Дом, в котором пекут круассаны

Пролог.

Спасибо большое моей маме, которая с такой охотой ездила со мной в Санкт-Петербург.

Спасибо тем таинственным мотоциклистам, с которыми мы как-то познакомились — отчасти, вы виновны в создании этой истории.

.

Июнь, 2020 год
Санкт-Петербург, Россия.

— Ты издеваешься надо мной? — не говорит, а рычит Илья, на ходу накидывая на себя кожаную куртку и кивая другу впереди. — Аня! Какая Думская? Мы же обсуждали с тобой это.

— Илюш, пожалуйста, давай без нотаций, — проговаривает девчачий голосок на том конце провода. — Да брось, братец, просто забери меня отсюда.

Вместо её озорного голоса — короткие гудки, а внутри у Стрелецкого всё кипит. Кипит от злости, от раздражения и гнева. Ей уже далеко не четырнадцать лет, и Илья серьёзно начал думать, что ей можно доверять; как оказалось — нельзя. Потому что стоило ему задержаться на одной точке дольше обычного, как девчонка прошмыгнула из плотных оков его опеки и упорхнула в сторону не самого благоприятного района. Думская. Боже, чем она вообще думала?

— Завтра скинешь мне на почту сверки бухгалтерии. Скажу, что делать. — кидает Илья новому администратору.

Звенит колокольчик над дверью, скрипит пластик двери и только тогда Илья может выдохнуть.
Улица бьёт в лицо ледяным влажным воздухом, окутывая его мелкими каплями дождя. Стояло только начало лета. Ещё вчера школьники прощались со школой, а студенты с содроганием думали о приближающейся сессии. Около Казанского собора, напротив Дома Книги, распускались густые веточки сирени, заполняя своим сладким запахом лёгкие приезжающих в Санкт-Петербург туристов. Дни становились продолжительнее, и непроглядная тьма обходила Питер стороной даже ночами. Возможно, всё это могло бы повлиять на его душевное равновесие, но, увы и ах. Навалилось слишком много проблем, и загул Ани — далеко не главная. И, как это часто и бывает, если долго копить в себе что-то, рано или поздно это рвётся наружу; а вот чем — усталостью или психозом — всегда сюрприз. Судя по тремору рук, в этот раз выбор организма Ильи пал на второе.

Кирилл Воронцов, его верный друг и товарищ ещё со школьной скамьи, уже сидел на своём красном, отполированном до боли в глазах байке. Шлем висел на ручке, пока сам блондин чуть откинулся назад, переводя часть своего веса и веса мотоцикла на упёртую в поребрик ногу.

— Дай догадаюсь, твоя сестра опять учудила что-то? — Кирилл распахивает голубые глаза, поблескивающие хитрыми огоньками, уставившись на друга. — Может, оставишь девочку в покое? Анька не плохая же, ну. А подростковый психоз нужно пережить всем. Ну, знаешь там. Дешёвый алкоголь, похмелье, выкуренная на балконе сигаретка. Секс в туалете.

Илья так и замирает со шлемом в руках, подняв на Кирилла ошалевшие серые глаза. Пальцы стискивают пластик шлема с такой силой, что он грозился вот-вот покрыться трещинами. А Кирилл, заметив напряжение друга, тут же тихо смеётся, поднимая обе руки вверх.

— Ладно. Без секса в туалете.

— Прекрати свои шуточки, и помоги мне вытащить из этого гадюшника Аню, — Илья перекидывает ногу через свой чёрный мотоцикл и с силой бьёт по небольшой подножке.

Сталь оставляет на стопе неприятный ушиб, но когда зажигание проворачивается, становится немного легче. Будто бы вместе с выхлопным газом выходит это чертово тянущее чувство под грудью, которое так сильно мешает дышать.

Ничего не мешает.

Не мешает сильный ветер, не мешает мелкий противный дождь, капли которого своеобразным узором падают на шлем и лишают Стрелецкого нормальной возможности видеть дорогу; не мешает какое-то непонятное чувство тревоги, накрывающее его плотными волнами. Есть только он и дорога. Скорость одурманивает сильнее многих наркотиков, и если это можно назвать зависимостью, парень сидит уже очень и очень давно. Когда поворачиваешь газ, чувствуешь освобождение; словно все твои проблемы исчезают в пыльном облаке под массивными колёсами. Кому-то проще положить под язык химию и забыться, а Илье проще наблюдать за тем, как стрелка спидометра переваливает за сотню.

Илья знал о своих зависимостях как никто другой. Ещё девять лет назад, он, как обезумевший, разгонял свой мотоцикл до немыслимой скорости, не думая тогда ни о работе, ни о сестре.
Тесный переулок встречает его громкой музыкой и кучкой полуживых пьяных тел, которые еле-еле волочат за собой ноги. Думская — всего лишь название, а сколько ассоциаций. Да каждый нормальный человек обходил эту улицу стороной, но не стоило отрицать, что любители острых ощущений не упускали возможности должным образом покутить здесь.

Стрелецкий тут слишком давно не был, чтобы не удивляться концентрацией пьяных молодых тел на один квадратный метр. Аня соизволила скинуть точное название клуба обычным текстом, и Илья был ей безмерно благодарен. Они с Кириллом останавливаются, и Стрелецкий стягивает с себя шлем, обращая взор серых глаз на друга.

— Иди пока без меня, никак не могу найти мобильник в сумке, — Кирилл морщится, запуская руку глубже в сумку.

Илья кивает, закидывает ключи в карман куртки. Неоновые вывески режут по зрачку, а желание выкурить сигарету опалило глотку. Шум и гул, вперемешку с музыкой давят на уши. Стрелецкий вытаскивает из кармана пачку Чапмана, зажимает меж сухих губ оранжевый фильтр и тянет на себя, внимательно наблюдая за входом. Вдруг ему повезёт, и тельце сестрицы само выползет наружу и ему не придётся заходить внутрь?

Чья-то хрупкая ладонь ложится ему на плечо, и Стрелецкий хотел было скорчить недовольное лицо, как взгляд цепляется за давнюю знакомую. Выкрашенные пепельные волосы едва касались худых женских плеч, а зеленые глаза сияют в свете неона так ярко и хитро, что Илья невольно замирает. Красная помада на губах изгибается в широкой улыбке. Женя Павлецкая какое-то время работала у него администратором в одной из студий тату, а год назад её отправили в маленькое кругосветное путешествие, благодаря которому они слишком мало виделись здесь, в Питере.Она куда больше общалась с Воронцовым, пусть все они втроём учились в одной школе и даже в одном классе. Хотя Стрелецкому хватало и её сториз в инстаграмме, чтобы поймать, где эта неугомонная девчонка сейчас.