День за днем - 5 ("Маргоша"- 3)

День 212 (427) Среда. Вечер

Я дома… За окном совсем темно… В голове постоянно прокручивается наше прощание с Калугиным возле подъезда, вновь и вновь заканчивающееся моей финальной мыслью, перечеркнувшей все надежды: «Марго кончилась… Марго похоронили…». Внутренний диалог с Андреем не отпускает меня ни на минуту и я вновь и вновь пытаюсь найти запоздалые контраргументы. Вот он решительно мотает головой: «У нас с тобой ничего не получится», а вот запинается, ловя мой взгляд: «Ты воевала ради счастья, я воевал ради счастья… Все ради чего?», вспоминается как он обречено поднял глаза к ночному небу: «Ты знаешь, у меня полное ощущение что, по-моему, на небесах… Не хотят, чтобы мы были вместе». И, наконец, финальное: «Я тебя люблю. Я желаю, чтобы у тебя в жизни было хорошо. Я буду всегда тебя помнить! Потому что пусть недолго, но ты была в моей жизни. Ты великая женщина, Маргарит». Не оглядываясь, Калугин уходит прочь, закинув спортивную сумку на плечо, все быстрей и быстрей.

***

С тоской подхожу к окну… Приходится констатировать – даже любимый человек потерял надежду быть вместе и отказался от борьбы, оборвал все связывающие нас ниточки и уехал… Для него Марго умерла…

Отшатнувшись, отправляюсь в спальню. Умерла? Ну и хрен с ней! Да здравствует Игорь Ребров! Через месяц он вернется и все наладится! Переодевшись в слаксы и фуксиевую майку, заглядываю в зеркало, на осунувшуюся бледную физиономию: стоп - машина, чем стонать, лучше заняться делом! Энергично бросаюсь к шкафу и роюсь там на вешалках, выбрасывая на кровать мужские и женские шмотки, сортируя их. Начнем с ревизии женских блузок и мужских рубашек! Первые в комиссионку или Аньке в подарок, вторые в глажку!

Со стороны прихожей вдруг слышится возня, и голос нагулявшегося Гоши:

- Марго-о-о…. Марго.

Шаги приближаются, он заходит сюда в спальню и удивленно интересуется:

- А ты что делаешь? Уборку затеяла?

Скептически вздыхаю:

- Ну… Уборку это громко сказано, так… Избавляюсь от ненужного хлама.

Прикладываю вешалку с голубой рубашкой к Гоше – сойдет, пусть пока носит, мне и других хватит после затмения. Пожевав губу, комментирую:

- Ну, я думаю, что это Игорю Семеновичу на фиг не уперлось!

Доносит и выброшу. Бросаю бодрящий взгляд на Игоря:

- Да, Марусь?

Гоша неуверенно блеет:

- Марго, ну…

Прикладываю к его туловищу теперь синюю рубашку – ее мы специально покупали в торговом центре, прежде чем официально проявиться в офисе:

- Ну, согласись, разве я буду это носить?

Не буду! Мне такие напоминания ни к чему! Отбросив рубашку на кровать, лезу в шкаф посмотреть на нижней полке:

- А тут у нас что?

Достав какие-то мужские футболки, выпрямляюсь:

- Так, это тряпки. Да, кстати! Дома называешь меня Гошей! Мне пора привыкать.

Прикладываю к будущей Машке футболку:

- Договорились?

- Договорились.

Вот и ладно! Отшвыриваю футболку в общую кучу. Чего он тут столбом стоит? Помог бы! Встряхнув волосами, упираю руки в бока:

- Да, ты что-то хотел спросить?

Гоша зависает, потом мотает головой:

- А, не… Ничего.

- Ну, раз ничего, тогда пойдем ужин готовить.

Обойдя застывшего Игоря, проскальзываю в приоткрытую дверь и топаю на кухню.

***

Пока готовлю, Гоша сидит в полутемной гостиной на диване и смотрит по телевизору какую-то плаксивую мелодраму. Разложив по тарелкам пожаренные свиные отбивные, картошечку со шкварками, зелень и овощи, тащу все гостиную. На экране телевизора очередной всхлип с причитаниями о любви до гроба и я останавливаюсь, пялясь на целующуюся парочку. Не могу удержаться, чтобы не съязвить:

- Господи, как же ты выть задолбала, а? Вот такое интересное кино - они только спят друг с другом и плачут. И больше ничегошеньки!

.Ставлю тарелки на стол, торжественно объявляя:

- У нас сегодня пир. Жареная свинья!

И жареная картошка. Мужская еда. К черту бабские диеты! Гоша с какой-то опаской в голосе повторяет:

- Жареная?

- А ты что-то имеешь против?

Присев на придиванный модуль, и взяв тарелку на колени, отправляю кружок картошки в рот, косясь на Игоря. Тот морщится:

- Да живот чего-то.

- Чего живот?

- Да неважно.

Он меняет тему:

- Слушай, так что с Калугиным – то?

Блин, тебе – то какая разница? Останавливаю процесс активного жевания. Не глядя на Игоря, бросаю в воздух:

- А что с Калугиным?

- Ну… Где он?

- Ну как где… Уехал!

Голос Игоря звучит еще тише:

- Как уехал?

Уже соскучился? Повернув в его сторону голову, посылаю укоризненный взгляд:

- Как люди уезжают... Вот так и уехал. А ты что-то хотел ему передать?

- Да нет, просто я думал, что….

Что эта мелодрама еще на тысячу серий? Так нет, главный герой–любовник устал и покинул сцену. Огрызаюсь:

- А не надо думать, ясно? Все, траву выкосили, помидоры собрали. Все!

- Марго.

- Что?

- А ты уверена, что он не вернется?

Вернется? Сомневаюсь. Он уже принял решение - могилку выкопал, траурную речь произнес, фотографию в рамке на стенку повесил. Цежу сквозь зубы:

- Так, стоп - машина! Давай, договоримся возле парома – этой темы больше нет и мы ее не обсуждаем! Вопросы?

Игорь мотает головой, буднично соглашаясь:

- Вопросов нет

- Замечательно! Ешь, пожалуйста.

Снова принимаюсь жевать, но мне мешает жалостливый Гошин взгляд. Думает, опять рыдать начну? Нет… Если только ночью, когда никто не видит. Стараюсь говорить грубо:

- Что ты на меня смотришь? Все, воды больше не будет, отпричиталась! Ешь, давай.

Голос Игоря вдруг срывается:

- Мне тебя так жалко.

Делаю вид, что не слышу. Когда я ем, я глух и нем! А вот жареная свинина с картошечкой – это что-то с чем-то!

***

Поужинав и сбросив грязную посуду в раковину, прихватив чашку с чаем, возвращаюсь в гостиную. Сделав глоток, отставляю бокал на столик – есть идея. Достав джойстик от игровой приставки, забираюсь на диван с ногами, усаживаясь по-турецки – давненько я в футбол не гоняла, да! Пора меняться с Гошей ролями и приучать себя и его к прежней жизни. С кухни идет Игорь, у него тоже чашка в руке и он уже успел переодеться в синюю рубашку поверх красной майки и джинсы. Он усаживается рядом: