Дочки - матери

2

А буквально через два дня я смотрела на этого извращенца и с ужасом понимала: если я и смогу с ним справиться, то это будет битва не на жизнь, а на смерть.

Но буду рассказывать по порядку.

После моего заявления о том, что я готова познакомиться с дарителем дорогого подарка, мы с Манюней еще немного пообнимались, потом она выпорхнула из кухни и улетела в свою комнату, договариваться о встрече. Дверь, к слову сказать, дочь за собой закрыла, лишая меня возможности услышать разговор. Каюсь, пришлось мне выйти в коридор и замереть около дочкиной комнаты. Да, некрасиво. А что оставалось делать? Не спешите меня осуждать. Вот будет у вас двадцатилетняя дочь, вляпавшаяся непонятно во что, посмотрим, как вы станете себя вести.

Собственно, ничего особенного я не услышала - из-за плотно прикрытой двери доносились лишь отдельные слова, но меня крайне неприятно царапнул тон дочери. Как она с ним разговаривала, вы бы слышали! Журчала, как весенний ручеек. Правда никакого флирта я, как ни старалась, уловить не смогла. С такими интонациями, скорее, говорят со старшими, уважаемыми и горячо любимыми родственниками, чем с любовником. И это еще больше укрепило меня в мысли, что я, кажется, знаю, откуда растут ноги и в чем причина Манюниного интереса к этому мужчине. Но он-то тоже, поди, не совсем идиот, должен был понять. И, скорее всего, понял, а теперь нагло пользуется моей девочкой. Козел!

Манюня закончила разговор, вышла из комнаты (я успела отскочить в сторону кухни) и сообщала, что, если у меня нет возражений, то ее знакомый готов встретиться с нами через два дня. В ресторане. И даже назвала этот самый ресторан. Я не особенный знаток элитного общепита, но это название слышала. Не была, врать не буду, но знала, что заведение славится отличной кухней и прекрасным винным погребом. В другое время я бы даже порадовалась, что смогу попробовать что-то вкусненькое, но сейчас мне было все равно, где встречаться, хоть в закусочной, хоть в пельменной, хоть у черта на рогах.

Поскольку в запасе у меня было время, я решила разузнать о Манюнином знакомом. Но дочь меня тоже неплохо изучила и напрочь отказалась называть его имя.

В назначенное время, оставив машину на парковке у ресторана, мы с дочкой, в сопровождении длинноногой хостесс, входили в шикарный зал. Девушка показывала нам дорогу, шла в пол-оборота, стараясь одновременно смотреть и под ноги, и на нас и улыбалась, словно наше появление сделало ее счастливейшей из смертных.

Мы шли в сторону отдельного кабинета, когда дорогу нам преградил характерного вида амбал. Он осмотрел меня с ног до головы, потом перевел взгляд на Манюню, чуть дернул уголком рта, будто изображая улыбку, приветственно кивнул и отступил в сторону. Хостесс распахнула перед нами дверь и мы вошли.

Из-за стола нам навстречу поднялся мужчина.

- Здравствуйте, - вежливо поздоровался он.

- Добрый день, - ответила я, стараясь ненавязчиво рассмотреть виновника моих неприятностей.

Манюня вышла из-за моей спины и радостно прощебетала:

- Привет.

После чего сделала шаг, становясь около мужчины и затараторила:

- Мам, познакомься, это Платон…

- Платон Валерьевич, - поправил ее этот индивид.

- Александра Сергеевна, - представилась я, пряча руки за спину.

Господи, как я его ненавидела в этот момент, вы даже представить себе не можете. Смотрела в темно-серые глаза и с трудом сдерживала себя, чтобы не выцарапать их. Извращенец чертов.

Платон Валерьевич улыбнулся и указал рукой на стол.

- Прошу вас.

Я с независимым видом взяла дочь за руку и усадила рядом с собой, мужчина устроился напротив.

- Давайте сначала сделаем заказ, - предложил он. - А потом поговорим.

- Закажи мне рыбу, - попросила его Манюня и повернулась ко мне: - Ма, тут очень вкусный тунец. Ты же любишь?

Он таскает мою девочку по шикарным ресторанам, дарит дорогие подарки. Что еще он с ней делает?! От избытка эмоций слова застряли где-то в горле и я смогла лишь кивнуть.

- Тогда и маме тунца, - заявила моя девочка и одарила меня счастливой улыбкой.

Появившийся будто из-под земли официант принял заказ, предложил напитки и исчез. Манюня нырнула в телефон, а я отбросив ложную скромность, принялась разглядывать этого Платона Валерьевича.

И чем больше я на него смотрела, тем больше он мне не нравился.

Довольно высокий шатен с несколько грузной фигурой. Впрочем, широкие плечи говорили о том, что передо мной человек, знакомый со спортом. У него было очень выразительное, но не слишком приятное лицо с высоким лбом, тонкими губами и явно сломанным носом. Я перевела взгляд на его руки. Вот не знаю, как это объяснить, но руки интеллигентными не выглядели. Скорее всего, это были руки бывшего спортсмена. Я еще раз прошлась глазами по мужчине и пришла к выводу, что он, по всей видимости, в далекой юности занимался боксом. Или чем-то похожим. Да и сейчас он явно старается поддерживать форму.

А еще от него в буквальном смысле перло паршивым характером и большой властью. Интересно, кто он. Бывший бандит, прорвавшийся в Государственную думу? Или владелец алмазных приисков? Крупный чиновник? В том, что бывший бандит сомнений почему-то не было. Маня - Маня, где же вас черт свел, горе мы мое луковое.

Между тем, Платон Валерьевич тоже не терялся и с таким же исследовательским интересом разглядывал меня. И, судя по выражению глаз, увиденное ему нравилось.

Мы так и сидели, пялясь друг на друга, Маня капитально залипла в телефоне и совершенно не замечала гнетущей атмосферы. Положение спас официант, принесший наш заказ.

Наверное тунец здесь был выше всяких похвал, но я абсолютно не чувствовала его вкуса. Мне в этот момент было совершенно наплевать, что я ем. С таким же успехом я могла бы жевать вату. От вина отказалась, Платон Валерьевич благоразумно не стал предлагать спиртного Манюне, заказав ей апельсиновый сок. В общем, мы ели, изредка обмениваясь ничего не значащими фразами, только Маня рассказывала какие-то истории, периодически поглядывая то на меня, то на своего знакомого. Язык не поворачивается назвать его кавалером.