантиметре его ткани прячется хотя бы один пакетик опиума. 

Уже два века прошло с того момента, как британская корона крупно разругалась с Китаем. Сама же стала завозить опиум, а потом сама же запретила его у себя. И что? Чангмин в этом вовсе не виноват. С чего они взяли, что он – наркоман, который приехал из Китая для того, чтобы получить дозу. Будто у себя на родине подполья найти не мог. Идиоты. Чанг здесь всего-то второй день, а этот город ему уже не нравится. Он захламлён смрадом, паром, дымом. Все куда-то спешат, как на работу. Постоянно? Брюнет не хотел думать о том, что ему придётся учиться здесь ещё год. Этот город не давал воздуха для мечты. Для того чтобы поверить хоть в какое-то чудо.

Вывеска «У Клока» болталась на парочке гвоздей. Казалось, будто эти две железки прибиты с помощью неведомой силы. Иначе объяснить то, что тяжёлая деревяшка с кучей шестерёнок и двумя отжившими своё часами всё ещё держится было невозможно. Хотя сам Мистер Один-Час утверждал, что всё здесь было сделано его руками. До того, как правая превратилась в золотистую железячку, а за спиной появился рюкзак с сотнями деталей для часов:

– Мистер Один-Час, я вернулся! – закричал Чанг. Он ринулся к шкафу для сотрудников и положил туда свою сумку. У него даже имелся свой собственный ключ, а в этом шкафу – собственная полочка. 
– Хорошо. Как будешь готов – вынеси из подвала старую коробку с часами. На ней ещё лежит красная тряпка. Не перепутаешь! – здоровяк с протезом на правой руке вылез из-за прилавка и увалился на большой стул. Несмотря на размеры своего тела, мужчина всё-таки был меньше стула. – А то что-то спину потянуло.
– Да, конечно, – несмотря на то, что без работы Ки вполне мог прожить, дедуля всё равно решил устроить ему трудотерапию. Кто знает, вдруг Чангмин осядет в Лондоне и Мистер Один-Час отдаст ему эту лавку? У него ведь только дочь, да и та уехала в Швецию, к любимому. Значит, остаётся только Чанг. Но пока что об этом думать рано, ведь этот «перевозчик красочного опиума» работал только первый день, да и то устроил себе часовой отдых для того, чтобы точно успеть на паровоз до Ньюарто. Он даже ещё до конца не знал, что там в этом подвале находится. Разве что то, что у этого подвала есть два выхода: в магазин и куда-то на улицу. Впрочем, у него ещё будет время об этом подумать.

Путь к помещению был закрыт паутиной, старыми тряпками и множеством труб, с которых стекала какая-то жижа. На самом деле, брюнет даже не желал знать о том, что проходит по этим трубам, кроме воды. Может, если тут случится маленький потоп, то хоть однажды это место очистится. Хотя Чанг ни разу не сомневался в том, что драить всё это в ближайшее время придётся ему. Помощник же. Помощник, которому, между прочим, будут хорошо платить. Но Чангмина это особо не волновало. Он бы с радостью отдал бы все эти деньги – только бы больше не спускаться в это место, а спокойно стоять за прилавком. Тут было настолько противно, что Ки хотелось забиться в дальний уголок своей комнатки и не видеть всё это масло, часы и дым. А ещё дирижабли, которые то и дело мелькали в небе.

– Коробка. Где же эта коробка? – мысленно задавал себе вопрос брюнет, пытаясь отыскать сложенную картонку с вещами и красной тряпкой. Больше всего сейчас он жалел о том, что между стеллажами распласталась огромная лужа, в которой могли бы промокнуть его дорогие ботинки и весь низ штанов. Придётся у прилавка стоять мокрым. Или просить что-то у Мистера Один-Час. 

Наконец, охватив своим взором практически всю территорию большого подвального помещения, он заметил её! Бинго! Красная тряпка на коробке около ступеней ко второму выходу. Там ещё и лампа горела. Маленькая, но горела. С радостью в глазах, подросток помчался к ней. Да! Ещё немного – и он выберется отсюда. Осталось только вынести этот хлам.

Но цепь его действий прервала внезапность. Прямо напротив него, буквально в паре метров, облокачиваясь на один из стеллажей, стоял мужчина. Он смотрелся в большой осколок зеркала, что мирно, но всё же слегка непрочно крепился к стене. К сожалению, любопытство было неотъемлемой частью характера Чанга, поэтому он стал всматриваться в зеркало. Коробка сразу же ушла на какой-то из –ннадцатых планов.

Незнакомец сначала прошёлся рукой по рыжеватым волосам. Несмотря на то, что выглядел он не самым лучшим образом, конкретно волосы были уложены слишком хорошо как для того, кто смотрится не в зеркало, а в его осколок. Затем, на вид сильная рука скользнула по щеке, к подбородку. Создавалось впечатление, будто незнакомец хочет что-то спрятать от окружающих. 

Как только до мужчины дошло, что какой-то подросток, уронив коробку пялится на него, он тут же устремил взгляд на гостя и раскрыл крылья. Крылья. У него были крылья. Но они не были похожи на те, которые Чангмин видел у некоторых горожан. У тех они были подобны птичьим. Люди копировали птиц. А этот мужчина, кажется, решил взяться за «срисовку» летучих мышей. Его «летательный аппарат» был больше похож на драконьи крылья. 

Но Чанг особо не заморачивался по этому поводу. Этот незнакомец… Он был безумно красивым. Черты, как для намётанного глаза художника-самоучки казались правильными и точными. Даже в зеркале, в которое смотрелся мужчина. И взгляд был тёплым. Несмотря на некоторую бренность, которую глаза этого человека просто обрушили на Ки, он всё равно чувствовал лёгкое тепло. Наверное, именно это и называют мгновенной симпатией, когда лишь только из-за взгляда человека готов пойти с ним на контакт.

Однако, Чанг слишком залюбовался. Причём странно, но заметил это сам. Тусклый свет лампы, что ютилась прямо рядом с мужчиной, стал ещё темнее. Огонь медленно угасал. Даже за несколько секунд, что они простояли вот так, молча, лампа успела практически погаснуть, унося с собой большую часть красоты неизвестного, который почтил нового работника лишь мимолётным взглядом через плечо.
 
Ки не мог объяснить себе почему, но ему было страшно. Он боялся этого человека с мышиными крыльями, вот только почему… Интуиция Чангмина вообще была штукой странной: то вселяла надежду, то безжалостно каялась в своей неправоте. Несмотря ни на что, Чанг старался её слушать. Кто знает: вдруг, именно в этот раз, она его точно не подведёт?

– Простите, но… Мне пора, в общем, – схватив коробку с красной тканью наверху, паренёк помчался к выходу. Быстрее уйти, быстрее. Кто его знает, что у этого… хм… красавца! Что у этого красавца на уме?

И нужно ещё уточнить у Мистера Один-Час до которого часа ему завтра работать. Всё-таки первый день в новой школе. Одной из лучших. Будет много новых впечатлений. Где-то в далёких мыслях брюнет надеялся, что завтра у них будет мало посетителей и они с Мистером Один-Час точно смогут вдоволь наболтаться. Потому, что кроме этого мужчины Чанг здесь никого не знал…