Должны ли мы прощаться?

Пока

— Пока?

Миша не хочет прощаться. Он стоит рядом с Катей, пока вокруг в спешке бегают люди, а в их руках, как и в ладонях парня, большие сумки. Он крепче сжимает рюкзак своей возлюбленной, который сам же и помогал заполнять накануне. Забавно, что множество вещей, на самом деле, его, но Миша не претендует на их возвращение.

Он просто смотрит.

Смотрит с теплотой в глаза, которые раньше смотрели на него точно также. Не уж-то ей не жаль? Конечно, Миша никогда не понимал свою девушку, но всегда очень хотел, ведь Катя была так скрытна, что неимоверно раздражало. Сама неприступность, мать её за ногу…

На улице холодно, в лицо дуют порывы ветра, а он всё продолжает наблюдать: он хочет запечатлеть каждую деталь внешности его уже бывшей девушки, раз не удалось познать внутренний мир той ещё в отношениях. Волнистые волосы цвета тёмного шоколада развевает ветер, кожа покрывается мурашками, брови слегка хмурятся в ожидании ответа. Всё это такое родное, такое домашнее, и только глаза портят картину. Они смотрят с омерзительным равнодушием.

Они как остывший безвкусный кофе.

Они как почва, в которой никогда ничего не прорастёт.

Они как деревянный гроб, который когда-то предназначался лишь для них двоих.

Для них двоих?

— Миша?

Теперь их двоих больше нет.

Он отводит взгляд в сторону. На часах уже без двадцати девять, а значит поезд должен с минуты на минуту тронуться с места. Ехать он будет долго: от дома Миши до родного города Кати ехать дольше одного дня.

От дома Миши…

Обычные слова, но как много боли они приносят влюблённому по уши человеку, когда он понимает, что когда-то это был их дом.

Миша очень хочет упасть Кате в ноги и умолять остаться, но он понимает, что тогда потеряет последнюю долю самоуважения. Очень хочется остановить, отговорить любимую, но та настроена так серьёзно, что Миша не посмеет этого сделать хотя бы из уважения к девушке, которая дарила ему когда-то всю себя и оставила самые незабываемые моменты на протяжении мимолётных, как казалось парню, пяти лет.

Самых лучших пяти лет в его жизни.

— Миша! — не выдержав затяжного молчания, вскрикнула Катя. Её брови были сильно нахмурены, как у их преподавателя, когда они вдвоём прогуляли пару, решив вместо этого погулять в парке, поедая колоссальное количество мороженого и сахарной ваты; однако, как только она заметила, что привлекла внимание Миши, её лицо вновь стало незыблемо спокойным, будто ничего значимого для неё сейчас и не происходило.

— Что?

— Прощаться-то будем? — лицо Кати озарила улыбка. Такая лёгкая, чистая и невинная. Улыбка, которой она всегда одаривала Мишу, когда тот вёл себя чересчур глупо и наивно.

“Нет, Катя,”

— хочется ответить ему, но он не скажет этого.

Во-первых, он не сможет ответить отрицанием, ведь покинуть его — это выбор взрослого человека, а отрицать это будет уж слишком по-детски.

Во-вторых, никакая теперь это не Катя. Это теперь отдельная девушка, которая отныне живёт в другой квартире и в другом, от Миши, мире.

Звучит оповещение поезда, которое сообщает о том, что бывшей паре пора закругляться.

— Да, конечно, — Миша пытается выдавить подобие обычной улыбки, что выходит из рук вон плохо. — Прощай?

Накахара сдерживается от того, чтобы не сжать в своих крепких объятьях эту хрупкую и настолько любимую им девушку. Он протягивает руку, и Катя, с интересом наблюдавшая за размышлениями провожающего, даёт свою в ответ, пожимая уже чужую потную ладонь.

Уезжающая одёргивает себя первой, закапываясь пальцами в свои мягкие, но запутанные волосы, пока Миша передаёт ей рюкзак и сумку.

Катя поднимается по ступенькам в поезд, оборачивается:

— Я буду скучать, Миша, — последнее, что скажет она перед тем, как скроется в вагоне, уйдя теперь уже навсегда из жизни Миши.

“Я тоже,”

— не успеет молвить парень перед тем, как железные двери закроются.

Смотря на уезжающий поезд, он понимает, что никогда не забудет свою первую любовь.

Не забудет те вечера, прошедшие за просмотром какого-то очередного только вышедшего фильма.

Не забудет крышу, на которую они забирались с помощью ключа, про историю доставания которого он так и не узнает.

Не забудет мягкий запах духов, что пропитал все вещи Чуи, которые периодически таскала на себе Катя.

Не забудет мирно спящую девушку, которая использовала его руку в качестве подушки, и ради которой Миша был готов терпеть последствия в виде ноющего предплечья.

Не забудет мягкие волосы, которые он перебирал, пока Катя спала на его коленях.

Не забудет того тёплого взгляда глаз цвета молочного шоколада, смотрящего на него на их уже далеко не первом свидании.

“Никогда не забуду” —

думает Миша, возвращаясь в квартиру, из которой ещё не успел выветриться лёгкий цветочный запах.