Дикие тропы. Ночной конь

1

   Было время, когда мужчина собирался в долгую дорогу… 

   Было время, когда жена с ребёнком проснулись по утру одни… совсем одни… 

   Было время, когда муж, пожертвовавший совестью и долгом… долго сидел у вечернего костра…

  Один… совсем один… 

   Это было время, время… Время, когда в ночи…

   В глухой ночи… послышался долгий перестук. Перестукивание копыт… стремительно бегущих… 

   Это было время. И было время… тогда... 

   Когда у мужчины в руках верёвка из пеньки, сплетённая им, змеилась…

   Но она не помогла… 

*** 

  Много лет уже прошло с того дня, когда открыл он глаза в одной из деревенек близ Новгорода. Там, где его приютила семья православного священника. Должны ли они были делать это? И было ли то, что они сделали, связанно со священным христианским долгом или обыкновенной жалостью?
  А может, и с чем и похуже?... Не знает никто. Может Бог? Но есть ли он на самом деле... а если и есть, то таков Он, каким о нём учат с детства? Знал ли Бог, Им ли заведено, и прощается иль, карается им то, что на миру среди людей есть у каждого свои обычаи и свои долги друг перед другом и Им?
  Да и если есть Он, то всё равно, нужны ли они... обязательства и долги?
  Муж хоть и молод, но у него было о чём рассказать этому миру. И Богу, что сотворил этот мир и его самого. С его непонятной, неестественной для окружающих природой, из-за которой он давно мечтал с ним встретится и поговорить на чистую. Обо всём, что на Душе его скопилось за все его годы жизни.
  И в особенности, о том, что узнал он сам. Что никто ничем никому не обязан от истинной природе своей! Ибо обязательства и долги только губят истинную природу каждого живого существа. Хоть и он сам вынужден выполнять старый долг, да только потому лишь, что сам его когда-то выбрал. Причём выбрал по глупости и незнанию, и о чём жалеет иногда...
 Однако Господь мудр и воистину всеведущ. Ибо только тот, кто создал этот мир и всех населяющих его, только тот и может знать, когда явиться и ответить на зов того, кто так давно его ищет...

***

   В деревне племени Степных Псов, что находилась на юге великих Уральских гор, там где текла река, в недрах их рождённая, и порождающая дочернее ответвление, которое сами народы долины сей нарекли Умирающим ужом. Там, на берегу Умирающего, над этой долиной возле рек и гор, наступал тихий поздне-весенний вечер.
 Он мог показаться самым обычных из всех чередующихся вечеров, обещающих звёздную и ясную ночь, какая не нова в этих краях и средь этих степей. Но этот вечер и был, и единовременно не был, таким как все.
 На деле все знали, что в этот день случится нечто знаменательное, что нечасто случается в племени Степных Псов, как и в других племенах.

   Изгнание… 

 По суровым и незыблемым уже много и много лет обычаям. Когда для кого-то всё закончится, всё существование внутри деревни племени. Никто более не повлияет на твою судьбу, как и ты не будешь иметь ни для кого здесь своего влияния. Тут более не будет твоего дома и твоей семьи, а твоё имя в этих местах не всколыхнёт и малейшего дуновения...
 А вечер тем временем наступал на редкость красивый. Весенний и солнечный, он давал надежду всему живому на долгое и тёплое лето. Пока ещё золотое солнце светило над верхушками редких степных лесов.
 Туда вела дорога, очень похожая на горную, хотя до настоящих гор было ещё ого как далеко. Настолько здесь круты уступы и каменисты высокие холмы перед небольшой деревушкой, окружённой с юга и запада древними могильниками. Восточная же дорога выходила к реке, которую даже в весеннее половодье можно перейти вброд верхом на лошадях. Однако это племя предпочитало передвигаться только пешком, доверяя свои пожитки, а так же стариков с малыми детьми и беременными женщинами, лишь повозкам, запряжёнными козлами. А по зиме ещё и собаками.
 Более крупных и ездовых животных народ сей не уважал, а то и попросту боялся. Всё-таки о курганах, окружающих деревню, ходила дурная слава.
 Когда-то на этих местах властвовали кочевники, любившие ездить и жить на протяжении всех своих лет верхом на лошадях. Но хоть и времена те давно канули в реку прошедших дней, но эти места по-прежнему притягивают кочевые народы. Слава он их не столь древняя, как у тех, кто навечно нашли крепкий сон в своих чертогах внутри холмов. Но всё же по ночам, особенно весной, оглашают округу очень странные и пугающие звуки, которые трудно перепутать со знакомым зверьём и птицами...
 Поэтому и селятся здесь Степные псы только потому лишь, что от прочих эта дурная слава надёжно защищает их весеннюю стоянку. Да и красиво и тепло тут в ясные дни, как ни крути. Даже таким дремучим людям-кочевникам можно понять их вечно спящих в холмах предшественников...
 И вот только дорога за прошествием лет, что на неё смотрела юная Куня, никак не изменилась. По ней почти никто не ходят, даже мышки по ней шныряют нечасто и стремительно, но отчего-то не дожди, ни ветры, не имели власти на этой тропой. Словно сами курганы прокляли её за какое-то ненастье, и нет этой тропы для времени, и само течение изменчивой жизни старается обходить эту дорожку стороной. Неудивительно что и живые твари стараются не ступать по ней... без большой необходимости.
 Но только одного не могла понять Куня, наблюдая за этой узкой каменистой лентой, теряющейся среди холмов. Если нет не для времени, ни для жизни этой «горной» тропы, то почему она существует для людей? Или только для неё?
 В последнее время не напрасно Куню посещали эти мысли...
 Она, бывало, и раньше любовалась этой дорогой, вызывая частые косые взгляды соплеменников. И не только по этому поводу.