Дом, который...

Глава 1.

Часы неумолимо стремились к полуночи. Беата устала и хочет спать. Её голова то и дело скатывается на грудь, но она упорно одергивает себя. Её бесцветные волосы, похожие больше на свалявшеюся шерсть какого-то животного, то и дело норовят залезть ей в глаза. Она поправляет их, стараясь заправить за уши, негромко причмокивая беззубым ртом в знак своего к ним неодобрения. Однако это не имеет должного и эффекта и, как только она снова начинает клевать носом, они упорно выбиваются и безжизненной колючей паклей свисают на лицо.

Беата вздрагивает, поднимает голову и вновь заправляет волосы. Нельзя спать. Не сейчас. Она должна вспомнить о чем-то очень-очень важном. Она старается изо всех сил, морщит лицо, которое и без того похоже на дубовую кору, но даже её собственные мысли её плохо слушаются. Они разбредаются по разным уголкам ее памяти, выхватывая отрывочные и разрозненные воспоминания о прошлом, что угодно, кроме того, о чем она старается вспомнить изо всех сил. Воспоминания отвлекают её. В них она молода, порою счастлива и никогда не похожа на полуразвалившуюся гробницу имени себя. Да, были и славные деньки. Но сейчас, прямо сейчас, все о ком она вспоминает давно мертвы.

В бледно-голубых глазах Беаты выцветших, как и обивка на её кресле, сквозит ни с чем не сравнимая по силе боль. Слез нет, и боль эта, подобно сухой грозе, таит в себе больше всего опасности.

Может подождёт до завтра?

Нет-нет-нет. Только поглядите-ка, в какую развалюху она превратилась! Ну уж нет, кукиш с маслом. Она не станет распускать нюни и жалеть себя. Это не в её духе.

Беата выпрямляется ровно на столько, на сколько позволяет ей старая, сгорбившаяся под гнетом возраста и горя, спина. Ёрзает в кресле, чтобы хоть немного взбодриться и сосредоточиться. Она слышит скрип собственных суставов, безусловно, далеко не в первый раз, но он по прежнему кажется ей самым мерзким и безысходным звуком на свете. Она поджимает губы.

Ладно-ладно. Терпеть всё это в любом случае осталось недолго. У всего, слава Богу, бывает конец. Вот и её не за горами. Беата уже давненько перевалила за ту черту, когда собственная смерть видится едва ли не праздником. Жить хорошо, когда ты можешь двигаться, не боясь, что какая-нибудь часть твоего тела, после омерзительного скрипа, просто возьмёт, да и отвалиться, словно от мумии во второсортной страшилки. Ну или когда ты, по крайней мере, можешь вспомнить что-то важное, не убивая на это несколько мучительных часов.

Очень важное.

Ах, да! Встрепенулась Беата. Как же такое могло вылететь из ее глупой старой головы! Она разражается сиплым и от того зловещим смехом, вызывающим прямые ассоциации с ржавчиной и заевшими замками, и, на какую-то долю секунды, сама пугается этого резкого, неприятного звука.

«Господи, такое наверно возможно только когда тебе перевалило за сто».

После минутной передышки, негромко покряхтывая и проклиная старость, Беата кое-как поднимается из своего глубокого мягкого кресла, потёртая обивка которого, явно видела лучшие времена, как, впрочем, и все в этом доме.

Беата вспомнила наконец-то о том, что должна сделать и хватается за эту мысль, словно утопающий за спасательный круг. Нет, теперь-то она не даст ей ускользнуть. Все ее существо наполняется этой идеей, придавая сил ее ногам, которые уже едва-едва способны выносить вес собственной хозяйки.

Шаркая и опираясь на подворачивающуюся под руки мебель она медленно подбирается к стоящему у стены шкафу.

Дверца с пожелтевшим от времени и заляпанным пальцами стеклом, открывается, издавая тихий скрип. Беате задумывается на секунду, действительно ли скрипит дверца или это все таки её локоть.

Часы за спиной приглушенно, будто исподтишка, начинают отбивать полночь.

Бум!

Беата тяжко вздыхает от нахлынувших на неё воспоминаний.

Бум!

Протягивает дрожащую руку.

Бум!

Нежно, как касаются котят и детей, гладит пальцами резную крышку.

Бум!

Стоит перед ней, словно в нерешительности.

Бум!

Кривит губы в полу ухмылке не то радости, не то горя.

Бум!

Обхватывает маленькую шкатулку узловатыми скрюченными пальцами.

Бум!

Держит её в руке, сжимая пальцы, словно хочет убедить себя в чем-то.

Бум!

Притягивает её к себе и внимательно осматривает, едва не утыкаясь в нее носом.

Бум!

Начинает проворачивать колесики кодового замка.

Бум!

Замечает краем глаза какое-то движение.

Бум!

Концентрирует свой взгляд на нем, инстинктивно прижимая шкатулку к груди.

Бум!

- Так это ты? - произносит она упавшим голосом свои последние в жизни слова.

***

- Ох, ну здравствуйте-пожалуйста! Ещё один…

- Ты уверена, Тамара? Что-то я ничего не заметил…

Женщина закатила глаза.

- А ты вообще что-нибудь замечаешь вокруг? - она выдохнула облачко табачного дыма ему прямо в лицо. Тот поморщился, не то от дыма, не то от колкости, брошенной в его адрес, но в ответ предпочел промолчать.

Тамара усмехнулась и вновь поднесла к своим темным, почти черным губам мундштук, чтобы в очередной раз хорошенько затянуться.