Дочь проклятого короля

1

У старого шамана была одна скверная привычка – он жевал кончики собственных сальных волос; засовывал их между гнилых зубов и смачно хрустел. Смотреть на это было противно, но если не видел, то по звуку перетирания волоса между зубов, по характерному причмокиванию, все равно угадывал: шаман засунул прядь в рот, а, значит, шаман молится.

Старый шаман часто молился, поэтому и волосы у него были драные, как у бродячей кошки.

Я слушала хруст и чавканье и усердно притворялась, что молюсь. Мы были вдвоем – я и старый шаман – в вековой Скале Сновидений. Крохотная сырая пещерка, которую местные шаманы облюбовали для медитаций. Меня притащили сюда, чтобы очистить тело и душу от скверны. Надо всего-то постоять на коленях на каменном подиуме, покаянно сложив ладони, и вот ты уже чист перед великим богом Сон, даже если минуту назад перерезал глотку собственной матери.

Это здорово. Я стану безгрешной словно младенец, но после… Дальше меня завернут в три метра шелка, вплетут в волосы жемчуг, а в рот затолкают цветок лилии. И в таком замаринованном виде, я отправлюсь на встречу с суженым – драконом.

Они называют это свадьбой. Но по сути – это просто ужин, и я его главное блюдо.

Никто из этих выродков не отдал свою дочь в невесты. А моя милая бабка притащила меня за космы и сказала: «Или свадьба с драконом, или камень на шею и на дно озера!». Старая суеверная карга. Все еще верит, что если избавиться от меня, то на поселок снизойдет благословение.

У шамана великая цель – задобрить дракона. Старик такой же твердолобый и близорукий, как моя бабка. Они трепещут и поклоняются магии драконов.

Где-то минут через сорок шаман перестал чавкать, а значит, закончил молиться.

Я тайком наблюдала за тем, как он поднялся с колен и подошел к омывальной чаше. Я ожесточенно переплела пальцы и склонилась, почти коснувшись лбом камня, действительно начав молиться. О том, чтобы он не заставил меня очищать тело. На том конце подиума хлюпала вода и гремела посуда. Ладони вспотели, и я их вытерла о рубаху, и так и осталась сидеть, сложив руки на коленях. Молиться больше не было смысла. Шаман уже наполнил чашу водой и добавил в нее порошок из трав, призванный вытравить из меня всю чернь.

- Подойди! – позвал он, не оборачиваясь.

Голос у него был сильный и резкий, как карканье вороны. Я встала и расправила рубаху, в душе испытывая почти животный ужас. Потому как я точно знала, что со мной могут сделать эти травки. И бабка моя знала, потому и отправила сюда. Я шла медленно, я почти не переставляла ноги, но старый шаман не торопил, все размешивал порошок в горной воде. Как бы я не оттягивала этот момент, я все равно оказалась рядом с чашей и ядовитым раствором.

- Залезай, - прокаркал шаман, а я вздрогнула, только посмотрев, как закручиваются круги в чаше. – Рубаху не снимай.

Он подал мне руку, и я оперлась, наступила босой ногой на выступ и поднялась на широкий борт чаши. Сердце билось в ушах. И я слышала только его, а еще карканье старого шамана.

- Не тяни, Стана. Это всего лишь вода. Что ты трясешься, а ну полезай!

Один шаг, и я по пояс в «священной» воде. Старик надавил мне на плечи и затолкал под воду с головой. Я не сопротивлялась, тело онемело. Мой крик потонул под пленкой травяных порошков. Вода затекла в глотку, уши и нос. Шум воды заполнил собой мой мир.

И пламя! Оно жгло меня изнутри. Кусало и царапало. Я не плакала, ведь в воде неудобно плакать. И не кричала больше – они не должны были слышать мой крик. Запах гари был невыносимым, тошнотворным. Я просто считала секунды и ждала, когда меня вытащат из этого пекла.

Но мир пошатнулся и с грохотом полетел вниз. Шаман за волосы выкинул меня из чаши. Я скорчилась на каменном полу, все еще чувствуя спиной пламя.

- Мерзкое отродье! – шипел шаман и стучал своей палкой по камню, бегая вокруг меня и звеня костяными бусами. – Отродье тьмы! Дитя скверны!

Когда я подняла голову, огонь в чаше почти стих, последний желтые всполохи отчаянно взметнулись вверх и навсегда потонули в воде. Подняться на ноги было невыносимо больно, как будто лопалась кожа при каждом движении. Я растерла брызнувшие слезы по мокрому лицу и уставилась на старого шамана.

Он скорчился и натянул на лицо маску, усеянную трещинами и сколами, словно прячась от грязи. Посох в его руках стал оружием против скверны. Первый удар о камень, и вековые стены должны были содрогнуться. Но это был просто удар палкой в руках старика. Мне было больно и страшно, а этот… Я выхватила посох и отшвырнула его в сторону, он разломился надвое – шаман со стоном отпрянул.

Нет, во мне не проснулась невиданная сила, просто палка была такой же старой и сухой, как и шаман.

- Хватит с меня ваших обрядов! – закричала я и сорвала маску со старика, заставила посмотреть на себя. – Еще выкинешь что-нибудь и сам пойдешь в невесты! Может эта тварь тобой подавится – двумя змеями на земле станет меньше.

Старый шаман затрясся, лицо разрезали морщины, углубляясь, вылепливая выражения ярости на сморщенном лице.

- Да как посмела… - он задыхался от злости, хватал воздух трясущейся рукой, нащупывая посох, который я уничтожила, - Стоило утопить тебя сразу, как ты родилась! Я знал, что ты принесешь много бед – и все сбылось! – он обличительно выставил палец. – Ты должна искупить вину перед поселком и ответить за свои грехи и грехи своего отца! Иди домой и смени рубаху, а утром за тобой придут. И если куда-нибудь попробуешь деться, я расскажу все, что произошло при обряде очищения. И твоя жизнь или смерть станет не наша заботой!