Дневники. Жизнь в Екатеринбурге

Дневники. Жизнь в Екатеринбурге

Про дневники.

         Рассказы о моей студенческой жизни в Екатеринбурге с августа 2018 по апрель 2019. Пишу, не имея на руках подробных записей о событиях этих месяцев, поэтому хронология несколько спутана, кое-что вовсе упущено. Описаны самые яркие воспоминания.

         Это попытка рассказать о некоторых событиях моей жизни так, как они происходили, без претензии на изысканность. Все совпадения персонажей с реальными людьми не случайны.

Заселение.

         Ещё задолго до переезда, я принял решение, что новый город станет для меня символом новой жизни, полной бунтарства, приключений и алкоголя. Нужно было соответствовать ему, а для того, что я представлял из себя в прошлом, это было неосуществимо. Поэтому я выдумал образ, который должен был поддерживать – образ человека, которым я хотел быть на тот момент. Не знаю, разумным было подобное решение или нет, но тогда оно показалось неплохим.

В Екатеринбург мы с Никитой прибыли за несколько дней до начала учёбы – нужно было заселиться в общежитие. Снимать квартиру было непозволительно дорого, нам не хотелось ещё сильнее оседать на родительской шее. Я начал подозревать неладное ещё по дороге – когда из центра, впечатлившего меня своей архитектурой и небоскрёбами, мы начали приближаться к окраинам, в сторону общежития. Это очень любопытно – наблюдать, как с каждой сотней метров от главной площади город начинает постепенно приобретать прескверные черты: обветшалые здания, выбоины на дорогах и ужасно понурые лица людей.

Студгородок. Обычная советская застройка, здание в десяток одинаковых грязно-белых этажей; его бледные стены чередовались с редкими окнами и ржаво-бордовыми кирпичами вокруг них – внешний вид общежития стоил своих жителей. Мусорные баки заполнены доверху. На асфальте около изгороди – окурки и мусор, втоптанные в грязь. Захотелось курить. Внутри нас встретила толпа студентов, которые тоже пытались заселиться. В очереди мама завязала разговор с какой-то женщиной – матерью одной из студенток, как мне показалось: в ней было что-то от матери – пугливый, озабоченный чем-то взгляд и постоянный страх потерять из виду ребёнка. Отчим ушёл курить – в этом мы с ним часто были согласны. Было душно, торговые автоматы оказались пустыми, так что воды было взять неоткуда. Жарко. Никита вспомнил про Вьетнам. Из кабинета вышла комендантша, скорее выкатилась. Поначалу вполне могло показаться, что она занимала эту должность с самого рождения, и с младенчества её дотошно обучали быть недружелюбной сукой и восхвалять порядок; в дальнейшем это впечатление только укреплялось. Нам с Никитой выделили комнату на втором этаже – я был рад, мне не очень хотелось жить с ним раздельно: здесь он теперь оставался для меня единственным не чужим человеком. Вместе с тем это желание уязвляло меня, не давало полностью отгородить себя от прошлого и держало в некой зависимости от него.

         Когда мы вносили вещи в комнату, внутри меня что-то оборвалось. Стены, испачканные странной серо-жёлтой субстанцией, изорванные обои, мебель напоминала нагромождение хлама. Повсюду были разбросаны пустые мусорные пакеты, комья пыли и длинных чёрных волос. Даже удалось найти один накладной ноготь в ворсинках ковра. Конечно, я вовсе не ожидал обнаружить здесь шикарные апартаменты. В момент, когда родители уехали, я подумал, что оставлять это так нельзя. Нельзя – и всё тут. Было два пути: либо до блеска раз в неделю вылизывать комнату и чаще – задницу комендантши, надеясь на «лучшие условия», либо собраться и начать зарабатывать хоть как-то, чтобы съехать отсюда как можно раньше.

         «Нам нужно съёбывать отсюда» - первая фраза, которую услышал Никита, когда мы оба отошли от шока и начали понемногу прибираться. Нужно было закончить хотя бы к вечеру. Упущу детали; уборка была закончена – пусть и не полностью – когда начало смеркаться. Ужинали полусъедобными шпротами за столом – стол всё же удалось отмыть. Мозг всё ещё отказывался воспринимать окружающую обстановку как реальность, в целом это больше походило на дерьмовый сон. С другой стороны, теперь стало до омерзения ясно, как именно живёт большая часть студентов этой прекрасной страны. Это именно та жизнь, от которой большинство хочет скрыться в коматозе офисов, бесплотности путешествий и переездов – в этом я убедился в дальнейшем. И мы оказались в самой гуще событий.

Данич.

         Для двух человек комната в 20+ квадратных метров, естественно, была слишком велика, так что новый сосед прибыл довольно скоро – в тот же день, с наступлением сумерек. Его звали Данич, но сам он не сразу привлёк моё внимание. Всех огорошил его отец, крупный мужчина средних лет, с неповторимым раскатисто-низким голосом; он как бы невзначай попытался спросить, не нужен ли нам сейф. Было в этом предложении что-то подозрительное, но в остальном это был обычный, пусть и немного эксцентричный батя. К тому же он привёз картофельный пирог, чем расположил меня и Никиту. Смешно, но обыкновенная еда теперь стала проблемой, готовить никто из нас не умел. Не прошло и десяти минут, как родители Данича уехали. Самое время перейти к нему самому.

         Данич – это абстракция. Малопримечательный с виду, он был кладезем информации и несуразных цитат, которые выдавал почти бессознательно. Данич уникален, во многом благодаря интернету. Будет справедливо сказать, что его создали предпринимательский дух бати и интернет. Чтобы быть таким, ему не нужны были наркотики, алкоголь или хотя бы кофеин. Никто из нас до последнего не может быть уверенным в действиях Данича, он полностью непредсказуем: он может сорваться с места с ножом в руках и начать размахивать им с устрашающим видом – и мы верили ему. Он может включить k-pop и начать куцо кривляться под видео – и каждый из нас понимал, что он имеет на это право.