Диалоги с Музой

Диалоги с Музой

Три часа пополуночи. Кабинет. Комп. Кресло. Кофе.

Действующие лица:

Автор – одна штука (синие волосы, скверный характер, расшатанные нервы, больная голова)

Муз – одна штука (ореол таинственности, прибабахнутость, широкий профиль, деспотические замашки )

М: Мечтательно закатывает очи к потолку, грызя шнур от мыши болтая ногами, сидя на компьютерном столе.

- Таааакс … Что бы сюда еще такого нужного добавить? Сиену? Умбру?

А : Сопит над клавиатурой. Очень зло сопит. На вдохновителя смотрит исподлобья.

- Это вообще то роман, а не картина. Не халтурь, божок доморощенный! И не путай!

М: Тыкает длинным когтистым пальцем в черную клавиатуру, пытаясь набрать имя новорожденного персонажа, за что огребает по пальцам тяжелой авторской рукой. Возражает, ничтоже сумняшеся.

- Ой, молчала бы. У тебя тут список имен героев звучит как заклинание по вызову нечистого. Умбры только не хватает. Латынь? Латынь! Так что не спорь со старшими, недоросль синяя. Добавляй шельмеца в сюжет. Политкоректненько будет.

А: - Но это же чертова краска!

М: Гнет свою линию.

- Я сказал, добавь! Мне виднее! Была краска – станет персонаж.… и квантмеха туда. Давно мы что-то не сношали простаивающий мозг научными статьями. Зря. Мозги я люблю. Только они в тебе чего-то и стоят. Так что квантмеха сыпани. Народ любит квантмех!

А: Делает большие глаза и рефлекторно тянется к шее полоумного вдохновителя.

- Какой, энт тебя дери, квантмех, ктулхов ты выкидыш! Это фэнтези! ФЭНТЕЗИ!!!11! Толкиен и так в гробу киловатты электричества уже выработал, вращаясь.

М: Вяло отклоняет предложение неэротической апсфиксии, все так же бесстрашен и невозмутим.

– Не Ктулхов а Зевсов, нечего мне родословную портить. Я, между прочим, полутитан. И не тебе, малахольной, вообще Толкиена поминать всуе. В твоей фэнтезятине уже есть закон сохранения энергии, компиляторы, черчение и треклятые самодвижущиеся повозки на крови! Квантмех не помешает. Верь наставнику. Я плохого не посоветую.

А: Сползает в кресле, побледнев лицом.

– Ну да, ну да. А с чьей подачи у меня в книжке все это непотребство появилось?

М: – Скажи спасибо, что не одноногие собачки. Я, между прочим, старался, поля всякие вдохновляющие генерировал, тебя за уши к клавиатуре таскал и носом в монитор тыкал. Будь благодарна благодетелю! Где ты еще найдешь такого идиота, чтобы на четыре фронта работал? Квантмеха мне! Живо, смертная. Иначе уйду к другому, и ты зачахнешь без вдохновения.

А: Всплескивает руками.

– Пресвятые макароны, мне достался не муз а истеричка. И кому ты нужен, божок ископаемый? Думаешь, каждый автор будет так с тобой носиться? Спать по четыре часа в сутки, дышать нитрокрасками, торчать на лесах в такой позе, что йоги заплачут, потому что кое-кто решил фресками побаловаться? А ты мне скажи, зачем мы учились резьбе по кости и оленьему рогу! По оленьему, Дагон его дери, рогу! Мы что, в Якутии? Ледниковый период на носу? А ты ведь меня еще на гончарство пытался подбить? А синие волосы? И это хорошо, что синие а не зеленые… ну ладно цвет! Так они ж до колен! А мне их чесать! Ты хоть знаешь, как здорово каждый день в шесть утра приводить в порядок почти полтора метра волос? А все потому, что тебе оригинальности подавай! Хочешь свалить – вперед! В моей голове станет спокойнее. Буду ляпать плоские пейзажики по три штуки в день, и толкать их слепым. Безпроигрышный бизнес. Перестану заниматься всякой неведомой фигней, генерировать бред и штамповать картины которые никогда не продадутся! Заживу. Слышь, Талий, птичка моя ненаглядная. Может мы того? Развод и девичья фамилия?

М: Недобро сверкая глазами, пытается нащупать в складках тоги бронзовую маску, оставшуюся с прошлой работы. В кабинете становится темнее, лицо Талия приобретает свирепый, инфернальный вид, из-под верхней губы становятся видны хищные клыки.

– Я тебе дам развод! Совсем обнаглела, смертная! Села, и пишешь мне про квантмех, а то следующие пол года будешь в ближайшем монастыре византийскую иконопись изучать! Я справки уже навел, тут недалеко. Как раз попокладистей станешь!

А: Резко осознала свою неправоту, после слова «монастырь».

- Ладно, ладно, будет тебе квантмех во все поля, чего так нервничать. Уже и помечтать нельзя. Упырь эллинский. Метнись лучше на кухню, кофе своей жертве сделай.

М: Прячет тяжелую маску, прячет клыки, поправляет разметавшиеся черные кудряшки.

- Тебе нельзя. У тебя сердце.

А: Бодро печатает начало рассказа.

- За то у тебя его нет. Так что давай, деспот, отрабатывай человеко-часы. И сахарку не забудь. Мне сейчас глюкоза пригодится, для твоих любимых мозгов.

М: Растворяется в воздухе с видом оскорбленной невинности.

- На сегодня это последняя. И не халтурь там. Я проверю. Не понравится - будешь писать про экзистенциальные парадоксы и депортацию самозародившейся собирательной сущности божества учеными будущего в космос на ракете. Или про психологические проблемы истинной пары кошмарного инопланетянина и уродливой девочки. Я еще не решил.

А: Как только чудовище растворилось окончательно, роняет головы на клавиатуру.

- За что мне все это!? Надо было брать Клео. Вот чувствовала, что бывший комедиант окажется маньяком!

М: Голос звучит с кухни, под шипения чайника и звон посуды.

- Не ной. Ты любишь маньяков, нехрен жаловаться. Тем более что Клео в отличи от меня, еще и садист. Радуйся что к нему в лапы не попала, глупенькая. Ты вообще историю знаешь? Все эти охоты на ведьм. Войны. Каннибализм. А у тебя сердце… И что-то я не слышу чтобы набирался текст!