Дитя порока

Дитя порока

На чёрно-белых снимках сцены детства

Мелькают, как вагоны на вокзале,

В нас не стреляли «при попытке к бегству»,

Мы сами за собой мосты сжигали.

Лилия Скляр

В тот момент я был холост, точнее разведён, имел на попечении двоих детей, которых воспитывал один, работал водителем такси.
Мне было сорок семь лет. Рост, вес, фигура, внешний облик и психологический портрет в данном случае не имели существенного значения.
Интересен сам факт.
Как-то раз я вёз девочку. Это был заказ по телефону, видимо совсем неслучайный, хотя могу ошибаться. Во всяком случае, позже выяснил, что заказывали конкретно меня.
В нашем такси такое практиковалось. Многие водители имели постоянных клиентов, а за звонки на личные телефоны безжалостно увольняли.
Я подъехал по указанному в заявке адресу. Пассажирка вышла минут через пять.
Только открыв входную дверь, девочка расплылась в улыбке, приветственно помахала рукой как старому знакомому, чему я совсем не удивился: современные молодёжные нравы довольно свободны, общительность и темперамент у всех разный.
Я в ответ боднул головой.
Одета пассажирка была довольно ярко: дорого, модно, откровенно, но не вульгарно.
Впрочем, никакого желания детально её разглядывать не было. Смена началась часов шесть назад, я успел порядком устать.
Чувство умеренности и вкуса у неё было отменное, это я сразу отметил по привычке оценивать пассажиров, что в этой профессии довольно важно: если у таксиста не развита интуиция, он довольно часто попадает в сложные, даже опасные ситуации.
На вид пассажирке было лет семнадцать, возможно больше или меньше. Определить точнее возраст нынешних девочек довольно сложно: акселерация, сглаживание у подростков гендерных различий в одежде, манерах поведения и причёсках не дают возможности дать более точную оценку.
Несколько метров до машины девочка преодолела вприпрыжку, как это свойственно беззаботным детям в пору познавания мира.

Я решил не выходить из машины, чтобы встретить.
Пассажирка манерно уселась. Мне показалось, что она намеренно кривляется.
Приготовился к сложному рейсу. Подобные девочки, как правило, дети состоятельных родителей, доставляют немало неприятных хлопот. К ним довольно сложно найти нужный подход по причине уверенности, что деньги решают всё.
Девушка улыбнулась, сняла солнечные очки, опустила светозащитный козырёк, с обратной стороны которого было зеркало.
Посмотрелась, провела тонюсеньким пальчиком с ярко-жёлтыми коготками по губам, намазанным блеском. Несколько характерных мимических движений, какими женщины проверяют, нет ли изъянов в наложенной косметике.
– Можно трогаться, – сказала она, вытянула ножки, поправила подол юбочки, подняв его чуть не до трусиков.
– Я ведь красивая, – с улыбкой спросила юная кокетка, – сознайся, я тебе нравлюсь.
– Несомненно, – наивно ответил я, – юность по определению прекрасна. Увы, красота, привлекательность… и невинность в том числе – лишь приятные бонусы от капризной судьбы. Сей подарочек выдают на весьма короткий срок, можно сказать в аренду. На несколько коротеньких лет. Берегите юную свежесть, леди, берегите очарование.
Разговор с пассажиром – отдельная тема. Он необходим для настройки отношений. Если контакт найден, значит, рейс будет лёгкой и приятной поездкой.
Зачем я обмолвился о невинности и свежести – ума не приложу. С языка сорвалось. Возможно, очарование юности настроило лирический лад. Юностью не сложно восхититься.
– Скажи честно, ты ведь страдаешь от тоски и одиночества?

Пассажирка непринуждённо сказала “ты” мне, мужчине раза в три старше, имеющего дочку её возраста и невинно посмотрела мне прямо в глаза.
В юном взоре плескалось море синевы, плясали озорные чертенята, лукаво на что-то намекающие.

Молодость беспечна, она не признаёт авторитет возраста.
– Почему вы так решили, – сделал я акцент на уважительном обращении.
– Всё просто, дядя. У тебя рубашка мятая, щетина на щеках и уныние во взгляде.
– У меня двое детей, сложная работа и ни минуты свободного времени. Хотя, насчёт одиночества вы, леди, угадали. Есть такая буква в алфавите. Но ведь мы не на Поле чудес, к чему играть в угадайку и ребусы. Давайте поговорим о том, чем интересуется ваше беспокойное поколение, например, о музыке.
– Меня Ирочка зовут. Мне восемнадцать лет… между прочим. А тебя как зовут?
– Извините, девушка, близкое знакомство с пассажирами не входит в мои обязанности, хотя я рад услышать прекрасное имя. Посмотрите на лобовое стекло. На визитной карточке обозначены реквизиты организации, телефон диспетчерской службы, фамилия, имя и отчество водителя.
– Действительно. Какая я невнимательная, Антон Петрович. Антошка! Прикольно. Можно я тебя так буду называть? А ты ничего – симпатичный. И совсем не старый. Мне нравятся крепкие взрослые мужчины со шрамами. С таким не пропадёшь.
– Давайте, леди, без панибратства. Вы пассажир, я – водитель. Моё дело не девочек обслуживать, а баранку крутить. Поговорить можно… если сменить тему. Договорились?
Девочка неопределённо кивнула, закрыла лицо ладонями и тяжко вздохнула.
Я внимательно посмотрел на пассажирку. С чего бы ей вести подобный диалог?
– Я тоже одинокая. Совсем-совсем. Не могу найти с предками общий язык… и вообще. Жизнь – такая гадость! Можно я закурю?
– Я некурящий. Лет семнадцать как бросил. И вам советую. Зависимость появится, сложно будет отвыкать. Никотин коварен. По себе знаю. Лучше не начинать.
– Ну и хорошо… что плохо. Не хочу долго жить.

На её глаза наворачивались слёзы.
Ирина замахала кистями рук, как делают, когда очень больно, принялась часто-часто моргать в попытке остановить поток солёной влаги.

Этими действиями девчушка быстро восстановила обычное состояние, придирчиво посмотрелась в зеркальце, поправила что-то и снова стала прежней.
– Ты же не откажешься, Антон, если я предложу… себя? Да, я согласна стать твоей женщиной. Единственной.
– Мы почти приехали, леди. Осталось совсем немного. Потерпите, милая. Это пройдёт. Поверьте, в жизни каждого бывают моменты, когда хочется выть на Луну, когда кажется, что нет смысла жить дальше. Это мимолётные эмоции, рефлексия. Человек не может страдать долго.
– Зачем ты меня уговариваешь, я всё решила. Да или нет? Мне много не нужно. Ем я мало, одеваюсь, как видишь, довольно скромно. Мои родители совсем не богачи. Эту одежду подарила сестра. И ещё… я ничем таким не болею. Можешь проверить. И мужчины у меня ещё не было. Неужели тебе неинтересно! Почему я должна тебя уговаривать!
– Какие глупости, ну, о чём ты говоришь, девочка! Предлагаешь мне заняться растлением малолетнего ребёнка? Моя дочка, между прочим, лет на десять старше тебя. Вот видишь, я начинаю нервничать. На “ты” перешёл. Что мне с тобой сделать, что? Приласкать, по заднице нахлопать, к родителям за ухо отволочь, что! Поставь себя на моё место, вообрази, что я – это ты. Тебе сорок семь, мне шестнадцать.