Дикая

Пролог

Пролог

Новая школа... Этим многое сказано, но в моем случае все гораздо хуже, поверьте на слово. Из-за развода родителей нам с матерью пришлось спешно собирать вещи и переезжать из столицы "на деревню к бабушке". Не думайте, что я преувеличиваю с сарказмом, потому что моя бабушка действительно жила в глуши, именуемой южным городком, небольшая территория которого славилась только тем, что одним из своих углов упиралась в море. "Оставайся, доченька!" - вспоминала я умоляющий голос отца. И да, я бы осталась, распрощавшись с матерью, но присутствие молоденькой секретарши папы, претендующей на место его новой жены не просто нервировало, а доводило все мои чувства и эмоции до предела каления.В итоге, собрав вещи и распрощавшись с отцом, я отправилась на вокзал, чтобы сесть в вонючий вагон, занять нижнюю полку в купе и попрощаться со старой жизнью раз и навсегда. Мечты о выпускном вечере в компании друзей, о прощальной вечеринке в ночном клубе, которую мы так долго и тщательно планировали с самого начала учебного года, поступление в престижный столичный университет - все летело к чертям в адское пламя! А рядом со мной уныло и меланхолично присутствовала мама, чье депрессивное настроение приравнивалось к стадии "ненавижу этого ублюдка, но сама я ни в чем не виновата!", и жизнь теперь и мне начинала казаться серой и унылой.

И вот, в один распрекрасный сентябрьский день, я оказалась в совершенно незнакомом южном городке, числинность которого не превышала и пары тысяч человек, наверное, на пустынной улочке, с мигающими оранжевым фонарями. Здесь не работал ни один магазин, демонстрируя опущенные жалюзи и вывески с надписью "Закрыто", а в домах не горел свет, хотя часы показывали всего половину первого ночи.

Средневековая глушь!

Пахло розами и от духоты ночного воздуха хотелось пить, а мама все ныла и ныла, вызывая во мне желание бежать в Москву, сверкая пятками. Она совершенно потеряла человеческий облик, саму себя, и только щелкала кнопками старенького мобильника, с кем-то переписываясь, и плакала, плакала, плакала...Дом, в котором жили бабушка и дедушка, находился недалеко от вокзала и первые дни я совершенно не могла спать, вздрагивая от грохота проносящихся мимо составов. Меня раздражало нежелание мамы выходить из комнаты, причитания бабули по поводу "этого козла!", то есть моего папы, и ее настойчивые советы как можно быстрее найти себе работу, что я и сделала, гордо не желая принимать деньги папы.

Бабушка и дедушка уступили нам две комнаты в деревянном просторном доме, когда-то похожем на терем, а сейчас потускневшем и скособочившемся. Он стоял, будто последний оплот старины, рядом с новенькой кирпичной многоэтажкой, а по другую его сторону жались такие же сгорбленные домишки с покатыми крышами и подслеповатыми окнами. Насколько мне стало известно, дом бабушки и дедушки по счастливой случайности не попал под снос, а остался цел и невредим, но все равно смотрелся нелепо рядом с кирпичной махиной, с парковки которой то и дело выруливали новенькие иномарки, минуя наш облезлый деревянный забор. Мебель нам тоже досталась в наследство, и диван скрипел на все голоса, а лаковое покрытие на столе давно потрескалось от времени. Шкаф вообще отсутствовал, поэтому пришлось заменить его несколькими стульями и гвоздями, вбитыми в дверь. Учебники я свалила на полку, предварительно сдув оттуда толстый слой пыли и чихнув от возмущения. Мама так и не убралась в наших комнатах, свалив на меня не только учебу и подработку, но и все остальное, а бабуля прибавила забот, заставляя бегать в аптеку за лекарствами и в магазин за продуктами.

Честное слово, через неделю я с тоской прислушивалась к длинным гудкам поездов, и моя гордость дала огромную трещину. Я уже мечтала о том, чтобы вернуться к отцу, но останавливала себя мыслями, что достаточно взрослая и со всем справлюсь. И, да! Несмотря на злость по отношению к папе, где-то очень глубоко в душе я его понимала.

Окрашенный в бежевый цвет деревянный пол я тщательно помыла, занавески на окнах теперь не пахли пылью, а весело резвились от теплого осеннего ветра, распространяя вокруг запах лавандового кондиционера. Обжитой угол с учебниками и тетрадками радовал глаз порядком, но до учебников я добиралась только в школе, игнорируя домашнее задание и тратя все свободное время на подработку в кафе.

"Дорогая, это тебе только на пользу!" - демонстративно игнорировала мое позднее появление после работы и темные круги под глазами бабуля.

Я поражалась взрослым!

С мамы бабушка пылинки сдувала, а меня совершенно не жалела, считая, что "молодой организм быстро справляется со всякого рода стрессами!"

"Как тебя только на работу взяли? - качал головой дедуля, жалея внучку, - ты же совсем еще малохольная!"

Уж, не знаю, что он имел ввиду, но в этом южном захолустье явно не считались с законами, принимая на подработку всех, кто соглашался выполнять несложную работу за копейки.За пару недель я успела заработать на ведро краски, колер и валик, после чего покрасила стены в нежный персиковый цвет и даже выпросила у бабушки парочку новых подушек для себя и мамы, так как свои мы не захватили. Тумбочка заполнилась приятными мелочами, записочками от подруг, дневником и серией приключенческих книг, а на стене появились рамки с фотографиями моих прежних одноклассников, по которым я ужасно скучала.Никогда раньше мне не приходилось заботиться о старших, а тем более о собственной матери, престарелой бабушке и дедушке. Никогда мне не доверяли даже приготовление семейного обеда, не то, что ежедневной готовки и на себя и на всех домочадцев. Никогда мне не приходилось подрабатывать, потому что папа обеспечивал дочку таким количеством карманных денег, которых хватало даже на трехдневное путешествие в Питер с подругой и ее семьей. Но с недавнего времени на меня свалились все вышеперечисленные заботы, не считая выпускного класса, предстоящего поступления в университет, оплаты коммунальных счетов, закупки продуктов и даже стирки и глажки. Вот и представьте, как тут находить время для общения со сверстниками, прогулок и личной жизни?! У меня их просто не существовало.Я забыла про прежних подруг и не успевала обзавестись настоящими, я не смогла посетить ни одного спортивного кружка и внешкольного занятия за весь сентябрь. Бассейн, танцы и рисование стали для меня чем-то недостижимым, а про конный спорт пришлось забыть за неимением здесь такового. И каждое утро я вставала по будильнику с одной и той же кошмарной мыслью: новая школа!Место, которое стало для меня хуже исправительной колонии, монастыря и комнаты пыток. Место, где я успела прослыть чудачкой и получила новое имя, ставшее нарицательным.Итак, добро пожаловать в мою новую школу, в тридцатое сентября, в день, который превратил меня из Дьяковой Дарьи в Дикую.