Диана

Диана

А было ли это всё?  Сейчас, сидя на крыше восемнадцатиэтажного дома, она всерьёз в этом сомневалась. Ветер упорно теребил её волосы, взмывавшие за спиной. Если посмотреть на неё спереди, казалось, что у девушки за спиной крылья. Ангел? Только усмешка на красивом лице. Такие как она не попадают в рай, который придумали… люди? Конечно, а кто же ещё? Те, к кому принадлежит она, только посмеиваются над людьми, над их наивностью и верой в лучшее. Сама она уже давно разучилась верить.

Девушка аккуратно отвела прядь волос, брошенную ветром в лицо, тонкими, так называемыми аристократическими пальцами, и задержала взгляд на запястье. Там нет браслетов, только изящная татуировка обвивала руку: «Диана».  Диана. Это её имя. Только в последнее время его нечасто приходится слышать: его мало кто произносит вслух, только изредка, шепотком за спиной. Но ей нет до этого дела. Порой, правда, находятся молодые люди, её так сказать коллеги, заносчивые, самолюбивые, с лёгкой небрежностью кидающие: «Ну как насчёт сегодняшнего вечера, Диана, может…»  После слова «может» эти глупцы замолкают. А кто не замолкнет, если ему в горло упирается остриё стрелы, вот-вот готовой вырваться из арбалета? Арбалета, ставшего её любимой игрушкой ещё в 13 лет. Кого-то удивит, кого-то позабавит. Ей нет до этого дела. Ей ни до чего нет дела. Так сложилась её судьба. «Правда ли? А, может, до кого-то всё-таки есть?» - ехидно подсказал голосок внутри неё, а память подкинула образ человека, которого хотелось забыть, обнять, никогда больше не видеть и знать, что всё с ним в порядке. Человека – самого родного и стоящего по другую сторону баррикад, самого любимого и не менее ненавистного. Отца. Отца, заменившего ей в детстве мать, исчезнувшую из жизни Дианы ещё в её младенческие годы. Отца, предавшего свою дочь, выбравшего ей жизнь по своему уразумению. Отца, которого она не видела страшно подумать сколько лет, а произнести вслух эту цифру ещё страшнее. Отца, которому она единственному доверяла и улыбалась от той мягкости, с которой  он произносил её имя: «Диана».

-Диана! – О, нет! Это вновь проклятая память, уносящая её в детство. – Диана, это доктор сейчас он сделает так, что тебе станет легче. Диана, посмотри на меня.

И девочка смотрела на него своими большими напуганными карими глазами.  Её тело горело, и ей казалось, что она задыхается. Она не маленькая, как считал отец, и прекрасно понимала, что спасения от её болезни нет. Она видела, как один за другим уходят из жизни их соседи. Порой ей хотелось перестать бороться, пить те лекарства, которыми пичкает её отец, отвечать на вопросы лекарей-недоучек, боящихся к ней лишний раз приблизиться, чтобы не заразиться. Зачем всё это? Разве не лучше умереть молодой, не совершившей ещё грехов на земле? Когда-то давно бабушка, пусть небо будет к ней милосердно, рассказывала Ди (так она ласково звала внучку)  о том, что те, кто умирают безгрешными, попадают в чудесный райский сад, где небо всегда голубоё, трава вечно зеленеет, а на деревьях растут самые сладкие плоды.

«Там можно встретить ангелов. Они ступают тихо и неслышно, они – это дети, не совершившие в жизни ничего дурного. Их мысли ясны, а улыбки лучезарны». Диана слушала рассказы бабушки, затаив дыхание. Затем украдкой подбегала к зеркалу – смотрела, нет ли за её спиной крыльев, не вьются ли прямые каштановые волосы золотыми локонами? Но нет, из зазеркалья на неё смотрела невысокая худая девчушка с царапинами на щеке и на заострённом упрямом подбородке. Вскоре  ей надоело высматривать нимб у себя над головой, и Диана вновь погрузилась в обычную беспечную детскую жизнь. Лишь теперь, заходясь в лихорадке, она вновь вспомнила о белокурых ангелах, о которых так радостно вещала бабушка. Может быть, переступив через порог смерти, она станет одной из них?

-Диана! Только не бойся и не удивляйся, хорошо? – отец подоткнул одеяло и ласково улыбнулся ей. Улыбка касается и губ доктора, только его улыбка выходит не обнадеживающей, а пугающей. Диана невольно поёжилась под взглядом этих завораживающих, будто нечеловеческих глаз, как от холода.

-Влад, я могу приступать? – на миг лекарь отвел взгляд от больной и, чуть склонив голову к плечу, посмотрел на мужчину. Тот кивнул.

-Дай мне руку, девочка! Ну же, смелее! – Диане хотелось протянуть руку, но что-то в глубине её сознания кричало: «Нет, не смей!»

-Диана, не бойся, я же просил! – ну как можно устоять, когда просит папа, и вот уже рука с тонким запястьем и длинными пальцами зажата в руке у доктора. Ну что это? Лёгкий вскрик от неожиданности и боли, а зубы доктора только сильнее вонзаются в плоть. Отдёрнуть. Нет, держать. Вырваться. Нет, лежать смирно. Мысли путаются и бьются в голове, как мухи в окно.

- Вот и всё! – Диана была не права, называя прошлую улыбку доктора (а доктора ли - закрадывается плохое предчувствие?) пугающей. Та улыбка не шла ни в какое сравнение с этой – чересчур растянутые тонкие окровавленные губы, между которыми белеют чуть выступающие вперёд клыки. Прозрение пришло слишком поздно или это отступающая лихорадка позволила мыслить здраво. Но это же… Руки с опозданием прикрыли беззащитную длинную шею с пульсирующими прожилками вен. Странный человек шепнул губами, покрытыми её, Дианиной, кровью: «Да, угадала». Ужас охватил всё её существо. Диана испуганно бросила взгляд на отца, своего бедного, обманутого вампиром отца. Наверняка, он отдал все их сбережения этому бессердечному шарлатану ради ее спасения… Но что это? Взгляд отца опущен, а руки мелко дрожат. Он знал. Он всё знал. Он отдал её на пропитание вампиру, одному из тех, которыми пугают в деревнях по ночам, которых чураются и бояться. Отдал…

-Диана, прости, это был единственный выход, иначе бы… Пойми, лекарь сказал, что у тебя нет шансов. А так ты сможешь жить! – Жить? Он это называет жизнью? Вечная потребность в крови и непереносимость солнечного света, который она так любит… любила. Это её жизнь?