Доппельгангер

Глава 1

Глава 1

Знаете, как бывает иногда, вот что-то происходит и думаешь: «О, раз я пережила вот Это, то переживу что угодно, теперь-то мне ничего не страшно»? Если да, то наверняка понимаете, что совсем скоро после этой мысли обнаруживаешь себя на полу в позе эмбриона, издающей такой визг, что соседи стучат и стучат по батареям, уже не для того чтобы тебя остановить, а чтобы заглушить дикие крики.

Моя жизнь – это череда таких событий. Единственное, что спасает меня – мои друзья. Нет, у меня не та веселая компания, как в сериалах. На самом деле традиционно складывается, что они ненавидят друг друга, а я не свожу их вместе. Но один день в году общей встречи избежать невозможно. Причина тому: моя мама, которая безумно любит отмечать мои дни рождения. Ее подростковый период, видимо, был безоблачным. Теперь маме кажется, что день рождения это невероятно весело, и я чувствую себя принцессой, и все меня любят.

На деле все происходит так: в одном углу комнаты, рядом с книгами Ася. Она что-то рисует или читает и разговаривает с Глебом. Глеб пытается не уснуть, потому что вечно на что-то копит и вечно где-то подрабатывает. Ему вообще ни с кем разговаривать не хочется. У окна с телефоном Таня, она даже не пытается болтать. Она просто строчит смски своим многочисленным поклонникам. А за компьютером, на самом удобном месте, сидит Ханна. Это она себя та называет, на самом деле родители сделали самый ужасный «подарок» ребенку. Назвали девочку Хавронья. У них были благие намерения, по семейной легенде, это было имя какой-то графини, приходившейся подруге прапрабабушкой, и у нее была сказочно красивая история жизни, которую родители захотели передать дочке. В итоге получилось, как всегда.

Ханну баловали родители, хвалили из-за каждого пустяка, рассказывали ей, что она лучше всех. Как все понимают, дети жестоки к тем, кто считает себя лучше других. Во дворе ее обзывали, и ни кто не хотел с ней дружить. Я была маленькой и слабой. У меня не было выбора. 

Это, в общем-то, все. Больше близких друзей у меня не было. И пока мама хлопотала на кухне, пытаясь создать идеальный торт, я просматривала картинки в интернете. Почему бы не заговорить и не придумать общее развлечение, спросите вы? Прошлый день рождения, шестнадцать лет. Картина маслом.

Я решила придумать, наконец, что-то общее, чтобы все поняли как они мне дороги и увидели друг в друге то, что вижу я. Началось все со скандала со мной, так как нарушать привычную нейтральную тишину ни кто не хотел. Потом все начали переругиваться между собой, потом начали собираться по домам, потом я плакала и орала на них, что они фиговые друзья и испортили мне праздник.

Потом месяц со мной ни кто из них не разговаривал, но и общая обида их не сплотила.

В общем, система с моими друзьями – подходить к каждому по очереди и понемногу разговаривать. Не давать повода поговорить между собой. Давать много еды, чтобы они жевали и не могли издавать звуки. Представить, что ты сапер и пытаться получать удовольствие.

Сбой сегодня почти произошел, когда Ася увидела подарок Ханны. Соседка решила нарисовать мой портрет. На нем я получилась от чего-то не веснушчатой рыжеватой пышечкой, а худой, загорелой брюнеткой. И глаза мои были нереально огромного размера, от корней волос до скул. И не голубые, а карие.

— Я тебя так вижу, – гордо протянула Ханна

— Себя ты так видишь, – буркнула под нос Ася, а я, хоть и была согласна с ней (портрет больше напоминал саму художницу, только не в ее реальном виде, а скорее в подсознании Ханны), перекрывая голос подруги, воскликнула –

— О, какая красота!

— Да, тебе теперь будет к чему стремиться – вскинула подбородок Ханна и снова уткнулась в компьютер.

Почему к ее идеальному виду должна стремиться я, а не она сама, я так и не поняла. Ханна всегда была пухленькой, да и черты лица были грубее, чем на портрете, глаза меньше, кожа бледная.

Ася за спиной Ханна высунула язык и изобразила, будто она ее душит.

Оставшийся вечер проходил тихо и мирно. Все занимались своими делами и ели. Я включила музыку, чтобы мама думала, что мы веселимся, и стала перебирать оставшиеся подарки. Глеб принес книгу, в чем я не сомневалась, это его стандартный подарок на все праздники. В этот раз мне достались стихи Гумилева. Глеб внешне очень похож на него и всегда себя ассоциировал с ним. Но сам он… Я бы назвала это – диванный путешественник. Глеб прочитал тысячу книг о путешествиях, просмотрел тысячу передач, он знает все обо всем, традиции и даже некоторые языки, но вот выбраться куда-то дальше, чем в гости со своего дивана на чужой – ему лень. Я пыталась вытащить его хоть на пару часов на безобидный пикник, но у него всегда находились отмазки.

Подарок от Аси я тоже сразу узнала, она всегда дарит украшения, сегодня это было кольцо, которое, как всегда, я не буду носить. Но она не теряет надежды сделать меня женственнее.

Оставшуюся коробку с косметикой я приписала Тане, хотя и удивилась. Обычно она ведет меня в кино и покупает огромное ведро попкорна. Ну, видимо, решила отступить от традиций.

Когда неловкое молчание затянулось, а у меня уже реально ломило ноги от того, что я нарезаю круги по комнате от гостя к гостю, Глеб громко объявил, что ему пора домой. Как всегда, стоило одному подняться, как все стали тоже собираться. Выходили по одному, только Ася с Глебом вдвоем. Им было в одну сторону, и они переносили друг друга, настолько, чтобы поездка в лифте не закончилась убийством.

Потом ушла Ханна, на прощанье, посоветовав мне чаще ходить по лестнице, чтобы сбросить пару кило.

Последней уходила Таня.

— Ну что, по традиции завтра в кино? – улыбнулась она. – Выбирай, что хочешь посмотреть и напиши мне.

— Ты решила подарить мне два подарка в этом году?— рассмеялась я