Дорогие Этажи

Глава 1

Ночь. Холодная, сырая — такая она на границе второго и третьего кругов Парса.

Ноги стоптаны в кровь, и я прилагаю огромные усилия, чтобы хромать как можно менее заметно. Эти жуткие туфли на каблуках надевает каждая девушка из нашего дома терпимости, если её вызывают из родного третьего во второй круг. Это единственная пара на всех семерых девушек, моих "коллег", поэтому с размером угадать Шипману, нашему начальнику, было совершенно невозможно.

Холодный северный ветер проникает под короткую юбку моего старого синего платья, и я пытаюсь оттянуть эластичную ткань пониже. Какой бы неудобной ни была моя "рабочая одежда" — она выглядит лучше, чем стандартный костюм жителя национальных районов третьего круга. Надевать свою серую робу мне совсем не хотелось.

В нос бьёт запах мокрого асфальта, и я пытаюсь поглубже вдохнуть его. Да, в моём национальном районе таких приятных запахов нет. Вообще, в еврейском, как и во всех национальных, вонь стоит ужасная. Канализация, помойки, дым с ткацких и швейных фабрик. Нам, евреям, повезло ещё больше: в нашем районе расположено предприятие по производству костной муки — отвратительный запах стоит на улице постоянно.

Дома у нас, кстати, тоже особо хорошими не назовешь — трёхэтажные панельные коробки, которые понастроили, как Бог на душу положит, да расселили в них все не британское население Парса, которое до семидесятых годов жило себе спокойно и никого не трогало.

Хотя, мне грех жаловаться, у меня хоть дом-то есть. Некоторые из моих менее везучих собратьев живут под открытым небом и купаются только под дождём. 

Ну, зато они живут по совести и не торгуют своим телом как я.

Если у жителя первого или второго круга спросить, какие слова приходят ему на ум, когда он слышит фразу "национальный район", то он ответит: Русская Военная Школа, фабрики, дешёвый эскорт. К первому я не подхожу по месту жительства, ко второму — по состоянию здоровья, зато к третьему — в самый раз.

Моя работа в третьем кругу считается одной из самых высокооплачиваемых, но я по этому поводу могу только одно сказать — все в третьем кругу уже давно перешагнули порог бедности. Разница между всеми нами только в степени нашей необеспеченности.

— Таша! — с воодушевлением восклицает пограничник. — Давно мы с тобой не виделись...

Скорее мир перевернётся, чем он запомнит моё имя. Лиша — это от имени Элишева. Ничего особенного, но для многих людей, живущих за пределами еврейского круга, запомнить или правильно произнести его — проблема вселенского масштаба. Как меня только ни называли: Таша, Лили, Элизабет... Меня зовут Элишева Гельдман, и я не вижу в этом никакой сложности.

Граница между кругами тщательно охраняется. Есть большая стена, которая ограждает второй круг от третьего, там колючая проволока и всякая такая атрибутика, чтобы народ запугать. Нелегально перелезать во второй круг жителям национальных районов запрещено. За переход нужно заплатить десять гексов. 

Деньги это, конечно, немаленькие, но мне их тратить не приходится. За всё платит мой работодатель. 

— Привет, Стив, — говорю я, подходя к будке пограничника. — Ты снова начал работать в ночь?

Стиву уже пятьдесят с лишним лет, он живёт во втором кругу. Хороший мужик, добрый. Много работает, чтобы содержать свою семью. 

— Да, — кивает мужчина. — С деньгами в последнее время туговато...

— В наше время, — я протягиваю ему пластиковую карточку с моими данными. — У всех с деньгами туговато. 

Стив прикладывает мои документы к сканеру, внимательно изучая взглядом тонкую информационную панель, на которой появляется фотография. На ней совсем юная девушка, которой за недолгую жизнь пришлось пройти через смерть матери, паралич отца, постоянный голод и бедность. Тусклые каштановые волосы коротко подстрижены, кожа серая, раскосые карие глаза глаза и бледные щёки впали. 

Когда у меня появились документы, мне было шестнадцать лет. Точнее, мне оформили их после того, как я устроилась на работу. 

Женщина с низкой социальной ответственностью, куртизанка, проститутка, шмара — называйте, как хотите. Но моя работа — это то, благодаря чему я продолжаю жить. Мой отец и брат всегда могут поесть, благодаря тому, что меня регулярно имеют мужчины из второго круга. Разумеется, это не та работа, о которой можно мечтать девушке в двадцать с небольшим, но в нашем мире каждый выживает, как может. 

— Ты представляешь, Таша, сегодня к вам в круг приехала какая-то очень обеспеченная леди из первого круга, минут... — он посмотрел на часы. — Двадцать назад. Как думаешь, зачем она к вам?

Он протягивает мне удостоверение личности. 

— А к нам ли? — спрашиваю я, взяв карточку. — Может, она проездом в европейский?

Стив пожимает плечами, нажимает пару кнопок на информационной панели, и ворота со скрипом открываются. 

— Пока, Таша, — говорит мужчина.

Я взмахиваю карточкой в знак прощания и молча двигаюсь навстречу своему родному району.

Пока, второй круг со зданиями по десять этажей, аккуратными дорогами и милыми спальными районами. 

Привет, грязь, вонь и огромное количество оборванцев. 

Тру волосы жёстким полотенцем, на некоторых местах которого уже образовались дыры и, откинув тёмные пряди назад, смотрю в зеркало. Смачиваю палец в слюне и пытаюсь вытереть остатки чёрной подводки с нижнего века. 

Ненавижу макияж, который мне делают на "смену". Хотя, другого я никогда и не носила — денег на косметику в третьем кругу никто не имеет. Проблема в том, что смывать его хозяйственным мылом — это дополнительный круг ада для глубоко согрешивших. Думаю, меня можно причислить к этому списку.