Der morgen danach

Der morgen danach

Левитасу. 

Был промозглый осенний день. Начинало темнеть. Шел противный  дождь, затекая мне за шиворот, стекая с моих мокрых волос. Я шла домой после тяжелого рабочего дня. Я работала в одной небольшой фирме. Мне было 25 лет -  возраст, когда перестаешь верить в приключения. А если они все-таки когда-либо и происходили, то точно не со мной. У меня была однообразная жизнь без всяких происшествий: вовремя пошла в школу, вовремя закончила ее и поступила в университет, вовремя получила диплом и устроилась на работу в эту фирму. 
В тот день ничего не предвещало нарушения этого хода событий. Немного задержавшись в офисе, в сумерки я подходила к дому, где я купила квартиру пару лет назад. Приключение началось с того момента, как я обнаружила письмо в моем почтовом ящике. Мне редко писали письма, в основном они приходили от моей тети, которая очень «переживала» за меня. Мою тетю раздражало то, что она не могла контролировать меня, как всех своих домочадцев. После того, как мои родители погибли в авиакатастрофе семь лет назад, она присматривала за мной, точнее контролировала каждый мой шаг. Поэтому я поступила в университет, который находился в другом городе. Вначале тетя буквально заваливала меня письмами, звонила каждый день с требованием если не вернуться, то хотя бы рассказывать о моей учебе и полностью следовать ее советам. Но когда ее дочь, моя кузина, родила внучку, письма стали приходить все реже и реже. Сейчас их количество не превышало одного письма раз в полгода. 
Письмо было не от тети. Это я поняла сразу же, когда взяла в руки конверт. Он был сероватого цвета, как сгустившиеся над городом сумерки. На нем было написано только мое имя, не был указан обратный адрес, не было марок и штампа почты. На конверте не было ничего, кроме моего имени, которое было написано очень странным почерком. По этому почерку нельзя было определить, женская или мужская рука так старательно с множеством завитушек выводила мое имя. У-Тоси. 
Когда я пришла домой, аккуратно распечатала конверт и достала лист бумаги, на котором тем же почерком было написано следующее:
«Здравствуйте, У-Тоси. С радостью сообщаем Вам, что Вы приглашены на праздник Хеллоуин, День Всех Святых. Празднование состоится 31 октября по адресу (далее шел адрес). Начало мероприятия в сумерки. Просьба не опаздывать. С уважением, организатор». 
Несколько минут я просто смотрела невидящими глазами на это письмо. Потом, встряхнув головой, я перечитала его еще раз. 31 октября будет завтра. Я не представляла, кто бы мог меня пригласить, но особых причин не идти туда я не видела. Это приглашение было для меня загадкой, чем-то необычным, выбивающемся из привычного хода жизни. Я могла остаться дома, провести еще один вечер, смотря телевизор или  читая очередную книгу, а могла принять этот неожиданный вызов судьбы. Если я выберу первый вариант, я ничего не потеряю; если же – второй, то тоже ничего не потеряю. 
Так началось мое приключение. 
Но на самом деле оно началось очень давно, когда были живы мои родители, когда я была маленькой. Приключение началось с моей любви оставаться одной дома. 
Я всегда любила оставаться одна дома. Не потому, что я была робкой и застенчивой девочкой. Я всегда любила оставаться одна дома, потому что  когда за родителями закрывалась дверь, начиналось маленькое волшебство. То волшебство, которое творило мое воображение. Волшебство под названием воображение. Каждый раз, оставаясь одна дома, я представляла себе один и тот же дом. 
Снаружи это был небольшой двухэтажный дом, внутри же он был намного больше: этот дом представлял собой лабиринт, сплетение бесконечных комнат, незаметно переходящих одна в другую. Все комнаты были сквозными, проходными. Все двери находились на одном уровне так, что если  их все распахнуть, то можно было увидеть дальнюю стену дома с большим окном с темно-красной бархатной  портьерой. Интерьер дома был выполнен в венецианском стиле эпохи Возрождения. Чердак был захламлен бесполезным вещами, в круглое окно телескоп подсматривал за звездами. 
На первом этаже был огромнейший зал, одна стена которого была зеркальной, на противоположной стороне было три окна от пола до потолка. Паркетный пол, обшитый деревом потолок, несколько кресел, обитых темно-красным бархатом. Над этим залом, на втором этаже, была библиотека, в которой главной деталью интерьера были книги. Среди множества книг одиноко стояло удобное вольтеровское кресло у всегда горящего камина. Еще в доме моей мечты были две небольшие башенки со стрельчатыми окнами и изящными уютными балконами. 
Мое маленькое приключение началось в сумерки 31 октября, когда за мной закрылась дверь дома, куда меня пригласили. Меня встретил высокий парень с длинными светлыми волосами, которые свободно падали на его плечи и спину. Его серые глаза пытливо посмотрели на меня, когда он здоровался. Кто-то забрал мою одежду. 
- Здравствуйте, У-Тоси, - сказал парень. – Надеюсь, Вы не слишком удивлены моим приглашением в этот скромный дом. Мне хотелось бы, чтобы Ваше пребывание здесь понравилось Вам. 
- Это Ваш дом? – спросила я. 
- Увы, - он покачал головой, по его утонченному лицу пробежала легкая печаль. – Мне здесь дозволено всего лишь недолго пожить. В скором времени я вынужден буду уйти отсюда. Но давайте же начнем праздновать! Держите Вашу маску, - и он подал мне темно-фиолетовую бархатную маску на ручке, отделанную черным кружевом и пышными перьями. – Сегодня она скроет Ваше лицо, как скрывает лица других приглашенных. 
Я взяла маску и приложила к своим глазам. Парень удовлетворенно кивнул. 
- Она Вам идет. А теперь пройдите по этому коридору прямо, откройте дверь в конце Вашего пути и погрузитесь в атмосферу венецианского карнавала.  
Перед тем, как последовать его совету, я спросила у него:
- Как Вас зовут? 
- У-Тоси,  у нас с Вами еще будет время поговорить, ибо после праздника я предлагаю Вам немного пожить в этом великолепном доме. Уверен, он Вам очень понравится, - и он ушел в другую комнату. 
Я же дошла до конца коридора, открыла большую дверь, выкрашенную в нежно-бирюзовый цвет. Звуки праздника накрыли меня. Гостей было очень много, но они все поместились в большом зале с  паркетным полом  из темного дуба, потолок и стены же были обшиты  красным деревом. 
 Заиграл вальс, приглашенные разбились на пары и закружились в вихре танца. Их лица были скрыты под масками разных цветов и фасонов, одеты гости были в пышные платья и черные строгие смокинги. Я недолго стояла одна и любовалась их стройным и красивым танцем, меня пригласил юноша в маске, и я присоединилась к общему веселью. 
Незаметно наступило утро. Гости разошлись по домам. В большом зале осталась я одна. Я опустила маску и посмотрела в зеркало, которое занимало всю стену комнаты. 
- Вы, наверное, устали, - в распахнутых дверях показался парень, который меня пригласил. – Пойдемте, я покажу Вашу комнату, где Вы сможете отдохнуть. 
Мы поднялись на второй этаж по витой лестнице, прошли множество комнат, обставленных в стиле ампир, в которых окна были зашторены тяжелыми бархатными темно-красными портьерами. Когда же мы подошли к моей комнате, я окончательно запуталась в расположении этого дома. 
- Как же я найду дорогу обратно? – в отчаянии спросила я. 
- Не беспокойтесь, я всегда буду рядом 
Занимался рассвет, в доме еще было полутемно, догорали свечи. Когда же парень открыл дверь комнаты, впуская меня, он немного нагнул голову, и из его волос показался кончик уха. Ухо было заостренным. Хотя это могла быть не более чем игра теней. 
Когда я проснулась, за окном темнело. Я поднялась с большой кровати, где проспала целый день, и внимательно оглядела комнату. 
Большое окно было не зашторено бархатной темно-красной портьерой. Я подошла поближе и увидела, что она вся в пыли. Наверное, ее не трогали много лет. У окна стояло кресло с высокой спинкой, на которую была небрежно наброшена накидка цвета темного золота. Невдалеке стоял небольшой круглый столик с витой ножкой. На столе находилась хрустальная ваза с засохшей розой. Столешница была покрыта толстым слоем пыли. На полу комнаты лежал ковер темного цвета с плотным ворсом, в котором ноги утопали по щиколотку. Стены были обшиты обоями из светло-голубой ткани. 
С другой стороны у кровати стоял невысокий комод из темного дерева, на котором в пыли лежала моя вчерашняя маска. На стене висело небольшое овальное зеркало в темно-фиолетовой бархатной раме.  Я взяла маску в руки, на комоде остались следы от нее в толстом слое пыли, покрывающей поверхность комода. Медленно провела пальцем поперек них. 
- Где Вы будете ужинать? – неожиданно за моей спиной раздался голос вчерашнего парня. Я резко обернулась, из-за чего из моих рук маска упала на пол. Организатор вчерашнего праздника стоял в дверях, прислонившись к косяку одним плечом. Одет он был в черный строгий костюм. Из-под фрака была видна белейшая рубашка с жабо на груди и кружевами на рукавах. 
- А где обычно это делают? – от его необычной, даже немного неземной красоты у меня перехватило дыханье, и на глаза накатили слезы. 
- На первом этаже, в столовой. 
- Как Вас зовут? – спросила я, смотря во все глаза на его четкие черты лица, глубокие, чистые и мудрые серые глаза, легкую улыбку. 
- Левитас. Тогда собирайтесь, я подожду Вас снаружи, -  он подошел к кровати, положил на нее вечернее платье и вышел, закрыв за собой дверь. Все это время я стояла не шелохнувшись. 
Ужинали мы в столовой, которая была отделана в белоснежных тонах. За большим столом вполне могло уместиться человек тридцать. Но тогда, в сумерки, был освещен лишь один край стола, за которым мы ужинали. 
- Расскажите мне об этом доме, - попросила я Левитаса, как только мы приступили к еде.  
- Этот дом  очень древний. За всю его историю здесь жило много людей. Жили они недолго, в скором времени они все отправлялись в долгое путешествие.  Этот дом никому не принадлежит. 
- Почему Вы пригласили меня? 
- Вы мне напомнили одну девушку, с которой я был одно время знаком. И тем более, Вы никогда не испытывали приключений. Разве этого мало, чтобы оказаться здесь? – он едва улыбнулся.
- А что это за девушка? – мне вдруг показался очень важным этот факт. 
- Просто девушка, которая сейчас живет далеко от меня. 
- Вы любили друг друга? – от волнения я даже перестала есть и очень внимательно смотрела на Левитаса, ожидая ответа. 
- Все мы любим кого-то, - уклончиво ответил он, покачивая в руке бокал с вином. 
- Как Вы попали сюда? 
- Меня пригласили погостить. 
- Кто? 
- Индеец.
Когда мы закончили есть, он повел меня в библиотеку, которая находилась на втором этаже. 
- Выберите любую книгу, которая Вам приглянется, и приходите в зал, где вчера был праздник, - сказал мне Левитас, садясь в кресло, стоящее у горящего камина. 
В комнате, где размещалась библиотека, было несколько сотен стеллажей, на которых стояло бесконечно много книг. Книги всех жанров, направлений, всех времен и народов; книги, написанные на всех языках мира, настоящих и мертвых; книги запрещенные и нет; книги, которые ныне нигде не существовали. Выбор той книги,  которую посоветовал мне Левитас, занял более двух часов. На дом опустилась темнота, повсюду зажглись свечи. Я перебрала тысячу книг, еще тысячу отряхнула от пыли, пытаясь прочесть название. Уже совсем отчаявшись, почти выходя из недр библиотеки, на самом краю одного из стеллажей я увидела то, что искала, кажется, уже много лет. А может, так оно и было на самом деле. 
Я вытащила книгу. К моему удивлению, на ней не было ни пылинки. На темно-зеленом бархатном фолианте золотыми буквами с теми же многочисленными завитушками, как и на письме, с которого все началось, было написано  Ars Moriendi (2). 
Я захотела сразу ее открыть, но что-то подсказало мне, что это можно сделать только в том зале, который отражается в собственном зеркале. Я подошла к креслу, где я оставила Левитаса. Но его  там не было. Видимо, он ушел давным-давно, устав ждать, пока я найду необходимую книгу. А может, у него появились какие-то дела, более важные, чем сидеть и смотреть на огонь в камине. На столике, стоявшем около кресла, лежала изогнутая золотая маска, чья поверхность отражала языки пламени, горевшем в камине. 
В зале, когда я вошла, никого не было. За окнами было темно. Поверхность зеркала была окутана мглой, которую не могли разогнать те несколько редких свечей, что горели. Я придвинула одно из кресел к свече, села напротив зеркала и только тогда  открыла книгу. Она раскрылась на небольшом рассказе «Плач вод», написанным готическим шрифтом. 
«Плыть по воде – это так приятно. От воды исходит запах фиолетовых цветов, свежей зелени и отрезвляющей крови. Ярко светит солнце, весело поют птицы, и кругом тишина. 
Тут ее догнала ее противоположность. 
- Хорошо? – спросила она. 
- Да, - смиренно-радостно ответила Нимфа Сна, Нимфа Солнечного Дождя. 
- Мадонна, поплыли дальше, - озорно произнесла Онара-Бес. 
- Поплыли. 
Их уносило течением реки в даль, манящую и далекую. Мимо проносился лес, умиротворенно шевеля листочками.
Онара-Бес весело улыбалась; Нимфа Сна, Нимфа Солнечного Дождя смиренно-тихо плыла. 
И так продолжалось уже много времени, и так будет продолжаться еще много времени. Их уносило вдаль, до которой они никогда не доберутся. 
Пошел дождь. Он был сильным, но он не был грозой. Запахло мокрой листвой, красными цветами и фиолетовой водой. 
Нимфа Сна, Нимфа Солнечного Дождя незаметно смиренно-быстро растворилась. Онара-Бес стала быстрее плыть. Одна. 
Дождь прошел, оставив после себя волнение, шальную радость и всепоглощающую грусть, тоску, печаль. Онара-Бес с задорным криком исчезла. То ли взлетела вверх, то ли утонула в зеленых водах. 
Спустя половину времени, что проплыли они вдвоем, послышались какие-то звуки. Стало ясно, что это плач. Плач вод. Они плакали о том, что не ни Нимфы, ни Онары. Плач в тиши звучал страшно. Звенел сам воздух. Запахло розовыми цветами и мертвой зеленью. Плач вод продолжался бесконечно долго.
Но вот из воды появился смиренный свет, и запахло фиолетовыми цветами. Жизненный цикл завершился, и начался старый. 
Нимфа Сна, Нимфа Солнечного Дождя и Онара-Бес опять вместе. Надолго ли?..». 
В смятении от прочитанного я подняла голову  и замерла, потому что изнутри зеркала начал исходить неяркий свет. Я увидела в глубине зеркала двух девушек, плывущих в реке, проходящей через густой зеленый лес. Их уносило течением, они смеялись, разговаривали, но я не слышала ни их, ни шума реки. Почему-то я сразу поняла, что это Нимфа Сна, Нимфа Солнечного Дождя и Онара-Бес. 
Я поднялась с кресла, не заметив, как упала книга и гулко стукнулась о пол.  Медленно подошла к зеркалу и дотронулась до него. Вдруг у меня в голове зашумело, и послышались звуки:  шум реки, смех и обрывки разговора. «Видишь цветы?» - «Да, они прекрасны». – «Это великолепно». -  «Поплыли, Мадонна». – «Я плыву». - «Смотри, скоро пойдет дождь». – «Гроза?» - «Нет, просто ветер». 
Видение резко исчезло, свет, исходящий от зеркала, пропал, весь зал погрузился в привычную темноту. Горело несколько свечей. В зеркале отражались лишь я с испуганными и удивленными глазами, не зашторенные окна и неполная луна с редкими звездами. 
Я вышла из зала, и направилась на поиски Левитаса, чтобы он мне объяснил происходящее. Я шла из комнаты в комнату, открывала многочисленные двери. В каждой комнате горели свечи и пылал камин. На столиках около них лежали золотые изогнутые маски, отражающие языки пламени. В самой последней комнате на втором этаже я увидела витую черную лестницу с ажурными перилами, ведущей наверх к люку. Поднявшись и открыв люк, я заглянула внутрь. Это оказался чердак. Он был весь захламлен, практически ничего невозможно было увидеть в темноте. Выделялось лишь небольшое круглое окно с телескопом, стоящим на подоконнике. Закрыв люк и спустившись вниз, я увидела Левитаса, ожидающим меня.  
- Как Вам дом? – он протянул мне бокал с красным вином. 
- Очень необычный. Кажется, тут есть все. Но нет людей, - я огляделась по сторонам, заметила висящие на стенах венецианские маски с пышными перьями, кресло-качалку, небольшой овальный столик из светлого дерева, в столешницу которого был вделан большой глобус.  
- Они есть, только Вы их не видите. В этом доме всегда кто-то живет, постоянно кто-то приходит и уходит, - он жестом предложил мне сесть в кресла у горящего камина. Меж нами оказался столик с неизменной золотой маской. 
- Почему я тогда никого не вижу? – удивилась я. 
- Потому что Вы живы, - улыбнулся он мне. 
Я заметила у него на груди изящный медальон, спрятанный в жабо рубашки. Это был странный медальон. Скорее женский, чем мужской. 
- Вам понравился этот медальон? – Левитас снял его и протянул мне. 
Я взяла его в руки. Это был круглый медный медальон с многочисленными отверстиями, через которые были продеты полоски темно-коричневого бархата. В середине медальона были пришиты разноцветные камушки. От медальона исходила недлинная медная цепочка с мелкими звеньями.  
- Почему Вы его носите? Он подходит больше женщине, - я вернула его Левитасу. Он сразу же его одел и надежно спрятал под рубашкой. 
- Изначально он принадлежал женщине, - печально заметил Левитас. 
- Той девушке, о которой Вы говорили? 
- Да, ей, - он улыбнулся. 
- Как он оказался у Вас? Она подарила? Или она умерла? 
- Скорее это я умер для нее, - Левитас взял в руки золотую маску, приложил к своему лицу, повернулся ко мне и спросил: - Как Вам книга? 
- Странная. Я прочитала об Онаре и Нимфе, а потом увидела их в зеркале. Кто они? 
- Они? – задумался Левитас. – Не более чем Онара-Бес и Мадонна. 
- Почему я их увидела в зеркале? – я протянула руку к его лицу, сняла маску и приложила к своему. 
- Вы захотели увидеть друг друга. Вам идут маски. Вы очень умело скрываете свои истинные мысли и желания. Зачем?
- Так легче жить. 
- Так труднее жить, - он забрал у меня маску. 
- Я долго тут буду?  - мне показалось, что Левитас хочет кинуть эту красивую маску в камин. 
- Утром следующего дня мы с Вами покинем этот гостеприимный дом. Нам пора будет отправляться в путь.
- Куда Вы пойдете? – я смотрела на его аристократичную руку с длинными музыкальными пальцами, кладущую  маску на столик прямо на те следы в пыли, где маска лежала. 
- Дальше. 
- Почему тут везде пыль? 
- Она не везде. Просто Вы на нее попадаете. Так уж вышло, что этот дом показал Вам себя именно с этой стороны. 
- Вы его видите другим? 
- Да. Еще более печальным и мертвым. Я везде нахожу засохшие лепестки роз, чужие медальоны, черно-белые рваные фотографии маленькой девочки с синими глазами и светлыми длинными волосами. Она так лукаво улыбается мне, что сердиться на нее невозможно, - Левитас едва уловимым жестом правой руки указал мне на каминную полку: - Одна из таких фотографий как раз стоит сейчас тут. Вокруг старинной рамки рассыпаны лепестки черной розы, которые обратятся в прах от одного дуновения ветерка. 
Я посмотрела на каминную полку, но никакой фотографии я не увидела. Левитас заметил это и лишь печально улыбнулся. Некоторое время мы сидели в тишине, думая каждый о своем. Потом я спросила его:
- Который час? 
- Здесь нет часов, - очень тихо проговорил Левитас. – В этом доме время течет по своим законам. Лишь то, что за окнами, подсказывает нам,  день сейчас или глубокая ночь. 
- Тогда нам остается всего лишь сидеть здесь? – я наблюдала за отсветами пламени на поверхности маски. Она смотрела на меня слепыми глазами. 
- Разве этого недостаточно? Нам некуда спешить, У-Тоси, - и он надолго замолчал, неотрывно следя за изгибами огня в камине. 
Не знаю, как долго мы сидели, погруженные в свои мысли. Может быть, прошло несколько часов, и на улице рассвело, а может, прошло не более получаса. Вдруг я вскинула голову, вспомнив, что забыла книгу на первом этаже. Я поднялась и направилась к выходу, чтобы забрать ее и отнести в библиотеку. Когда я взялась за позолоченную витую ручку, чтобы открыть дверь, я обернулась. Левитас все так же задумчиво сидел. 
- Вы не пойдете со мной? – спросила я его, но он мне не ответил. 
Тогда я вышла из комнаты и повернулась, чтобы закрыть дверь. Когда я посмотрела на кресло, где сидел Левитас, его уже не было. Я удивилась, но, увидев полуоткрытую дверь напротив меня, я поняла, что он ушел. Закрыв плотно за собой дверь, я заметила, что маски на столике не было. 
Я спустилась на первый этаж. Темнота еще более сгустилась в доме. Наверное, перед рассветом. Вошла в большой зал; в темноте, едва освещаемой несколькими свечами, он мне показался бесконечным. Я подошла к креслу, где сидела, но книгу я не смогла найти. Я поискала ее в кресле, на полу, но она исчезла. 
Когда я выпрямилась, от зеркала стало исходить то же самое свечение, как и при моем видении двух девушек, которые плыли по реке. Но на этот раз в зеркале отражался лишь сам зал. Заиграла медленная, печальная музыка с нежными переливами флейты, плачем скрипки и торжественностью органа. В зеркале отразилась танцующая пара. Они танцевали вальс и были счастливы. Но в самом зале, там, где я стояла, их не было. Они танцевали только в зеркале. 
На них сверху медленно падали лепестки бордовых роз, оседая на их волосах, руках, плечах, скользя по их платьям на пол. Я повернула голову к двери и увидела одиноко стоящего Левитаса. Он наблюдал за танцующими. Никто из нас не нарушал хода танца своими голосами. Вдруг я почувствовала присутствие третьего человека там, в зеркале. Я его не видела, но знала, что он не танцует, а печально, как и Левитас, смотрит за этой парой. 
Постепенно музыка стала затихать, свет стал меркнуть, пара еще танцевала, но я видела только смутные движения да колыхание одежды. После того, как они исчезли совсем, я посмотрела в ту сторону, где стоял Левитас. Он выходил из зала. 
- Подождите! – окликнула я его. Он остановился в том коридоре, где мы впервые встретились. В темноте я не видела его лица, только линия подбородка была освещена горящей свечой. – Кто это были? 
- Они уже умерли. 
- Они здесь? В этом доме? – я подошла к нему вплотную и взяла его за руку выше локтя и сжала ее от волнения. 
- Нет. Им не нужен этот дом, - начинало светать. По его лицу медленно поползла линия света восходящего солнца. Почему-то для меня оказалось важным увидеть его глаза. 
- А что им нужно? – я еще сильнее сжала его руку. Наверное, после этого у него останется синяк. 
- Они сами, - уже было освещена половина лица Левитаса. 
- Кто там еще незримо был? 
- Такой же, как я, - тут я впервые увидела его лицо при свете дня. 
От изумления увиденного я отшатнулась назад, отпустив его руку. Его глаза… Его серые глаза могли принадлежать только или не человеку, или мертвому.  
- Кто Вы? 
- Утро настало, У-Тоси. Ваше приключение закончилось. Нам пора отправляться в путь. 
Он открыл входную дверь. Солнечный свет бил прямо в лицо. На мгновение я ослепла и закрыла глаза руками. Но свет проникал сквозь мои руки и продолжал меня слепить. Я не видела, куда шла, поэтому споткнулась и упала. 
Вскоре солнечный свет исчез, и настала темнота. Я открыла глаза и увидела, что лежу в больничной палате. Надо мной склонился человек в белом халате. Врач. 
- С возвращением, - улыбнулся он мне. 
- Как я сюда попала? – я резко села и в удивлении осмотрелась по сторонам. В больничной палате находилось несколько медсестер. 
- 30 октября Вас сбила машина, когда Вы подходили к своему дому. Было темно, шел дождь, поэтому водитель вовремя Вас не заметил. 
- Как долго я здесь? – я не понимала, что со мной произошло. 
- Сегодня второй день. Но Вам придется полежать немного у нас, чтобы швы зажили. 
- Утро настало, - сказала медсестра.
- Отлично, моя смена закончилась. Что ж, У-Тоси, желаю Вам выздоровления и надеюсь, это утро принесет Вам покой. 
Врач стал собираться уходить, я посмотрела за его спину и  заметила какого-то человека в белом халате, покидающего палату. У него были длинные светлые волосы. Когда он немного наклонил голову перед тем, как исчезнуть в дверном проеме, часть волос упала  с его плеча, и я отчетливо увидела едва заостренное ухо…

(1) Утро следующего дня (нем.)
(2) Искусство умирания (лат.)