Диагноз: Артём

Глава 1

- Артём Сергеевич, вы… Вы наш спаситель! Вы… Я даже не знаю, как вас отблагодарить! Вы же… Вы же просто ангел воплоти!

Привычные слова благодарно превращаются в белый шум. Я машинально киваю в ответ, давлю вымученную улыбку и уже откровенно мечтаю о том, как приеду домой и впаду в самую настоящую спячку. Закроюсь на все замки, вырублю телефон и выпаду из повседневной жизни минимум на целых двенадцать часов. А лучше – на целые сутки.

В этот раз хоть ЧП, хоть пожар, хоть самый настоящий Апокалипсис. Без меня.

- Макаров, ты карты заполнил? – хлопает меня по плечу старшая медсестра. И хмыкает, меряя снисходительным взглядом. – Учти, заведующий уже взял тебя на карандаш. Ещё один залёт и огребёшь же по самое не балуйся. Никакие красивые глазки тебе не помогут.

- Ри-и-ит, ну ты же меня спасёшь, правда?

Подмигиваю ей и оставляю невесомый поцелуй на пухлой розовой щёчке. В ответ Ритка Карпова кокетливо строит глазки, но цокает языком недовольно. И тычет пальцем в меня, заявляя безапелляционно:

- Пара пончиков, ванильный латте на соевом молоке и букет. Красные розы. Сто и одна штука.

- Кофе из автомата и шоколад, - чуть подумав, я добавляю с тихим смешком. – И максимум декоративный кактус в горшке. Прости, на розы у меня аллергия.

С минуты мы меряем друг друга пристальным взглядом. Карпова показательно вздыхает. Закатывает глаза. Но всё же соглашается, цокая языком:

- Ла-адно, красавчик. Но это – в последний раз. То, что ты классный детский хирург не даёт тебя право сваливать на меня всю свою бюрократию.

Я согласно мычу в ответ и кидаю рюкзак на плечо. Подмигиваю девочке-интерну на сестринском посту и бросаю оценивающий взгляд на её фигуру. Симпатично, округло и есть что помять и за что подержаться. И на лицо – вполне себе ничего. Только вот всё упирается в пресловутое «не» и это - не сегодня, определённо.

У меня в анамнезе – суточное дежурство, пара тяжёлых операций и десятки литров кофе во мне. Всё, что я хочу – это горячая еда, долгий и крепкий сон. И не обязательно именно в этом порядке.

Игнорируя напрочь общественный транспорт, я добираюсь до дома на такси. Закрываю глаза и слушаю на телефоне очередной симфонический концерт. Оставляю щедрые чаевые и медленно плетусь по двору, в вялой попытке продраться сквозь накатывающую полудрёму. И ловлю себя на мысли, что я уже даже жрать не хочу и просто мечтаю о том, как хлопнусь мордой в подушку. Двадцать часов сна?

Покупаю, дайте два.

До третьего этажа я нагло поднимаюсь на лифте. Подпираю стенку кабины, забивая болт на клятву ходить постоянно в спортзал. И едва не пробиваю лбом собственную дверь, запнувшись об коробку на пороге квартиры.

- Да твою ж…

Глотаю рвущиеся наружу ругательства и медленно считаю до десяти и обратно. После чего опускаю взгляд и зависаю. Даже щипаю себя за щёку, пытаясь убедиться, что это точно не сон. И не выдерживаю, приседая на корточки, тыча пальцем в круглое, маленькое лицо:

- Эй, приятель, как тебя сюда занесло?

Младенец щурит глазки и смешно разевает беззубый рот. Смотрит на меня пару секунд, а после делает то, что маленькие дети делают лучше всего. Он – орёт. Громко, с надрывом, выгибаясь дугой и активно размахивая конечностями. Да так, что у меня звенит в ушах и начинает ломить виски, но я всё равно отмечаю, что с лёгкими у него проблем нет. Или у неё.

Блин, а снять ползунки с ребёнка прямо в подъезде – очень плохая идея?

- Уа-а-а! Уа!

- Тихо приятель. Ну-ка, иди сюда, - очередной виток плача заставляет меня шевелиться. Я беру на руки малыша, хватаю валявшуюся рядом сумку и судорожно хлопаю себя по штанам, пытаясь найти ключи. Вытаскиваю связку из заднего кармана джинсов и вваливаюсь в прихожую, захлопнув за собою дверь.

Чтобы в темноте коридора сползти медленно по стенке вниз, прижимая ребёнка к груди. Машинально хлопая его по спине, я бормочу под нос какую-то несусветную чушь. И вяло думаю о том, что малолетние мамаши вышли на следующий уровень идиотизма. Подкинуть ребёнка на порог больницы ещё куда ни шло, но на порог квартиры детского хирурга?

Это что-то новенькое, определённо.

В голове медленно крутятся шестерёнки. Врач во мне никогда не спит, так что я отмечаю упитанность малыша, ставлю вторую галку напротив здоровых лёгких и думаю, что кому-то пора бы сменить подгузник. А ещё, что в моём холодильнике сдохла мышь и там есть всё, что угодно, кроме питания для ребёнка.

В последние пару недель я питаюсь исключительно из доставок, даже не пытаюсь готовить для себя. Максимум, что я могу – купить пару бутылок пива в ближайшем супермаркете и то, не факт.

- Уа-а-а! Хны… Уа-а-а!

- Уф, да, с лёгкими у тебя точно нет никаких проблем.

Это я говорю уже вслух, закрыв глаза и вытаскивая из кармана телефон. По памяти набираю номер и терпеливо укачиваю плачущего младенца. А получив сонный, чётко матерный посыл в ответ на свой поздний (ранний?) звонок, начинаю бессовестно ныть:

- Лиза, солнышко моё! Прелесть, лапочка, заинька моя… Ты же поможешь мне, по дружбе, верно?

Секунды тянуться как часы, пока я жду хоть какой-то реакции собеседника. Наконец, по ту сторону телефона тяжко вздыхают и флегматично выдают, без особого интереса: