Доктор Отвали. Людей не принимаю!

Глава 1. О странном пробуждении

Я открыла глаза и уставилась в потолок. Потолок был какой-то странный, совершенно не похожий ни на потолок казармы, ни на потолок госпиталя. Он был грязный, закопчёный и с просто восхитительной паутиной в углу, в которой сидел жирнющий паук. Я даже отсюда видела, какие у него полосатые мохнатые лапы.

Кстати, откуда «отсюда»? Где я? Судя по моим последним воспоминаниям (вопль напарника «ложись!», огонь и грохот), рядом взорвалась граната. Меня бы даже бронежилет не спас. Или всё же спас? Потому что вот она я, и то, что я вижу, на рай не похоже. На геином, впрочем, тоже. Разве что… я выжила и попала в плен? Тогда, пожалуй, это точно будет ад.

Я огляделась. Действительно, место было очень, очень похоже на тюрьму: каменный мешок, где была только одна дверь: тяжёлая, обитая железом, и с маленьким окошечком, забранным решёткой. Если тюрьма, то тоже какая-то нетипичная. Такого сейчас, по-моему, уже не строят. Больше похоже на подвалы какой-нибудь старинной крепости. Я их много повидала, бродя с мамой на каникулах по старинным крепостям и храмам Европы.

Откинула какую-то тряпку, служившую мне одеялом, чтобы осмотреть себя… И вот тут у меня полезли на лоб глаза, потому что одета я была в длинную коричневую юбку грубой ткани, свободную блузу из некрашего льна и кожаную жилетку на шнуровке. Эмм… А где моя форма? Нижнее бельё, наконец? Задрав юбку, я обнаружила на себе длинные панталоны совершенно ужасного покроя, под которыми больше ничего не было. Кстати, не было и никаких повреждений на моём теле, словно я не стесала вчера локоть на тренировке, не получила синяк на бедре… Может, мне это всё снится?

И тут за дверью грохнуло, послышался звук ключа, поворачивающегося в замке, и в проёме двери показалась мрачная физиономия военного, освещённая факелом, который он держал в руке. Факел? Почему факел? Точно какой-то бред! Что за отсталые нравы в этом плену? Если они освещают помещения по старинке, значит, про права человека можно и не заикаться. Значит, надо быть вдвойне осторожной, если хочу жить. А жить я ой как хочу.

Я прищурилась на вошедшего. Свет факела неожиданно показался слишком ярким. Зачем факел-то? Тут и так всё видно…

Военный щеголял многодневной щетиной, был угрюм и вообще выглядел довольно опасно… но совершенно не походил на террориста, с которыми мы имели дело. Наёмник? Кстати, одет он был на редкость странно, словно они тут занимались каким-то реконструкторством. На нём, поверх грубой одежды, совершенно не похожей на стандартную униформу, был надет странного вида нагрудник, отливающий каким-то опалесцирующе-молочным цветом, на голове красовался хорошо начищенный медный шлем… А на поясе… Я еле подавила желание протереть глаза, но меня остановило то, что руки у меня точно грязные… на поясе у него был настоящий меч! Не крутой кинжал с каменьями, чтобы щеголять перед приятелями, а самый настоящий меч, причем явно не для выкрутасов, я для дела.

– Проснулась? – грубо буркнул этот тип. – Давай на выход.

– К-куда? – язык сначала не послушался, но я всё-таки выдавила слова. – Где я?

– Не прикидывайся, не разжалобишь, – хмыкнул тип. – Всё, закончилась весёлая жизнь. Давай, шевелись!

Закончилась? А если у меня эта веселая жизнь и не начиналась?!

– Куда? – повторила я настойчивее. – Что здесь происходит?

– Здесь – ничего, – хохотнул охранник. – Но снаружи скоро будет происходить казнь, на которую нам нужно поторопиться.

– Не желаю я смотреть ни на какие казни! – возмутилась я. – Что ещё за психологический прессинг и варварские запугивания!

– Так ты и не будешь смотреть, – продолжал веселиться этот тип, подталкивая меня к выходу. – Будешь участвовать! Тебе там отведена главная роль! Снаружи собралась целая толпа твоих поклонников.

– Что? – помотала я головой. – Каких поклонников?

Зацепилась почему-то именно за это. Казнью меня не то чтобы не удивишь, но как-то словно бы ожидаемо. Я, конечно, буду сопротивляться и всячески пытаться выжить, но от людей, взявших меня в плен, хорошего не ждешь по умолчанию, поэтому естественно, что они уже готовы к расстрелу, а вот толпа… толпу я не ожидала.

– Ну, людей, которых ты обмишурила.

– Обмишурила? – я ничего не понимала. Словно меня пригласили играть в любительском спектакле, вытолкнули на сцену, но забыли выдать слова. Постановка в импровизационном стиле? Говорят, в Европе сейчас такое модно.

– Облапошила, – охотно пояснил охранник, продолжая подталкивать меня в спину, чтобы я продолжала идти. – Обдурила, обманула, надула – выбирай любое.

– Ничего не понимаю, – остановилась я. Вообще-то я никого в жизни не обманывала (ну, кроме бабушки, когда я слопала все конфеты из буфета, сказав, что ничего не знаю). – Я вообще не понимаю, где я, и что происходит!

Нет, так-то я уже поняла, что нахожусь в тюрьме, и всё такое… Но почему? И как?

И даже если у меня амнезия и я кого-то успела обмануть или обокрасть, зачем же сразу убивать?

– Всё! – рявкнул стражник, выталкивая меня на солнечный свет. – Хватит придумывать небылицы. Приговор обжалованию не подлежит. Я сам купил у тебя два амулета от гремлинов! И что?

– И что? – заинтересовалась я, с удовольствием вдыхая чистый свежий воздух и осматривая небольшой двор, окружённый высокой каменной стеной. Климат изменился радикально. Палящая жара и давящая влажность, изводящие меня ещё недавно (вчера?) исчезли, словно я резко оказалась в другой стране, да и пахло тут совсем по-другому. Утренний холодок приятно бодрил, неяркое солнце ласкало кожу нежными теплыми лучами. Откуда-то издали доносился гул человеческих голосов, словно неподалёку проходил футбольный матч, и многочисленные болельщики были на данный момент чем-то недовольны.

Всё было слишком странно. Конвоир явно намекал на нечто из рук вон выходящее, но мой мозг решительно отказывался воспринимать это всё серьёзно. Гремлины ещё какие-то…

– Гремлины просто спёрли эти амулеты! Вот что! – рыкнул он, гася факел в ведре с песком.