До и после развода

Глава первая

Маша открыла глаза и прислушалась к себе: острой физической боли не было, а место отчаяния заняли отупение и опустошение — серые и беспросветные. Ей было всё равно, где она, и что с ней.

Хотя что уж... Она в больнице. Сейчас наверняка утро, судя по яркому солнечному свету; значит, она здесь второй день.

Позавчера от Маши ушёл Стас, её муж, а вчера она потеряла ребёнка. Срок был небольшой, и несостоявшаяся мать гораздо сильнее мучилась морально, чем физически.

Звонить родителям в соседний регион не решилась: у отца сердце стало шалить, да ещё у Игоря, старшего брата Марии, три недели назад родилась долгожданная дочка. До этого у Игоря и его жены Юли было только двое сыновей, и о появлении в семье девочки мечтали все.

Родным Маша собиралась сообщить о своей беременности через неделю, когда они со Стасом должны были приехать на знакомство с племянницей и на «кашу».

Теперь и сообщать не о чем. Хорошо, что они не знали, переживали бы. И Стас не знал. Маша получила результаты анализов позавчера утром, а вечером, после работы, как раз готовилась преподнести мужу новость. Однако супруг сыграл на упреждение и преподнёс свой «сюрприз» раньше.

Вот так новость Маши утратила свою актуальность, а вчера... Маша даже пол ребёнка не успела узнать. Может, и к лучшему.

На подушку одна за другой упали две слезы, и вдруг откуда-то сбоку раздался мелодичный и глубокий женский голос:

— Даже не начинай! Мне твоего вчерашнего концерта хватило.

Маша испуганно вздрогнула, приподнялась на локте и огляделась. Источник мелодичного голоса располагался совсем рядом, на кровати, стоявшей напротив.

Девушка была молодая, лет двадцати, и очень красивая: с длинными, небрежно заколотыми светло-пепельными волосами, безупречной фигурой, изящной шеей, правильными чертами овального лица, капризно-пухлыми губами и огромными, чуть раскосыми серо-голубыми глазами.

Кроме того, кожа девушки мерцала идеально ровным шоколадным загаром, а сама незнакомка была одета в какую-то совершенно невероятную шёлковую пижаму с драконами.

— А что было... — попыталась заговорить Маша, однако вместо звуков раздался сип, а горло горело огнём от малейшего усилия.

Незнакомка встала, взяла со своей тумбочки стакан и бутылку с минералкой без газа, наполнила стакан и протянула воду Маше. Маша поблагодарила соседку по палате, скорее, взглядом, чем голосом.

— Что вчера было? — девушка встала, уперев руки в боки. — Истерика у тебя была, я такой ещё не видела и не слышала никогда. Тебе укол сделали, и ночь я провела спокойно. Надеюсь, вчерашнее не повторится?

— И я надеюсь, — благодаря выпитой воде, у Маши появился голос. — Простите. Мне очень неудобно.

— Да ладно, с кем не бывает, — примирительно ответила соседка. — Меня Настя зовут, и можешь обращаться ко мне на «ты», хоть я и младше тебя на пять лет. Я видела записи вчера, пока врачи тебя в чувства приводили. Ты Мария, и тебе двадцать шесть лет. Проводить тебя до туалета, или сама дойдёшь?

— Дойду, я ещё не настолько стара, — Маша осторожно встала.

— Шутишь, и это хорошо, — кивнула Настя.

— А ты здесь... почему? — спросила Маша, когда вернулась. — И прости, я твою зубную пасту взяла. У меня нет ничего, не успела собраться, быстро увезли, прямо с улицы.

Маша умылась и почистила зубы, потому теперь чувствовала себя намного лучше, хоть зубы и пришлось чистить пальцем.

— Бери и пасту, и мыло, и шампунь, пока тебе не принесут. Жаль, зубной щётки у меня запасной нет, но кто ж знал!

Маша решила не говорить о том, что ей вряд ли кто-то что-то принесёт.

— Спасибо, Настя!

— А здесь я по той же причине, по которой и ты. Только я тут уже пятый день. Температура держалась три дня, вот и оставили под наблюдением. Надеюсь, что завтра отпустят. И поеду я обратно к папке своему. Полтора года пожил спокойно, и хватит.

— А полтора года ты где жила?

— У мужа, — пояснила Настя. — В девятнадцать лет замуж вышла. Но теперь всё, Мирон меня уведомил о том, что подаёт на развод. Именно уведомил, ни прибавить, ни убавить.

— Почему? — это слово далось Маше тяжело, даже голова закружилась от усилий.

— Я от него беременность скрыла, чтобы он меня с подружками в Тай отпустил. Мы должны были с ним лететь, причём, в более интересное место, но путешествие пришлось перенести на неопределённый срок, разумеется, из-за работы Мирона. Он же жутко занятой! Наследник «империи», а я... Золушка, в общем. Это его родня так считает, если что. А тут у них слияние какое-то началось, и наше райское путешествие накрылось медным тазом. А потом ещё оказалось, что я беременна. Пока собиралась преподнести новость счастливому папаше, девчонки меня позвали в отпуск. И я уговорила Мирона меня отпустить. Думаю, после того, как рожу, и вовсе никуда не получится выбраться долгое время. Главное, там, в путешествии, всё нормально было, а домой только вернулась, и... В общем, всё тайное стало явным, да ещё так.

— Не моё, конечно, дело, но зря ты так, — покачала головой Маша.

— Теперь-то понимаю, — впервые с начала разговора Настя погрустнела. — А тогда будто затмение нашло. Мирон даже не пришёл ко мне ни разу за эти дни и не позвонил. Уведомил только, и то через поверенного. Да и ладно.

Настя встряхнулась, и с любопытством посмотрела на Машу.

— Ты тоже вчера что-то про мужа кричала, про какого-то Стаса.

— Да, — кивнула Маша. — Прости.

— Ты уже просила прощения. Подробности будут?

— Примерно то же самое... Хотя нет. Позавчера я хотела рассказать мужу о беременности, обрадовать, получила результаты анализов. Но он опередил меня и сообщил, — Маша усмехнулась, — или уведомил, что уходит от меня и подаёт на развод. У него давно другая женщина, он её любит, и они ждут ребёнка.

— Вот же... — Настя выдала довольно длинную тираду, состоящую из непередаваемой игры слов. — Ну ничего. Прости, что говорю жестокие слова, но всё к лучшему. Ты это поймёшь со временем.