Долгий, долгий путь

Конец прекрасной эпохи

От автора. Когда-то давным-давно жили-были Властелин и Госпожа - семейственный союз двух могущественных темных чародеев. Было у них на посылках десять Взятых - десять побежденных ими чародеев и чародеек, в добровольно-принудительном порядке присягнувших Властелину на верность. Эта теплая компания разгромила всех имеющихся врагов, основала Великую Империю Зла и уселась почивать на лаврах. Однако что-то пошло не так...

История семейной драмы Властелина и Госпожи на мрачном фоне угасающей Империи.

      Обычные женщины в горе и ярости бьют посуду, честят судьбу или тихо заливаются слезами в уголке.
      Зовущая Бурю обратила бессильно клокочущий в ее груди гнев в черную воронку от земли до неба. Смерч плевался шипящими молниями, нарезая круги там, где еще вчера раскинулись по холмам несколько хуторов. Доски, камни, солома, вырванные с корнем деревья – все с бешеной скоростью кружилось в объятиях свирепого урагана. Люди, если кто чудом уцелел, спасались бегством. Сами виноваты. Нечего было селиться поблизости от Вершин. Или простецы самонадеянно полагали, что Властелин и его присные подобны лисам – не охотятся там, где живут?
      Фермеры заблуждались. Для Взятых и их господина не имело ни малейшего значения, чья кровь прольется и чей дом будет разрушен сегодня – союзника, противника или того, кто пытался остаться в стороне. Важно лишь действие. И ненависть, которую это действие вызовет.
      Со своего балкона Госпожа отлично видела метавшуюся по стене Зовущую. И знала причины, по которым Взятая так взбесилась.
      Седмицу тому Бурезов выкинула ублюдка, зачатого ее чревом и умудрившегося незаметно продержаться там целую луну. Госпожа была слишком занята делами Империи, а Зовущая разумно старалась не попадаться ей на глаза.       Госпожу известил Безликий – и она немедля приняла меры.
      Выкидыш прошел тяжело. Взятая потеряла много крови и была вынуждена несколько дней проваляться в постели. Вновь обретя силы, она выплеснула скорбь, сотворив ревущую над холмами бурю. Бесполезную и бессмысленную, как и любые попытки Зовущей обзавестись потомством Властелина. Госпожа безмолвно согласилась закрыть глаза на постоянные интрижки супруга со Взятыми женского пола и некоторыми – мужского, но отродье Властелина было ей совершенно ни к чему. Ни от чародеек-Взятых, ни, храни небеса от подобного кошмара, от нее самой.
      Зная привычки мужа, Госпожа не сомневалась в том, что так и не явившееся на свет дитя немедля стало бы объектом множества новых исследований и опытов Властелина. Как и в том, что Властелин вскорости превратил бы ребенка в свою копию. В могущественное чудище, одно из тех, что преданно служат ему. Худо-бедно она наловчилась справляться с непредсказуемыми выходками и дурным характером супруга. Против двух Властелинов ей не выстоять.
      Взятые не станут вмешиваться в возможную схватку между Властелином и его Госпожой. Все они – даже те, что вроде бы на ее стороне – душой и телом принадлежат Властелину. Он заклял их верностью, круто приправленной чистейшей, высокопробной ненавистью. Они выждут, кто останется в живых, и присягнут уцелевшему победителю. Либо же соберутся с духом и разорвут его на части.
      Госпожа мельком глянула в стрельчатое окно. Зовущая все еще бесновалась. Карлица с полудетским телом и деформированными конечностями, кутающаяся в десятки разлетающихся вуалей. Вечно надутое личико капризной старушонки и вздорный нрав. Единственным ее достоинством был прирожденный талант к магии воздуха. Разъярившись как следует, Зовущая создавала вокруг себя настоящую бурю с громами и молниями, способную клокотать дни и ночи напролет. Примерно такую же, которая ярилась сейчас над дальними холмами.       Госпожа содрогалась при одной мысли о том, что ее муженек находил определенное извращенное удовольствие в обладании этой уродливой колдуньей.       Впрочем, ее супруг с азартом трахал все, что оказывалось в пределах его досягаемости.
      Кто-то подошел к Зовущей. Меняющий Облик. Рядом с мускулистым гигантом в алом балахоне чародейка казалась совсем крохотной. Меняющий склонился над ней, явно убеждая успокоиться. Взятая отмахнулась. Тогда Меняющий сгреб ее – бережно, но непреклонно – и унес прочь. Зовущая брыкалась и вопила. Ее пронзительные крики постепенно стихли. Из свинцово-черных туч над холмами полил дождь, налетевший ветер погнал скопление облаков к югу, открывая солнце.
      Послание на столе Госпожи все еще не было закончено. Она составляла его уже второй день, рвала, сжигала обрывки и начинала заново. Страх завладел ее рукой и сковал разум. Прежде не ведавшая сомнений и колебаний, она вздрагивала от каждого скрипа. Она старалась предусмотреть все: то, что гонец предаст ее, или будет схвачен, или погибнет от роковой случайности, не добравшись до цели. Она ворожила над письмом, прибегала к тайнописи, составляла шифры – но все казалось ей недостаточным.
      Если он узнает… О, если он узнает, ей несдобровать.
      Вершины окатывала тягостная, выматывающая аура подозрительности. Ватный, волглый туман, в котором глохнут слова и начинаешь задыхаться, как в болотной трясине. Властительная скука. Ее супругу, всевластному повелителю Севера и владыке Империи, нечем заняться.
      Иногда он целыми днями мог сидеть в огромном и гулком тронном зале, окруженный трофеями и знаменами поверженных врагов. Он был один, и Черное Пламя, его меч, покоился на коленях. Он походил на величественную статую, на памятник самому себе – памятник, установленный в роскошнейшем склепе.
      Периоды спокойствия Властелина сменялись бурной, но совершенно бесцельной активностью. Он вскакивал на коня, скликал дружину, мчался невесть куда, уничтожая все, что попадется ему на глаза.
      Госпожа склонила голову набок, точно прислушиваясь к отдаленному шепоту. Все шло так удачно, а теперь дело всей ее жизни обращается прахом.       Придется посмотреть правде в глаза – она не рассчитала. Не предусмотрела того, что кто-то способен пресытиться безграничной властью.
      Именно это произошло с ее мужем.
      Прирожденный маг невиданной силы, он мог повергать в бегство армии противника и разрушать целые города. Могучий воитель, он не раз вставал во главе атакующих войск, ведя их к победе. Всего за несколько лет они покорили Север, превратив лоскутное одеяло вечно грызущихся мелких княжеств и королевств в цельный монолит Империи. Они сразили всех, кто осмелился выступить против них, и обратили бывших противников в верных слуг, Взятых.
      Теперь у них было все. Золотые троны, подданные, замки, земли, армии. Магия, рассеянная в воздухе, скрытая в земле, текущая водой и пылающая огнем, была к их услугам. Сталь не имела над ними власти. Смерть боялась подступиться ним.
      Истинные полубоги во плоти. Властелин и Госпожа. Прекрасные и грозные.
      И Властелин не знал, что со всем этим делать.
      Повседневные, рутинные дела Империи наводили на него уныние. Он жаждал неустанных битв и сражений. Противников, которых он мог бы побежать и чьими головами украсил бы стены Вершин.
      Он был как стихийное бедствие, которое должно происходить, потому что в этом кроется суть и смысл его существования. Грандиозное полотно его жизни должно было создаваться исключительно размашистыми и стремительными мазками окунутой в свежую дымящуюся кровь кисти, а не медлительно-филигранным резцом гравера.
      Скука и вынужденная бездеятельность толкали Властелина на поиски развлечений. Он стравливал меж собой Взятых, поощряя интриги и доносы. Нападал на союзников, дотла выжигая богатейшие провинции, наслаждаясь бессильной яростью и проклятиями тех, кому посчастливилось выжить. Чужая ненависть бодрила его, как доброе вино. С помощью Хромого, Крадущегося в Ночи и Луногрыза он сотворил из ненависти целую религию, почитая ее, как одну из краеугольных основ и движущих сил вселенной. Ненависть разрушает, проповедовал он, и созидает, вынуждая нас искать способ удовлетворить ее вечный голод. Ненависть куда сильней любви и преданности. Она заставляет нас выживать вопреки всему. Она питает надеждой, что однажды мы вонзим клинок в сердце врага и плюнем в его меркнущие зрачки.
      Госпожа кивала, соглашаясь.
      Последние лет десять Империю беспокоил только один неугомонный и неуловимый противник. Женщина, прозванная Белой Розой. Она была умна, расчётлива, сметлива и безмерно обаятельна. Те, кто лишились всего по прихоти Властелина, охотно сбегались под ее знамена. Властелин пытался изловить ее, но Белая Роза ловко ускользала. Властелин натравил на нее Взятых, но Роза и их оставила в дураках.
      Госпожа отлично сознавала, что, появись у ее мужа такое намерение, он раздавил бы Белую Розу и ее сторонников в мановение ока. Приволок бы мятежницу в Вершины, прилюдно изнасиловал с десяток раз и казнил самой лютой из казней, растянув процесс на несколько дней.
      Тем самым лишив себя последнего достойного соперника. Поэтому Роза оставалась живой и свободной, с блеском выигрывая мелкие сражения, дерзко водружая свое знамя на башнях освобожденных городов и бесследно исчезая, стоило на горизонте появиться имперским легионам.
      Если верить слухам, Белая Роза в прошлом была обычной наемницей из далеких полуночных краев, что тянутся за Великими лесами и Скорбной рекой. В одну из ночей духи лесов явились ей во сне и повелели избавить мир от гнета Владычества. Белая Роза отнеслась к поручению весьма серьезно и делала все, чтобы исполнить волю духов. Ей даже удалось пленить одного из Взятых, Повешенного. Она не запытала его и не отрубила голову, как поступил бы Властелин, но содержала под стражей.
      Повешенный и доставил лидеру мятежников первое из посланий Госпожи. Белая Роза дала ответ. И теперь Госпожа пыталась известить Розу о том, что согласна прибыть в условленное место встречи.