Дневник Героя

Дневник героя

Осенняя прохлада, спустилась на город тяжёлым покрывалом. На пироне толпится народ. Вот-вот приедет поезд и увезёт всех далеко, в донецкую область. Мои родители переехали туда из маленького городка в Луганской области. Многие этот город совсем не знают. Тёска великого Екатеринбурга – Свердловск. Только сам он маленький и не такой известный и богатый своими знаменитыми людьми и строениями. Но это не значит, что знаменитостей у нас и вовсе не было. А красоты его… огромные поля с цветущей пшеницей и златоглавыми подсолнухами. Терриконы словно небольшие горы Донбасса. Угольные шахты – строения, благодаря которым страна живёт и процветает. Красота, да и только!

Жаль, что там я так давно не был.

Мои дела в Москве совсем не заладились. С работы меня быстро уволили, так как пришёл человек с большим опытом чем у меня. Не то что я – студент, только окончивший училище. Деньги потихоньку ушли. За квартиру платить нечем, и я собрал вещи. Думаю, в деревне я хоть на что-то пригожусь. Да и с родителями давно не виделся.

Поезд громко огласил своё прибытие свистком, и в радио заговорила женщина, одна из тех чью речь не разобрать, как не старайся. Единственное что понятно, так это то, что он следует в Донецкую область.

Подождал пока все спешно зайдут и займут свои места. Толпиться не хотелось. Но и не только это мне не хотелось. Ничего – от слова совсем – не хотелось. Год коту под хвост! Тут никому ничего не захочется. В общем, занял я своё место. На удивление, больше ко мне никто не зашёл. Мне повезло ехать одному в купе.

Разложил вещи, потянулся открыть штору, когда заметил лежащую на полу книжонку. Поднял её, быстро осмотрев со всех сторон. Видно, лежала она тут давно. Даже покрылась тонким слоем пыли. Интерес брал своё и раз она тут лежала, то почему бы и не почитать. Дорога дальняя, а занять себя чем-то нужно.

Отдёрнул штору, уселся по удобнее и открыл находку.

Но это оказалась вовсе не книга, а дневник. Аккуратным, красивым подчерком в строфе имени написано: «Николай Щербаков». Но вид у букв был не обычный, точнее паста показалась мне странной. Присмотревшись по лучше, я понял, что это те чернила, которыми писали перьевые ручки. Вот те раз, любитель каллиграфии. Только следующая строка удивила меня куда больше. Аббревиатура после наименования города «ГОУ СШ №3». Это же моя школа! Мне стало от этого намного интереснее. Дневник моего земляка, хоть и школьника. Только закралось сомнение. Стоит ли читать? Не знаю я что ли о том, о чём сейчас дети думают? Однако скука взяла вверх, да и интерес какой никакой остался.

Открыл вторую страницу и принялся читать.

«Мама купила мне дневник. Наконец-то! Я давно просил её, но денег всё не хватало, а тут сух-пай пришёл и мама его соседке продала. В общем теперь у меня есть дневник. У пацанов тоже есть, а девчонки со своими анкетами уже поперёк горла».

Запись короткая и без даты. Я даже улыбнулся. Подумать только – анкеты до сих пор популярны…

Следующая запись заставила мои брови просто «взлететь» вверх. Дата: 20 июня 1942 года.

«Я нашёл дневник только недавно. За это время много поменялось. Наши мужики ушли почти все на фронт. Остались только некоторые. Мамка в госпитале работала, солдат принимала, да и я ей помогал. Но вот неделю назад немецкие гады стали въезжать в город. Столько танков! И, видишь ли, какие нервные – не нравится, что собаки лают. Так они почти всех перестреляли! Мы нашу Фроську в подвале прятали…».

От чтения меня отвлекла проводница. Она взяла билет, проверила и сказала:

-Вы только дневничок не забирайте.

-А кто его тут оставил? Он ваш?

-Нет. Тут как-то старичок ехал и оставил его. Сказал, что в нём история о мальчишке. Пусть другие почитают, кто захочет. Но не помню, то ли сына его, то ли внука. А может и его. Кто знает. Я не читала, так что говорить не буду.

Молча кивнул и попросил принести мне кофе.

Значит, это и правда записи с тех лет? К чтению вернулся сразу, не дожидаясь кофе.

«22 июня. Немцы засели в городе. Правил тут своих пановводили кучу. Там не ходи, туда не ходи, говори только то… За нарушение они стреляли. Слышал, как соседи между собой шептались, мол наши бегут, сдают позиции. Но я им не верю. Чтобы наши да им - никогда в жизни!».

«Немцы совсем оборзели! Мама рассказала, что одного мальчишку глухонемого вздёрнули под игру на губной гармошке и дикий хохот немчуры. А всё партизан ищут. Не найдут! Мужики у нас умные, сильные они их одной левой!».

Тут даты сбиваются.

«15 августа. Сегодня мой друг Ванька и его брат Серёжка чуть не попрощались с жизнью. Дураки, полезли к немцам, за конфетами. Своровать удумали. Так те их поймали и стрелять собирались. Повезло офицер один за них заступился. Имя у него ещё странное у офицера. Анкэль. Ну хоть Ваню и Серёжу отпустили.».

«20 августа. У бабки Томы всех гусей эти пьяные сволочи подушили. Так главное смеялись и руками душили! Кого ногами забили. Сказать им никто ничего не мог. Расстреляют. Мать моя от них тоже бегает, пристают ироды!».

«21 августа. Сегодня тот офицер со странным именем приходил к матери. Дал кусок сахару. Слишком уж он добрый. Всё к маме захаживает. Глазки строит. Немец проклятый! Хоть не бьёт. Говорит на своём вороньем языке – ничего не понять».

«Я потерял свой дневник, но снова нашёл. Сегодня 5 февраля 1943. Маму убили. Ночью увели куда-то. Утром она лежала у порога. Мёртвая.»

Бедный мальчишка. Увидеть такое будучи ещё школьником. Мне стало его так жалко.

В купе принесли кофе и переведя дух я снова вернулся к чтению.

«Сегодня 14 февраля. От нашего соседа – деда Григория я узнал, что немцы говорили, мол наши уже в Ровеньках и идут сюда. Переполошились то как. Я всё это время с дедом-то и жил. Пока по улице шёл, видел, как эти гадюки готовились встречать наших на входе в город. И тут мне в голову пришла идея. А почему бы и нет? Я тихонько взял дневник и пробрался через балку в поле, а там уже и через него, в посадке. Прямиком на Ровеньки. Дорога правда снежная. Так ещё и через все эти поля и заросли пробираться. Перчатки забыл! Руки от холода свело, но главное дойти. Уже и ночь близко, в потёмках совсем ничего не разобрать. И тут вижу, впереди костёрчик горит. Я сначала обошёл, потом смотрю – наши! Так я к ним. Они правда испугались, автоматы наставили, но потом обогрели, выслушали. Я им от а до я рассказал, где и как немцы стоят. Они смеялись, мол мальчишка сам сюда дошёл. А что тут идти-то? Прямо, да и прямо.».