Дочери Хозяина Теней

Часть первая. Глава 1

Вообще-то, мы с сестрой хорошие девочки. Всегда ложимся спать после отбоя и помогаем воспитательницам, если нас просят: где на кухне что перетащить, где бельё развешать. Без лишней скромности заявлю, что мы золото, а не дети. Но это не значит, что нас можно в буквальном смысле продавать за золото!

- Сутенёр? – шёпотом переспрашивает Анита. Глаза у неё огромные, круглые, как две монеты. – Я не ослышалась, он сказал «сутенёр»?

- Тише ты! – я прикладываю палец сестре к губам, чтобы она замолчала и не выдала наше присутствие.

Сегодня мы с Анни, как обычно в послеобеденное время, были с воспитательницей Мэри, которая учила нас читать и писать. По слухам, Мэри была внебрачным ребёнком какого-то аристократического рода, потому многому была обучена семьёй. Правда, никто не знал, как она в итоге оказалась среди персонала сиротского приюта. Она не говорила, мы пытались любопытствовать, но девушка отмалчивалась. Зато, стоило ей заметить в нас интерес к грамоте, как она взялась за наше обучение. Мы хорошо учились и быстро всё схватывали, в то время как другие дети играли во дворе.

Правда, Мэри всё сетовала, что нам бы дурачиться с другими ребятами больше и чаще. Но у нас с Анни были причины сторониться их: ментально мы чувствовали себя всё же старше. Как-никак, мы были необычными девочками!

Семь лет назад(а может, и больше, но по ощущениям для нас всё произошло за мгновения) с нами произошло большое несчастье. Мы с сестрой возвращались со школы, переходили дорогу и попали под машину. Помню, что, даже умирая, я держала Аниту за руку. Тогда нам было шестнадцать лет… Однако едва наступила тьма, как вскоре она рассеялась, и вот уже я содрогалась в крике, потому что внезапно стала маленькой… крохотной, как младенец! Я и была младенцем! А рядом плакал ещё один ребёнок.

Меня и этого ребёнка оставили на пороге приюта, и очень скоро я поняла, что другим младенцем была моя сестрёнка. Что наша связь близнецов оказалась настолько крепка, что мы умерли вместе и родились вместе ещё раз! Анита тоже это почувствовала. Нашими первыми словами был вопрос: «Это ты?» И ответ: «Да». Мы не помнили наши прошлые имена, зато помнили жизни. Помнили, что имели любящую семью и друзей. И понимали, чего лишились. Это наложило отпечаток на восприятие перерождения. Однако мы были счастливы иметь хотя бы друг друга.

Возвращаясь к настоящему… Мы занимались с воспитательницей Мэри, когда хозяин приюта вызвал её к себе в кабинет, при этом как-то странно на нас глянув. Этот-то взгляд нам и не понравился, вот мы и прокрались под дверь подслушать. Ничего хорошего мы не услышали.

- Подготовь их, - бросает мужчина нашей воспитательнице, а у меня волосы встают дыбом на затылке. Я хватаю сестру за руку и медленно тащу её от двери, а когда мы отходим достаточно далеко – бросаюсь вместе с ней вниз по лестнице и во двор.

- Надо валить отсюда! – заключаю я, когда мы забегаем за здание, в укромное место. – Так далеко, как только сможем, Анни!

- Но куда? Нам семь лет! – Анита тяжело дышит, бегать она никогда не любила. – Даже если ментально мы старше, мы мало знаем об этом мире. А того, что мы знаем, достаточно, чтобы понять: дети на улицах здесь гибнут, в лучшем случае – попадают в приюты. Думаешь, другой будет лучше этого?

- Ну, не знаю, может, в другом нас не отдадут сутенёру!

- А если, оказавшись на улицах, мы всё равно к нему попадём?

Анита говорит разумные вещи. Она всегда говорит разумные вещи. Что не отменяет вопроса:

- И что ты предлагаешь?

На это у сестры ответа не находится. Она судорожно вздыхает.

- Я боюсь, Али.

Я беру её за обе руки. Они трясутся.

- Я тоже, сестрёнка. Но неизвестность лучше сутенёра.

Нет, ну действительно же лучше! Правда, же?

- Помнишь, Том показывал нам то место, где прутик забора двигается? – решается Анита.

Я киваю, и мы шмыгаем в кусты. Волосы цепляются за веточки и, прежде, чем мы пробираемся к спрятанному за зеленью участку забора, через который можно пробраться наружу, моя ленточка для волос отвязывается и оказывается в обществе листьев.

- А я говорила, что надо косы заплетать, - хмыкает Анита, когда я обнаруживаю пропажу. Хвостик на боку у меня распался - и золотые волосы оказались рассыпанными по плечу. Точнее, не совсем золотые.

За забором – брусчатка. Оно и не удивительно – кто бы нас ни принёс на крыльцо семь лет назад, он закинул нас в столичный приют. Мимо нашего здания нередко проезжали дорогие кареты.

- Думаю, лучше идти по людной улице, - рассуждаю я на ходу, снимая ленту со второго хвостика и собирая волосы в один. – Так нас труднее будет найти в толпе.

Мы с сестрой поворачиваем – и тут же выходим на оживлённую площадь. Мы знали, что она где-то поблизости, но не думали, что настолько близко. Малюток, вроде нас, за пределы приюта ещё не пускали. В отличие от девятнадцатого века нашего родного мира, дети здесь дольше считались детьми.

- Здесь довольно шумно, - Анита жмётся ко мне ближе, оглядывая народ вокруг. Похоже, сегодня какой-то праздник. Вокруг полно лавочек с торговцами, горожане ходят группами и переговариваются, а ещё играют музыканты. Большинство одеты просто, но, кажется, мелькают и одежды подороже.

- Нам же на руку, - успокаиваю я близняшку. В отличие от неё, я не боюсь. Я… в восторге. – Мы… давно не гуляли так.

Анита смотрит на меня внимательно, потом неуверенно улыбается.

- Ты права, давно.

И вдруг мы одновременно замираем. Моя рука крепко сжимает руку Анни. Носик втягивает воздух.

- Чувствуешь? – шепчу я сестре на ушко.

- Какао пахнет, - восторженно отвечает Анита. Запах любимого напитка перебивает даже её страх.

Нас словно по воздуху несёт к открытым дверям небольшого кафе на площади, откуда идут настолько родные и чудесные запахи, что плакать хочется. Я обожала сладкое в прошлое жизни. И Анни его тоже любила. Но в приюте, ясное дело, мы не были балованы такой роскошью.