Долг дракона

Долг дракона

До приюта еще пять или шесть дней пешего пути. Денег ничтожно мало, но на полмесяца жизни должно хватить, если экономить. Война уже год, как закончилась, но разруха и голод до сих пор правят миром. Художники никому не нужны. Как и бродячие артисты, гадалки, или певцы. Вот и шляюсь по миру. То тут, то там зарабатывая, как придётся. Эх, найти бы сестру поскорее, а там, глядишь, и заживем… Ей должно быть уже шестнадцать зим. Или семнадцать. А, черт его знает, лишь бы работать смогла! Вдвоем оно как-то легче должно быть. Если она в мать пошла, то должны были научить и шить, и вязать, и стряпать. Сможет добыть медяк на кусок хлеба. Зря я тогда её так поздно продала. Нужно было раньше, чтоб наверняка.

Потеплело. Слабый ветер лишь обдувает со всех сторон, уже не пронизывая насквозь, до самых костей. Сквозь серую мутную пелену по-прежнему не видно солнца. Вдали расплылись чёрные очертания города и дыма. Ветер развевает его, унося клочки куда-то дальше. Отчего кажется, будто над городом застыла огромная хищная птица, накрывая его своими уродливыми призрачными крыльями. Это Марвиль, если верить карте. Пожалуй, остановлюсь там на ночлег.

Ходит молва, что в окрестностях бушует дракон. Хотя, с чего бы? Клан синих охраняет эти края с тех пор, как король переметнулся на их сторону. Это и решило исход войны, и теперь золотые зализывают раны где-то в ущельях. На душе стало горестно, и я попыталась прогнать прочь образ мужчины с янтарными глазами.

***

Я вошла в город, который напоминал пепелище. Тяжёлая и едкая вонь заставляла морщить нос. Волосы и одежда скоро впитают запах. Споткнувшись о какой-то закопченный камень, в сердцах чертыхнулась. Мимо бесцельно бродили люди. В их лицах растерянность, злость и отчаянье смешались в безумное выражение. Ни улыбок, ни веселых выкриков детей. Лишь брань и споры. Дымящие стены города сотрясал разрывающий душу вой и причитания. Вид обугленных тел, что выносили из почерневших зданий, заставил отвернуться. В горле образовался комок, хоть я и привыкшая к такому. Что это со мной? Редкий позыв сентиментальности. Стараясь не рассматривать ничего, двинулась вперёд, в уцелевшую часть города. Под ногами хрустели угли, а глаза начало покалывать.

Я не могла не заметить очередь. Она будто рассекала город на две части, и тянулась вперёд. Расшитые камзолы, холщовые рубахи, заштопанные грязные накидки. Они все стояли вереницей, увлечённо о чем-то разговаривая. Шумели и толкались, продолжая поносить бранью неизвестного.

– Так ему и надо, пусть подохнет, дракон окаянный! – Злорадно выплюнула старушка.

– А точно дракон? А коль прилетят они, его соплеменники? – Испуганно прошептала девица, измазанная в золе, тут же прикрыв рот ладошкой.

– Этот изгнанный, с клеймом! Санька мой видел! Всадим жару по самые… – Громко заржал низкорослый щуплый мужчина, толкнув соседа вбок.

Ухты, любопытно! Драконов не люблю с юности. Гордые и заносчивые эгоисты. Мы, люди, для них как грязь под когтями. Созданные лишь для того, чтобы на их же войнах идти в расход. Бессмысленное клановое выяснение отношений. Кровь за кровь. Вот решение всех проблем. Они не ценят ни нашей нежности, ни доброты, ни… Любви.

Ни к чему оно. Не терзай сердце, Мия.

Облизнув потрескавшиеся губы, заняла место в конце. Вылью свою злость. Оно полезно, говорят.

Очередь тянулась медленно. Каждый хотел подойти и высказать всё, что думает. Выплеснуть виновнику пожара в лицо весь скопившийся яд за долгие годы гнета. За потерянных близких. За сгоревшие дома. За голод и горькие слёзы. За одиночество. И пусть преступник и не имел отношения ко всем бедам мира, не виноват в том, что от кухарки ушёл муж, но сегодня дракон получит своё сполна.

– Мама, долго еще? Где папа? Я хочу к папе! – Потянула за рукав уставшую женщину чумазая белокурая девочка.

– Кроха, потерпи. Папы больше нет, – украдкой вытерев слезу, мать вымученно улыбнулась дочери. Прижав её к засаленному переднику, она тихо запела, успокаивая малышку.

Да уж, скорей бы. Я голодная как собака. Стою тут часа три, примерно. Помыться бы, а то люди косятся. Плюнуть, да уйти порывалась уже не раз. Но жаль потраченного времени! Живого дракона лет десять не видела. Лишь вдали.

А вдруг это он?

Да, Мия, продолжай верить в сказки! Нахмурившись, я со злостью посмотрела на тех, кто стоял впереди. Так хочется надавать пинков хоть кому-то! Вот потеха будет, когда завтра его казнят. От приятных мыслей по телу тут же разлилось медовое предвкушение.

– Барышня, куда лезешь? – Толкнув выскочившую из ниоткуда наглую смуглянку, продолжила. – Я тут стою. Занимать надо!

Скоро и мой черёд. На грубо сколоченном помосте возвышался столб. К нему привязан изнеможённый мужчина в порезанных лохмотьях. Весь в крови и грязи. Но видно, что некогда это был статный и сильный господин. С него стекают помои и плевки. Лица не разглядеть.

Дракон, если верить сплетникам, обессилен. Но чтобы убедиться, что это точно он, нужно взглянуть пленнику в глаза. Лишь у их породы бывают такие яркие и нечеловечьи оттенки. Будто светятся изнутри. Он уже давно не способен к восстановлению, клеймо вытащило всю магию. Почти без сознания, тот лишь дёргается от очередного удара, как тряпичная кукла. Интересно, как его подловили?

На площади шумно. Чем ближе народ приближается, тем злее выкрики. Дети бросают в него ошметками грязи, хихикая, подбегают без очереди, пиная его просто так. Бородатый мужчина с хлыстом простоял еще с минуту, будто думал о чём-то своем. Затем замахнувшись, полоснул изувеченного дракона по голове. Ни звука, приговорённый всё так же молчал. О чем он думает? Раскаивается ли? На макушке проступила алая полоска. Кровь закапала, окрасив некогда красиво расшитые клочки рубахи. Шелк, наверное, подумалось с завистью.