Детские сны

Ей снова приснился все тот же сон: высокая-высокая трава, выше головы. И макушки деревьев где-то там, почти в небе, истоптанная десятками ног тропинка, и маленькая девочка, бегущая по ней.

Маленькая девочка торопится, спешит, и сердечко в груди колотится быстро-быстро. Мама ждет.

Все двоится, все множится в этом сне: она смотрит на происходящее будто со стороны, со стороны она видит это белое ситцевое платье, эти косолапые ножки, и одновременно она воспринимает все глазами маленькой девочки, спешащей по лесной дороге, и яркой цветной волной полузабытых ощущений детства накрывает ее тогда.

Потому что эта девочка она, Лара.

Вот наконец знакомая поляна, машина, потухший костер, расстеленное на земле покрывало…

И материнское лицо в крови.

- Лара! Лара!

Это сделал ее отец.

Человек, называющийся отцом.

- Лара!

Плакала она тогда? Или просто тупо смотрела на мать, пытаясь понять, что значит ее истошный крик, и залитое красным лицо, и безумные глаза загнанного зверя?

Лариса не знает.

Она не помнит этого.

Она встает с кровати, привычно нашаривает затерявшиеся в темноте тапки, прислуживается к дыханию спящего мужа и идет на кухню.

Режет в сердце, и нужно, наверное, что-нибудь выпить. Валокордин.

Или валерьянки.

Неважно.

Она жалеет о том, что бросила курить.

В конце концов, что толку беречь организм, который уже в тридцать шесть в буквальном смысле разваливается по частям. Детей у нее все равно нет и, видимо, уже не будет, муж… Муж найдет другую. Их, в общем-то, давно уже связывает только общая жилплощадь да воспоминания… Нелюбимый человек рядом лишь тяготит… или это просто ей после этих снов все видится в черном свете.

Под ноги Ларе попадается кошка, Лара чертыхается и ставит на плиту чайник.

Врачу, излечися сам.

Профессиональный психолог не может разобраться с собственными душевными проблемами – это увы, не единично встречающееся явление, а вполне типичная картина.

Дилетанты!

Все психологи в России – дилетанты.

Лариса кривит в усмешке губы и сыплет растворимый кофе в кружку.

Она ненавидит стереотипы.

Но этот ей всегда казался слишком уж близким к истине.

Ей вспоминается родной факультет, любимые преподаватели, обалдуи-сокурсники. Чему их учили? Что они знали?

Психологи, как журналисты и литературоведы, не знают и не умеют ничего.

Все это гуманитарное образование одна болтовня да переливание из пустого в порожнее.

Если бы не нулевые способности к математике, стала бы инженером. Все бы какой-то толк был.

Впрочем, Лариса знает, что она несправедлива к себе. Она вполне способна помочь другим (и помогает). Просто детские травмы лечатся очень плохо… если лечатся вообще. Рана зарубцуется, но останется раной.

Эти сны… да плюс еще не слишком удачно сложившаяся личная жизнь.

Депрессивная тревога, чередующаяся с состоянием нервного возбуждения. Функциональная перегрузка, если угодно. Что-то надо с этим делать, конечно. Но неохота.

Отсутствие мотивации, блин.

Шаги в коридоре.

Сергей.

Муж.

- Лара, какого черта? Какого черта ты опять не спишь?..

Она смотрит в это заспанное несмпатичное лицо, которое когда-то было так дорого, на заросшую черным волосом грудь, свисающий над резинкой трусов живот.

Господи, ну куда же делось то хорошее, что их объединяло? Запахи соснового бора, куда они ездили по выходным, и безумный секс на заднем сиденье, и обнимашки-целовашки в кино, и как он краснел и мялся перед тем как сказать «люблю», клятвы в верности и ее счастливые слезы на свадьбе… Где все это сейчас?

Или это только ей казалось, что все было так здорово и замечательно, а у него просто возраст подошел, нужна была любовница в постель и хозяйка на кухню, ну а она была действительно хорошей девушкой, симпатичной, очень домашней и неглупой… И в институте за ней многие бегали.

- Ты совсем распустился, Сережа. Худеть пора.

- А тебе не кажется, что у тебя чересчур высокие требования, дорогая? Раньше ты любила меня таким, какой я есть…

- Раньше ты был другим.

Ей не хочется видеть мужа, и она отворачивается к окну.

- Знаешь, Сережа… мне кажется, мы зашли в тупик. Давай в конце концов разойдемся. Сколько можно мучить друг друга?

Так странно – она не ловит звуки его дыхания, и ей почти все равно, что он ответит.

Все равно.

Маленькая девочка внутри нее давно окостенела от боли и холода, эта маленькая девочка спит… и ей не нужно просыпаться теперь, когда о ней совсем некому позаботиться.

Но она никуда не делась, она прячется глубоко-глубоко, и, наверное, кто-нибудь разбудит ее однажды…

Лариса не думает об этом сейчас.

Лариса смотрит в темноту за окном и думает о том, почему бы ей не подать документы на усыновление ребенка.

И удивляется, отчего это такая очевидная мысль не приходила ей в голову раньше.

Тихо-тихо идут часы.

И в доме напротив зажигается свет, и Лариса улыбается – кто-то тоже не спит, кто-то, кто, возможно, придет к ней завтра и спросит совета, как жить, как справляться с жизнью, оставаясь человеком или хотя бы просто не напиваясь каждый день в хлам…

И она не сможет не ответить.

В конце концов это ее работа.

06.02.08